Хули тут идеализм разводить.
Поэт КИРИЛЛ МЕДВЕДЕВ о цинизме Шнурова, прогрессивности Шевчука и о низовом гражданском активизме, который еще необходимо понять
Читать!
Поэтому когда среди оппозиции заходит речь о необходимости привлекать в свои ряды деятелей культуры, становится ясно, что еще одна попытка политизировать интеллигенцию, скорее всего, закончится неудачей. И открывающийся предвыборный сезон только усилит ту логику, которой большая часть оппозиции и так повязана с властью, — логику инструментализации, информационных подлогов и искажений, перекодирования месседжей гражданских, социальных инициатив под собственную текущую повестку. В такой обстановке любому музыканту достаточно даже не политического, а элементарного эстетического чутья, чтобы в очередной раз надолго разочароваться в политике.
Вопрос отчасти в том, как научиться отличать низовые социальные / гражданские инициативы от верхушечных политических проектов — иначе власть и дальше будет успешно маркировать любое опасное для себя начинание как «политическое». Но и это неразличение есть лишь часть более общей проблемы — колоссального информационного разрыва между низовой, слабо оформленной политической активностью и жизнью медиапространства, в котором даже адекватная информация о социальных движениях и протестных средах, которую пытаются доносить редкие журналисты или блогеры, преломляется до неузнаваемости.
Жертвой такого разрыва оказываются и культовые музыканты, которые, подобно парламентским политикам, отделены непроницаемой пленкой даже от собственной аудитории, а тем более от активистских сред, и потому, выходя на политические площадки, почти неизбежно разочаровываются. Как избежать этого? Может ли быть по-другому? Существовали ведь, например, да и сейчас еще существуют певцы вроде Вуди Гатри или Пита Сигера, которые на протяжении полувека постоянно поддерживали профсоюзное и антивоенное движения, упорно поливали грязью буржуазных политиканов (говорили, что у них бобы в ушах) и т.п. — словом, вели себя, с точки зрения сегодняшнего пиар-маркетинга, очень прямолинейно и однообразно: нет чтоб хоть раз поддержать сенатора Маккарти или бомбежку Северного Вьетнама. Зато они как раз не боялись влипнуть в политику — они и так были в ней, в массовой рабочей политике, изначально: партии меняли курс, их лидеры коррумпировались, теряли репутацию, сходили со сцены, музыканты же оставались на плаву, поэтому десятки лет имели стабильную левую и рабочую аудиторию, находились внутри той культуры, были ее органичной частью (а кроме того, национальным достоянием). У нас, конечно, нет сейчас ни рабочей культуры, ни ее выразителей — есть те же Шевчук и Борзыкин как выразители интеллигентской демократической культуры перестройки, — культуры, растворившейся в связи с массовой деполитизацией и исчезновением соответствующего социального слоя к середине 90-х. Борзыкин тогда надолго замолчал, действия же Шевчука, типа поездки в Чечню, стали восприниматься либо как личная причуда, либо как, ясное дело, пиар-стратегия. В последние годы оба рокера пытаются актуализировать ту традицию, поскольку хотя и очень медленно, но формируется интеллигентская протестная среда и, соответственно, запрос на протестную культуру. Музыкант ведь, как и любой мало-мальски востребованный художник, всегда находится в контакте со своей аудиторией, отчасти отзывается на ее, возможно не осознанные еще, запросы, отчасти формулирует их. В эпохи затишья, упадка, реакции он переживает скорее о вечности, природе, любви; в периоды же социального и политического подъема — то следует за быстро радикализирующейся аудиторией, то обгоняет ее. В таком режиме формировалась контркультура, в том числе музыкальная, конца 60-х — начала 70-х. Как ни относись к творчеству Шевчука и Борзыкина, оно как минимум прогрессивно в социокультурном смысле.
Чего не скажешь о творчестве Сергея Шнурова, который тоже, конечно, находится в особом контакте со своей аудиторией. Вопрос, недавно вставший перед ним, касался публичной позиции нескольких рок- и рэп-музыкантов по поводу Химкинского леса. Такие вопросы традиционно некомфортны для деятелей культуры — наших современников. Но Шнуров — хороший медиаигрок и знает: если кто-то поставил ребром некомфортный, но острый для общества и косвенно задевающий тебя вопрос, то надо на него реагировать. Как именно реагировать, не так важно. Если бы не оскомина на Шевчука, Шнуров, возможно, высказался бы как-то иначе. Может быть, он высказался бы, например, против вырубки Химкинского леса. Однако возможности гражданского, а тем более политического высказывания в нашей системе настолько не разработаны, что высказаться в поддержку химкинцев (а, я уверен, Шнуров прекрасно понимает, кто есть кто в этой истории), не уподобившись при этом своему пафосному антигерою, оказалось невозможно. Зато пустовала ниша радикально «падонческого» художественного высказывания на тему. И Шнур не бездарно, на своем языке, сделал то, что мог: создал произведение, консолидировал людей, уверенных, что у каждого свой пиар и свой бизнес, вот у защитников леса и у музыкантов тоже. Непонятно только, хули тут идеализм разводить.
Без этого убеждения поколению, воспитанному в 2000-х, было бы, наверное, не выжить. Успех Шнурова некоторые объясняют тем, что новая офисная прослойка, задавленная строгими кодексами и ограничениями, получила возможность вдоволь поматериться и оттопыриться на его концертах. Мол, когда на работе необходимо без конца строить хорошую мину и лизать задницу, то совершенно так же необходимо потом блеснуть «падонческим» мачо-сленгом в сети и отождествиться с героем Шнура, этим «диким мужчиной». Так оно и есть. В 1999-м «Ленинград» ответил на запрос еще только маячивших впереди нулевых, возвестил новое десятилетие. Если экстремальный цинизм 90-х был мироощущением и идеологией новой властно-криминальной касты, «право имеющей», то в 2000-е, с их унылым карьеризмом и конформизмом, цинизм растворился в мидл-классе, стал для него настоящей психологической необходимостью.
«Провал демократического проекта привел к общественно-гражданскому инфантилизму. Этот инфантилизм провоцирует мужчин на такое социальное поведение, которое воспринимается как "женское" (приспособляемость, хитрость, интриги). Поскольку такое "женское" (гендерно-диаспорное) поведение, с точки зрения фольклора, является "низшим", то психологически мужчины пытаются его компенсировать брутальностью: индивидуальной (от этого речь, как бы помягче сказать, насыщена "агрессивной гомоэротикой") и коллективной (отсюда имперское великодержавие, вождизм)» — так описывает ситуацию правозащитник Евгений Ихлов. Это рассуждение хорошо иллюстрируют интервью Шнура по поводу клипа «Химкинский лес», в которых самым жалким образом смешаны неосведомленность, изворотливость, нелепый апломб...
«Какое будущее можно будет построить с таким количеством прогнувшихся и примирившихся падонкаф — представляю себе с трудом», — писал в 2007 году Дмитрий Быков. Три года спустя это по-прежнему сложно представить. Неясно также, что за цинизм нового типа ожидает нас в новом десятилетии.
Если же говорить конкретно, неплохо было бы организовывать специальные встречи, на которых представители, например, Кампании за освобождение химкинских заложников или Экообороны рассказывали бы не только журналистам, а всем интересующимся (в том числе публичным людям, музыкантам) о своей инициативе, отвечали бы на их вопросы. Каким образом формируются сегодня социальные движения и гражданские кампании? В какой связи они находятся с политическими организациями? Что именно мотивирует активистов? Без фактического, из первых рук знания об этом разрушить подозрительность и отчуждение невозможно.
Надо сказать, формирующийся тип социального активиста по-прежнему малопонятен и чужд даже тем, кто без конца говорит о гражданском обществе, свободе слова и многопартийной демократии. Надежды возлагаются скорее на оппозиционных олигархов, на президента, на прессу. Между тем именно там, где социальные права человека (право на воздух, жилье, образование, медицинскую помощь) начинают противоречить правам власти и капитала, — в этих зонах противостояния, порой скрытых от оппозиционных олигархов, президента, прессы, и формируется общественный активизм, складывается новая демократическая политика и культура социальных движений.
Движениям этим необходимы люди, готовые выходить на их акции, распространять их газеты; эксперты, способные говорить по их проблематике; адвокаты, готовые защищать их активистов в суде; интеллектуалы, художники и музыканты, готовые выступать в поддержку. Готовые делать это изобретательно, творчески, разнообразно. Расширять то
Читать!
_____________________
1 На чьей ты стороне, парень? (англ.)
Ссылки
КомментарииВсего:22
Комментарии
- 29.06Продлена выставка World Press Photo
- 28.06В Новгороде построят пирамиду над «полатой каменой»
- 28.06Новый глава Росмолодежи высказался о Pussy Riot
- 28.06Раскрыта тайна разноцветных голубей в Копенгагене
- 27.06«Архнадзор» защищает объекты ЮНЕСКО в Москве
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3452488
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2343824
- 3. Норильск. Май 1270559
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 898095
- 5. Закоротило 822775
- 6. Не может прожить без ирисок 786433
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 762963
- 8. Коблы и малолетки 742446
- 9. Затворник. Но пятипалый 474676
- 10. ЖП и крепостное право 408479
- 11. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 405112
- 12. «Рок-клуб твой неправильно живет» 372106
they are all rotten from head to the toes
no one can be believed
no one can be trusted
no one can be honest
there's no my country
here's not my city
i'm on my own
and God is against everybody
"Литература должна стать партийной. В противовес буржуазным нравам, в противовес буржуазной предпринимательской, торгашеской печати, в противовес буржуазному литературному карьеризму и индивидуализму, "барскому анархизму" и погоне за наживой, -- социалистический пролетариат должен выдвинуть принцип партийной литературы, развить этот принцип и провести его в жизнь в возможно более полной и цельной форме"....
"Долой литераторов беспартийных! Долой литераторов сверхчеловеков! Литературное дело должно стать частью общепролетарского дела, "колесиком и винтиком" одного-единого, великого социал-демократического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса"...
"Газеты должны стать органами разных партийных организаций. Литераторы должны войти непременно в партийные организации. Издательства и склады, магазины и читальни, библиотеки и разные торговли книгами - все это должно стать партийно-подотчетным"...
И т.д.
Юра Шевчук - наша сила, знанье и оружие!
Это - выдающийся музыкант и поэт современности! Это - явление, по-сравнению с которым творчество и жизненный путь Высоцкого - меркнут, как звезды при восходе солнца. А о Пушкине - вообще нечего говорить. Тот даже не смог ни одной песни написать. Правда, у него об осени какой-то стишок имеется. Но кто его помнит? Да и не из народа Пушкин был - барин, не демократ. И водочки с ним народ вряд-ли когда вместе выпил бы. Словом, никакого сравнения с Юрой. Слава Шевчуку, защитнику нас всех, сирых, убогих и аполитичных. Он один за нас за всех отдувается, выходя на площади. Но он человек мирный - у него в руках только простая гитара. Вот его оружие. И все его выступления - совершенно бескорыстны. И никто ему не подсказывает - когда и куда выходить и на какую площадь. Святой человек. Сейчас определится - за отставку он Лужкова или против - и снова выйдет на площадь с протестами против несправедливости. Вот такой он человек. Он песню про осень сочинил. Гениальная музыка. А ведь нот почти не знает. А текст песни - с очень глубоким смыслом и подтекстом - не то что у Пушкина. И весь цивилизованный мир поддерживает Шевчука, в своих независимых сми пишет о бесстрашном герое.
То, что я пытался вынести на обсуждение это отнюдь не гражданская аполитичность, а, в соответствии со смыслом статьи, партийность литературы, с одной стороны и содержательная связь между политической позицией автора и его произведениями, с другой. С точки же зрения формы, некоторая наивность исполнения, как, например, искреняя вера в, если позволите так выразиться, взаимно однозначное отображение политических событий и литературных фактов - "В эпохи затишья, упадка, реакции он переживает скорее о вечности, природе, любви; в периоды же социального и политического подъема — то следует за быстро радикализирующейся аудиторией, то обгоняет ее", или весьма сомнительный пассаж про компенсаторность ставят под вопрос способнось автора внятно осознать истинный смысл своей собственной статьи.
В чью политику? Их, политик - много, у всех - свои спонсоры, и все тянут одеяло на себя - при диаметрально противоположных интересах, в том числе, геополитических.
А чем плоха политика личной свободы и неучастия в политическом интриганстве?
дв
Товарищ Сталин, Вы большой ученый,
В языкознаньи знаете Вы толк,
А я простой советский заключенный,
И мне товарищ — серый брянский волк.
Размышляя о причале, по волнам плывет "Аврора",
чтобы выпалить в начале непрерывного террора.
Ой ты, участь корабля:
скажешь "пли!" - ответят "бля!"