Для музыкального Петербурга смерть Бориса Тищенко знаменует наступление 2010-х.
МАРИНА НЕСТЬЕВА о долге перед композитором, ДМИТРИЙ РЕНАНСКИЙ о конце петербургского музыкального застоя
Борис Тищенко
Читать!
МАРИНА НЕСТЬЕВА
Ушел из жизни очень большой российский композитор. Время не просто горевать о потере, но попытаться осмыслить Тищенко как художественное и нравственное явление. Его музыкальный дар богато проявился – в создании музыки и в пианистическом искусстве, в педагогике и в литературной деятельности. Он был смелым художником – открывал новые горизонты в музыке, но и не стеснялся опираться на традиции, не боялся заимствований из прошлого, знал и изучал всевозможные звуковые сферы – от старых полифонистов, западных классиков-новаторов, старших отечественных современников до нововенской школы, техник, распространенных в ХХ веке, японской гагаку.
И много чего другого варилось в творческой лаборатории Тищенко. Но всякий раз несходно: все влияния композитор перерабатывал, подчинял индивидуальной манере. И в результате создал свой музыкальный мир, отчего его искусство воспринимается как огромный цельный художественный пласт.
Он был независим от конъюнктуры – ни в социальном, ни в технологическом смысле. Не приспосабливался к моде, не делал карьеру. Его всегда больше интересовало «что», чем «как». Поэтому быть в плену у средств выражения – не путь Тищенко.
Он исповедовал большой стиль, ныне почти исчезнувший в мировой практике. Но Борис Иванович оставался верным ему всю жизнь. Его концепции очень протяженны. Чего стоит хотя бы грандиозный труд композитора последних десятилетий – мегацикл из пяти Данте-симфоний, созданный на основе «Божественной комедии» великого итальянца.
Его работоспособность была столь же поразительна, как и самодисциплина и организованность. Недаром в творческом наследии более 150 опусов. Конечно, не все они равноценны, есть среди них и проходные. Но многие уже при жизни их автора стали классикой – достаточно назвать Первый виолончельный концерт, Третью, Четвертую и Пятую симфонии, Арфовый концерт, балеты «Двенадцать» и «Ярославна», трилогию на стихи Чуковского для музыкального театра.
Стиль Тищенко многосоставен, многолик и в то же время узнаваем. Ближайшие «соавторы» композитора – Блок, Ахматова, Цветаева, к текстам которых он обращался в своей музыке. Борис Иванович дружил с Иосифом Бродским, общался лично с Ахматовой. У Блока воспринял идею «вечной женственности», так ярко заявившую о себе в балете «Ярославна».
Среди музыкальных учителей главный – Дмитрий Дмитриевич Шостакович. Учитель и ученик, как ни фантастически это звучит, общались на равных. Их связывало исключительное взаимное уважение и любовь, профессиональная и человеческая солидарность. Достаточно упомянуть о таком поистине джентльменском обмене: не очень удовлетворенный оркестровкой Первого виолончельного концерта Бориса, Дмитрий Дмитриевич подарил ему на день рождения свой вариант, как бы в назидание. Ученик был в восторге, но некоторые критики все же отдали предпочтение авторской версии, более оригинальной (в ее инструментовке отсутствовали струнные инструменты и преобладали духовые). Тищенко же, в свою очередь, оркестровал несколько произведений учителя – вокальные циклы «Сатиры» на стихи Саши Черного, «Четыре стихотворения капитана Лебядкина» на слова Достоевского и «Антиформалистический раек».
Сегодня ясно: Тищенко – самый последовательный представитель школы Шостаковича, самый крупный продолжатель этой ветви мировой музыки, сохранивший при этом персональные черты.
Развернутые композиции, процессуальность симфонического мышления помогают запечатлеть беспрецедентное напряжение нашей эпохи, ее острейшие конфликты, трудный, подчас мучительный путь достижения гармонии и умиротворения противоречий. Особую действенность придает симфоническим опусам Бориса Ивановича его «чувство театра», соблюдение всех законов развертывания драмы, изживания конфликтов, персонификации идей с помощью оркестровых лейттембров.
Как и во всяком большом искусстве, в его творчестве диалектически взаимодействуют противоположные пары – простое и сложное, субъективное и объективное, игровое и серьезное, непосредственное и рациональное.
Судьба сочинений Тищенко далеко не всегда была гладкой. Много лет лежала на полке партитура «Реквиема» на стихи Ахматовой. По идеологическим причинам запрещали балет «Двенадцать». Неприятности были и у «Ярославны», и у фильма «Гибель Пушкина», где музыка Тищенко – один из главных компонентов выразительности.
Тем не менее у него были прославленные исполнители-сотворцы. Мстислав Ростропович играл Первый виолончельный концерт, Леонид Якобсон ставил балет «Двенадцать», Олег Виноградов как хореограф и Юрий Любимов как режиссер дали сценическую жизнь другому выдающемуся балету – «Ярославна». Геннадий Рождественский исполнил несколько симфоний. Валерий Гергиев сыграл сюиту из «Ярославны», Вторую симфонию «Марина», «Реквием» на стихи Ахматовой. Услышав Первый виолончельный концерт, Евгений Александрович Мравинский назвал его одним из самых выдающихся произведений ХХ века.
Музыкально-театральные деятели все еще в долгу у композитора. В мире его музыка тоже пока мало известна. Частично это объяснимо тем, что исполнение его сочинений – работа трудоемкая, сложная, требующая особого мастерства, времени и энтузиазма. Будем надеяться, что величие творчества композитора Бориса Тищенко оценит более широкая аудитория, и в дальнейшем оно обретет новых исполнителей.
ДМИТРИЙ РЕНАНСКИЙ
Совсем недавно в Петербурге произошло событие, которое подвело пунктирную черту под эпохой в музыкальной жизни города: на семьдесят втором году жизни скончался композитор Борис Тищенко. Разумеется, «как-то, ей-богу, неловко в эти траурные дни предаваться псевдоинтеллектуальным спекуляциям», но обозначить символический смысл произошедшего представляется все же необходимым.
Уж слишком значительной (если не сказать эмблематической) фигурой был покойный. Родился в 1939-м, шестидесятник par excellence – что хронологически, что эстетически. Первый международный триумф случился за два года до известных событий августа 1968-го на фестивале – ирония судьбы – «Пражская весна». Работал с Юрием Любимовым (балет «Ярославна»), написал реквием на тексты боготворимой шестидесятниками Ахматовой, пострадал от режима (Вторую симфонию «Марина» на тексты Цветаевой забанила советская цензура). Ключевыми в виртуальной биографии Тищенко могли бы стать тэги «тихое диссидентство», «интеллигентский крест», «подчеркнутая петербургскость».
Главной, впрочем, меткой должна была бы стать фамилия Шостакович. У него Тищенко учился в аспирантуре, Шостакович переоркестровал его Первый виолончельный концерт (теперь можно только догадываться, что значил для молодого композитора этот вполне фрейдистский жест наставника и кумира). Сейчас повсеместно говорится о том, что Тищенко-де «продолжал традиции симфонизма Шостаковича». На самом деле всё куда серьезнее: Тищенко положил жизнь на то, чтобы заместить Шостаковича. После смерти учителя он принял его консерваторский класс и традицию сочинения больших симфоний.
То, чем закончился этот опыт по искусственному поддержанию жизни отмирающего жанра, подробно описано колумнистом OPENSPACE.RU. Трагедия заключается в том, что приватным выяснением своих отношений с учителем на нотной бумаге Тищенко не ограничился. Внимание, вопрос: много ли выпускников консерваторского класса Тищенко и, шире, выпускников композиторского факультета Петербургской консерватории, патриархом которого он был, выбилось за последние десятилетия в большие композиторы? Единственный положительный ответ – Борис Филановский. Чей опыт является исключением: пребывание в классе Тищенко Филановский осознает как «школу эстетического и профессионального выживания».
Тут настает самый неприятный момент: конечно, de mortuis aut bene, aut nihil, но и портрет Тищенко, и картина музыкального Петербурга последних лет будут неполными без признания того, что консерваторский класс покойного был творческим гетто, в котором погибли как музыканты многие талантливые студенты, – а те, кому все же удалось спастись, потратили много крови на преодоление нанесенных им профессиональных и человеческих увечий. Прикрываясь маской «служения традициям» и молясь на икону Шостаковича, Тищенко с коллегами по факультету – справедливости ради, разделяющими с ним ответственность, – превратили композиторский сектор Питерской консерватории в зону, удаленную от актуального искусства; в территорию, навсегда застрявшую в середине прошлого века. Проще говоря, в эстетическую провинцию.
Трудно придумать лучшее выражение того болезненного застоя, в котором музыкальный Петербург пребывает последние десятилетия, чем поздние сочинения Тищенко. С одной стороны, мегаломания, претензия на «музыку под видом больше-чем-музыки». С другой – лежащий в руинах профессионализм, крайний консерватизм, потерянное чувство времени, абсолютная оторванность от окружающей реальности и полная ненужность потенциальному потребителю. Неслучайно именно Тищенко был избран Петербургской филармонией – главным концертным институтом города и главным местным музыкальным импотентом – в главные современные композиторы. Симфонические сочинения Тищенко были едва ли не единственной современной музыкой, из года в год регулярно звучавшей со сцены Большого зала Филармонии.
Наивно было бы предполагать, что вместе с Борисом Тищенко уйдет и эпоха петербургского музыкального застоя. Слишком апатичен и анемичен
Читать!
КомментарииВсего:44
Комментарии
- 29.06Подмосковные чиновники ходят на работу под музыку
- 27.06В Нижнем ставят экспериментальную оперу
- 25.06Умерла «самая русская» пианистка Франции
- 22.06Готовится российская премьера «Персефассы» Ксенакиса
- 21.06СПбГУ открывает кураторскую программу по музыке и музыкальному театру
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3451755
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2343380
- 3. Норильск. Май 1268631
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 897689
- 5. Закоротило 822140
- 6. Не может прожить без ирисок 782375
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 759010
- 8. Коблы и малолетки 740923
- 9. Затворник. Но пятипалый 471345
- 10. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 403131
- 11. ЖП и крепостное право 390688
- 12. «Рок-клуб твой неправильно живет» 370518
Ничего особенного. Подобное положение – повсеместно (где есть Союзы Композиторов). Питер, кстати, уже давно перестал быть "культурной столицей".
Udivitelno, kak etot molodoi 4elovek, u kotorogo vesma otnositelnie predstavleniya o musike v zelom, osmelvaetsya na podobne opusi. Blago, kollegi-zhurnalisti pomogayut. Naslushavshis' svetskih spleten, i ne takoe mozhno sotvorit... Nu 4to zh, u kahdogo svoi put', good luck!
Odno ho4u sprosit, gospodin Renansky, gde zhe vi bili vse eto vremya so svoim smelim slovom, ewe paru mesyazev hotya bi nazad, kogda kompositor bil zhiv?...
Ya ne otnoshus k fanatam kompositora, i mnogo u menya samoi voposov i nedoumeni bilo vsegda...
No pro4itav etot opus, 4estnoe slovo, stalo protivno...
Renansky ne narivaetsya na skandal, a esli i narivaetsya, to samim glupim obrazom (kak obi4no), potomu kak uzh bolno nizko i podlenko vse eto viglyadit...
tfu!
Думаю ему понравится.
В чём измеряется актуальность? Каковы критерии? Или что, чем более непонятно происходящее на сцене, тем выше "актуальность" ?
разница между Тищенко и Вашим Митей в том,что Тищенко умел писать музыку,а что умеет Ваш Митя?
Ничья смерть никогда ничего не может гарантировать.
Ожидать, что застой закончится оттого, что кто-то умрет - наивно.
застой - в головах и структурах.
Тищенко - не Лукашенко, он никому не мешал работать.
Поэтому демонизировать покойного немного бессмысленно.
как, впрочем, и возмущаться статъей Ренанского))
Вообще поразительно взаимное их с Филановским удовлетворение через обращение к текстам друг друга. И selega подключился... Что-то здесь не то, какой-то фрейдизм. Чем-то им насолила консерватория, как "кастрирующая мать". Или преподавать не взяли, или вообще "сами-то мы консерваториев не кончали". Бедные, неудовлетворенные, злые и малоталантливые ребята... Завистливые и слабые - пнуть мертвого ведь не трудно.
То,что написал Ренанский ничего общего с критикой не имеет - в его статье нет ни слова о музыке Тищенко. Он в основном жалуется на петербургскую консерваторию пользуясь случаем, т.е. смертью большого композитора. Напиши он свой пасквиль при жизни Тищенко, Борис Иванович ему бы ответил. Но Ваш Дима понимает,что Тищенко ему уже никогда не ответит и пользуясь этим поливает его и консерваторию дерьмом. Согласитесь,что это подло.
"в основном жалуется на петербургскую консерваторию" - это не критика?...
т.е. если бы тищенко не умер, консерваторию нельзя было бы критиковать. неправда ли бредово звучит.
ничего подлого я в тексте не вижу. перечитайте внимательно
для спавки: с господином Ренанским не знаком, да и особого желания знакомиться пока что не возникало
кстати, невозможность исправить постфактум невольные опечатки в собственных постах -- серьезный упрек в адрес OS, который, отметим мимоходом, с приходом нового Главного стал скучнее и более прилизанным
Все, собственно, только ради маленького кусочка.
Вот и он:
Все, собственно, только ради маленького кусочка.
Вот и он:
Внимание, вопрос: много ли выпускников консерваторского класса Тищенко и, шире, выпускников композиторского факультета Петербургской консерватории, патриархом которого он был, выбилось за последние десятилетия в большие композиторы? Единственный положительный ответ – Борис Филановский. Чей опыт является исключением: пребывание в классе Тищенко Филановский осознает как «школу эстетического и профессионального выживания».
Дело простое. Нечеловечески бездарный музыкант Филановский серьезно болен манией величия. У него быстрое и хлесткое перо, да и мужчина, видимо, образованный в каких-то вопросах. И он сперва выставляет "тройки" Ростроповичу, потом убивает в себе Шостаковича, и весь этот шум вызывает хоть какой-то интерес, за то ведь только и держим это убожество. (Ничего личного, Борис, я Вас не знаю, но музыки Вашей слышал много). Жалко, конечно, что сейчас не 1936 год. Уж тут бы он развернулся. А так что? Просто могучий ум, большой мэтр. И все.
Но если мнишь себя композитором, наступает и второй акт. Теперь нужен пристяжной критик. Воспеватель. А вот это уже Димитрий Ренанский. Технология простая. Убей теперь в себе Тищенко. Потом можно Рахманинова. Веберна. Список большой. Ритуал доступный. Только решиться публично поссать на свежую могилку. И вот не пишет же о сумасшедшем Слонимском, о каком-нибудь Казенине, да мало ли еще отстоя в русской музыке. Ссы, кажись, туда. Ан можно ведь и в морду схлопотать.
Пишет о Тищенко, явно не зная его музыки и не вникая в его, буду честно говорить, масштабную, серьезную творческую трагедию. Пастернака явно не читавши, просто нужно самоутвердиться. Что плохо дело в консерватории - так, судя по всему. Что современная музыка в кризисе - да кто ж поспорит. Но автора все это явно волнует так, слегка. Главное, посетовать, что не Филановский преподает в консерватории, не Филановского исполняют в филармониях, не он народный. Ну что с того, что у него ничего своего, ни одной живой нотки? Зато он на Шостаковича поссал, что характерно, к юбилею.Уж будь Филановский не просто мэтр и самонареченный великий классик- тут бы Ренанский стал главный критик-теоретик. Вступайте в группу совместной дефекации и ваши ядреные, свежие тексты за это на Опенспейс будут брать без проблем.
Господа, я вас порадую. Тех парнишек, которые девочку съели, прочитал только что, их не пожизненно, они лет через 20 выйдут. Вот вам и читатели, и благодарные слушатели. Звезда, как говорится, с звездою говорит. Ням-ням.
подло хамить умершему,зная,что он не может ответить
С музыкой указанного периода я знаком, и довольно подробно. Я стараюсь не отставать от жизни и ищу новые грани выразительности в музыке
Просто понятие "актуальное искусство" мне кажется спорным. Особенно в том контексте, в котором оно звучит в статье. Статья ужасна и мелка по своей сути. Слушая такие выпады, всегда хочется сказать: А ты ТАК сможешь написать?
А вот пошли бы ученики Тищенко, какой бы он ни был им учитель, и объяснили бы чуть-чуть для порядка господину Ренанскому, что не за писанину они так рассердились, а за простое неуважение к смерти человека, которое нарушалось народами только в случае кровавых диктаторов.
Рецептов в продвижении композиторов в мире нет - это касаемо талантливых, пишут на них рецензии или нет, подавляют их учителя или нет, за них, по-прежнему, голосует Бог.
слишком много слов для передачи брезгливости от НЕ КО ВРЕМЕНИ писанному
а для г-на Ренанского добавим: Вы, батенька, все правильно написали, но, действительно -- а что у Вас самого в ящике стола Вашего? только злобные критики несостоявшегося нотописателя?.. Б.И. -- пуганный, а потому мирный профессор-симфонист, на которого не ходили и ходить, тем более уже не будут в концерты... тов.Слонимский куда как живучее и могущественнее -- напишите, пока он жив, что-нибудь серьезное, без огульной ругани и со знанием дела на этого монстра от музыки -- вот тогда и поговорим