«Милиционеры — совершенно незащищенный класс»

Д. Б.: Согласен. Следующий трек как раз на тему правового беспредела.



Ш. Б.: Ну все понятно.

В. Ш.: А ты знаешь, какие у них зарплаты?

Д. Б.: Знаю, что маленькие.

В. Ш.: Ну что-то там порядка восьми тысяч рублей в месяц.

Ш. Б.: И социально они не защищены. Смотри, у нас с Васей есть опыт жизни за границей. Вася жил в Америке, я — в Австралии. Там невозможно себе представить, чтобы представители закона брали взятки, разве что на каком-то немыслимо высшем уровне, куда не подберешься. Обычный полицейский и вся его семья настолько социально защищены, что им нет смысла брать взятки. Однозначно, надо менять систему, а не обвинять во всем ментов.

М. Л.: Это такая же болезненная тема, как коррупция среди врачей, учителей или чиновников. Естественно, надо менять систему. Но, как и везде, много зависит от человека. Должна сказать, все ушедшие в милицию люди, которых я знаю, изменились не в лучшую сторону. То есть печать того, что я работаю в органах и у меня есть власть, она есть. И это печать зла... Я понимаю человека, который написал эту песню. С другой стороны, если снять с этих пляшущих людей милицейскую форму, то это будут обычные россияне, наши с вами сограждане. И можно про каждого снять такой клип.

Д. Б.: К фразе «все зависит от человека» добавлю, что у большинства в России низкие зарплаты, и если хочешь зарабатывать много денег, то не ходи работать в милицию.

В. Ш.: Очень легко обсирать людей, которые беззащитны. Вот эти бедные милиционеры, которые стоят на морозе, очень легко над ними издеваться...

М. Л.: Какие они бедные? Вы их «будки»-то видели?

В. Ш.: Я не сужу людей по форме их фигуры и лица. Это совершенно незащищенный класс. Просто сейчас пошла такая волна — обсирать милиционеров. Хорошо, давайте потом будем обсирать пенсионеров, алкоголиков, людей, больных чем-то...

Д. Б.: Василий, а вы долго рассчитываете оставаться в России?

В. Ш.: Вот на обложке альбома нарисовано 10 гитар. Пока вышел только первый диск — одна гитара.

Д. Б.: То есть предполагается 10 томов.

В. Ш.: 10 альбомов мне надо сделать. На 10 лет... сяду (смеется).

«Надо потребовать от “министерства пропаганды”»

Д. Б.: Следующий ролик. Рэпер Карандаш, трек «Все любят Родину...»

В. Ш.: Где ты их берешь?

Д. Б.: В интернете. Кстати, это довольно известный ролик — например, он вошел в десятку лучших клипов по опросам пользователей сайта Rap.ru за 2009 год.



В. Ш.: Мне кажется, мы сейчас должны обсуждать не эти ролики, а то, почему такие клипы не показывают по первой программе телевидения. Раз это все так прекрасно и актуально, почему этих клипов нет на «Первом», «России», НТВ, РЕН-ТВ и т.д.?

Д. Б.: Вы же прекрасно знаете ответ на этот вопрос.

В. Ш.: Нет, я не знаю. Что мы ходим вокруг да около? Я не слежу за рейтингом на YouTube. Я смотрю, что в телевизоре показывают, что смотрит вся страна. Интернет смотрит маленький процент наших сограждан. (Обращаясь к Марии.) Ты же сама говорила: чуть отъедешь от Москвы, там остается один телевизор.

М. Л.: Ну да, чем дальше в лес...

В. Ш.: Давайте лучше обсудим, почему у нас на «Первом канале» показывают одни и те же лица начиная с 1980-х годов. Почему канал «Россия» оккупировали...

Ш. Б.: Почему канал MTV перестал быть музыкальным...

В. Ш.: ...да, а там показывают ужаснейшие реалити-шоу. Мы говорим о том, чего нет. Это всё виртуальность. Этого нет. А у нас есть 149 миллионов человек, достойных знать об этих клипах из того источника, который у них есть. А у них есть только телевизор. Почему клип Noize MC не был нигде показан?

Д. Б.: Понятно почему — потому что он идет вразрез с политикой «министерства пропаганды», которое образуют федеральные телеканалы.

В. Ш.: Так вот надо потребовать от «министерства пропаганды», существующего на деньги налогоплательщиков, чтобы оно обеспечило информацией своих граждан.

Д. Б.: Оно же министерство пропаганды, а не министерство информации.

М. Л.: Можно, я сделаю маленькую ремарку в защиту интернета. Проект «Барто» — сетевой. Нас нет на российском телевидении. Я считаю, что сеть набирает очень хорошие обороты и вполне может уже считаться альтернативой ТВ. Допустим, когда у нас вышел клип «Кризис», он стал распространяться вирусно — в день прибавлялись сотни и сотни просмотров. Мы удачно попали в тему и аудиторию. И то же телевидение не смогло остаться в стороне: на НТВ показали кусок клипа. Хоть и не объяснили, кто поет и зачем, — слова с экрана прозвучали. А все благодаря бурной реакции на ролик в сети. То есть если в сети на что-то остро реагируют, то телевидение со временем уже не сможет закрывать на это глаза.

©  Евгений Гурко / OPENSPACE.RU

Д. Б.: К моменту выхода десятого альбома «Содержания» так уж точно.

В. Ш.: А я в этом не уверен. Я работал в конце 1990-х в Америке на сайте корпорации House of Blues — это такая большая сеть клубов. Я принимал участие в организации первых трансляций живой музыки в сеть. Это был 1999 год. Тогда дирекция этой корпорации, обычные бизнесмены, была уверена в успехе и нарастающей силе интернета. Сейчас 2010-й — прошло десять лет, почти ничего не изменилось. Благие намерения House of Blues провалились. О чем ты говоришь?

Д. Б.: Возможно, конкретно эта идея пришлась не к месту и не ко времени.

В. Ш.: Это то же самое, что говорить: мы завтра полетим на Марс и будем жить на других планетах. Интернет — это развивающаяся структура, которая пока очень переоценена. Разговоры должны быть предметные.

Ш. Б.: Мы недавно объездили весь Дальний Восток, города Хабаровск, Благовещенск... С интернетом там вообще беда. И всего три-четыре кнопки на ящике. Поэтому за этим, конечно, много будущего, но...

В. Ш.: Это не завтрашний день. И я тебе вот еще что скажу: всем этим интернетом в конце концов будут владеть те же самые корпорации, которые владеют сейчас телевидением.

М. Л.: К сожалению, да. Есть такая тенденция.

В. Ш.: Уже сейчас я не могу смотреть через интернет лос-анджелесские новости, что делал раньше. Пишут: у вас нет прав на просмотр этого видео в этом регионе. И всё...