— Первый концерт «Кровостока» в клубе «Культ» до сих пор остается одним из сильнейших музвпечатлений, полученных мной на выступлении русской группы, при том, что с тех пор я повидал немало концертов. А вы сами что помните о том выступлении? Какие были трудности?

Шило: Трудностей не припоминаю, что говорить, для меня это один из любимых концертов. Теплая, домашняя такая была атмосферка, много знакомых лиц, сцена практически отсутствовала. Это давало неслабое ощущение единения вкупе с тем, что все знали наши тексты наизусть и подпевали.

Фельдман: И снова спасибо за комплимент, приятно слышать. Я, конечно, что-то о том выступлении помню, а что-то, конечно, забыл. Но в целом однозначно помню. Было очень мило и тесно, доброе давилово, теплое толкалово... Специальных трудностей вроде не было.

— Кстати, что сейчас делает участник первого концерта и битмейкер — Сергей Крылов aka Полутруп?

Шило: Сережа — искушенный коллекционер винила и эксперт в этой области.

Фельдман: Полутрупик сияет, пыхтит и процветает. Делает музыку, диджеит, коллекционирует винил

— Особенно любопытно читать комментарии на «Студень» поклонников русского рэпа: «Шило как Краснодеревщик для рурэпа», «Это вам не Кравц…», «Усохните, гуфопоклонники». Следите ли вы за русским рэпом? Знаете ли, кто такие Гуф, Кравц и Краснодеревщик? Кто вам нравится — музыкой или текстами?

Шило: Я пристально слежу за русским рэпом. С Мишей Краснодеревщиком у нас в стародавние времена был записан совместный трек. С симпатией отношусь к его творчеству, особенно раннего периода. Про двух оставшихся МС не стану высказываться.

Фельдман: Да, комментарии часто поражают воображение. Мне знакомы имена Гуфа и Краснодеревщика. «Гуфопоклонником» я себя назвать не рискну, а вот Краснодеревщик неплохой такой самобытарь, судя по тому, что я слышал. За русрэпом, не буду вас обманывать, не слежу. Пытался было ради уважения к строчке из «Звуков Му» «нам надо быть в курсе — мы делаем деньги», но совсем не получилось, потерпел фиаско. Русрэп и провинциален, и по-звериному серьезен, а я не из тех, кого прет от подобного сочетания качеств.

Фантомас 2000: Слежу, знаю, кто такие Краснодеревщик, Кравц и Гуф, по музыке и текстам нравятся все по-своему.

— Живете ли вы по-прежнему в Текстильщиках? Как изменился район?

Шило: Да, я по-прежнему живу в Текстилях, и мне все нравится. Вот тройку лет назад рядом с домом открылся неплохой азербайджанский ресторанчик, запитываюсь там временами, доволен.

Фантомас 2000: Я вот не в Текстильщиках живу, и здесь (Лефортово) все изменилось конкретно.

У меня с 14-го этажа открывался прекрасный вид на Москву, когда я учился на операторском во ВГИКе, мы частенько с однокурсниками снимали восходы для курсовых. Под нашим домом стояло маленькое милое здание, построенное немцами до войны, а сейчас на его месте за зиму таджики в тридцатиградусный мороз в круглосуточном режиме воздвигли огромный бизнес-центр до небес, вот, приходится ездить в «Икею», закупать всякие приспособления, чтобы закрыться от этого вида бетона и лиц рабочих, которые как будто теперь живут вместе с нами.

Теперь мне окончательно захотелось сменить место жительства на другую страну.

— Говорят, про «Студень» что-то твитнула Ксения Собчак? Как вы думаете, что она твитнула, и какие у вас по этому поводу ощущения?

Шило: Как я понял, ей нравятся наши песни. Ну что же, хорошо, хорошо.

Фельдман: Ух ты ма! Даже не знаю вот так вот с ходу, что и думать в этой связи, но взволнован. Ощущения в двух словах: наэлектризованность + ажитация.

— Дима Маликов опять же о вас наслышан. А вам какой встречался самый неожиданный поклонник?

Фантомас 2000: Поклонником его назвать сложно, но был один очень неожиданный посетитель концерта. Мы сидели перед одним из наших московских концертов в гримерке, и наш приятель, художник Ваня Разумов, говорит: «Сейчас придет Удо Линденберг, предупредите на входе, чтобы его встретили, они сразу поймут, что это он». Через минут 15 к нам в гримерку заходит Удо, немец лет семидесяти, в шляпе, с сигарой, на каблуках, короче, настоящий красавчик. После концерта он пожал нам руки и сказал: «NO PANIC». Позже выяснилось, что Удо Линденберг в Германии — как у нас Алла Борисовна, но чуть, по-моему, покруче, и он там Herr Удо Линденберг, а NO PANIC — его девиз. В последний раз в Германии я заметил, что Удо везде, в журналах, на плакатах и так далее. В почтовом отделении в Кельне, увидев огромные плакаты с Удо, я воскликнул: «О, Удо Линденберг, я его знаю!» Тетеньки улыбнулись и поправили меня: «Herr Udo Lindenberg». Я говорю: «Да, Herr Udo Lindenberg, я его знаю лично». После этого все почтовое отделение покраснело, а тетеньки так застеснялись, что сделали мне замечание.

— Как вы относитесь к перформансу Pussy Riot в ХХС — хороший это арт или нет?

Шило: Девчонки молодцы, однозначно симпатизирую им. Считаю, их нужно немедленно выпустить. А в ХХС нам как-то помыли машину, там в подвале мойка есть, нормально так помыли, с божьей помощью.

Фельдман: Pussy Riot — cмелые девки в ссыкливой стране с опупевшими попами. Про качество арта будет иметь смысл поговорить после их освобождения из тюрьмы, сейчас это и неуместно, и совершенно не важно. И, кстати сказать, надеюсь, что у Богородицы есть уши.

— Будут ли выставки у Антона Черняка — какие и где? Что вы думаете по поводу недавнего открытого письма Елены Селиной и дискуссий о кризисе русского галерейного бизнеса?

Шило: Выставки — не выставки, а работы делать и показывать собираюсь, но всему свое время. Письмо Селиной целиком не осилил, но, как я понял, кирдык нескольким галерейкам. Что ж, сильно грустить не будем.

Фельдман: Письмо Елены Селиной прочел, слово «panic» с трогательным «don't» в названии заметил. А недавнее коллективное закрытие трех несправившихся галерей на «Винзаводе» — это, по-моему, хороший знак оздоровления местного болота, а вовсе не симптом кризиса. Галереи реально лишние под небосводом, осмелюсь добавить. А что до кризиса, то кризис обитает, и далеко не первый день, в головах двух прекрасных дам и одного высокоэффективного М.​