— Тем не менее со стороны кажется, что сейчас промоутеры смелее замахиваются на большие имена и большие площадки. Не боятся рисковать.

— Ни у одного промоутера нет столько денег, чтобы сделать большое мероприятие. Но при этом в России много денег: появляются люди, которые думают, что привозы — это легкий заработок, дают на это деньги и потом исчезают. Либо билетные компании авансируют промоутеров. Как говорил товарищ Сталин, попытка не пытка — я в такие методы не верю. Любой человек может ошибаться, особенно в нашем бизнесе. Тот факт, что компания SAV существует на рынке 25 лет, говорит о том, что мы ошибаемся меньше, чем другие. Именно поэтому мы не везем Мадонну в августе, потому что это коммерческое самоубийство. Промоутер попадет на деньги, но деньги, видимо, не его.

— Вы ведь привозили U2 в августе.

— Но это было 25-е августа, а не 7-е. И U2 не Мадонна. И стадион «Лужники», где 65 000 мест, не «Олимпийский», где 25 000. А бюджет мероприятий сопоставим.

— А почему U2 не Мадонна?

—U2 — культовая группа, как и Deep Purple. У них очень сильный фан-клуб. А что у Мадонны? Девочки! Продавать поп-музыку всегда было намного труднее, так как у нее меньше фанатская база. Кстати, нельзя сказать, что концерт U2 был успешным, хотя мы продали 50 000 мест, но этого было недостаточно. Вот вам пример — все было идеально сделано, и только продажи билетов подкачали. Проблемы были в том, что летом начались пожары, и Москва на месяц вымерла. У нас вообще встали продажи. И только когда приехали ребята-«ютушники», друзья мои многолетние, — за пять дней они дали столько интервью, что сразу продали 15 000 билетов. Только тогда люди поверили, что концерт состоится. Но его ни с чем нельзя сравнить — это как концерт Маккартни на Красной площади.

— Вы не боялись Шевчука пускать к ним на сцену?

— Они нас и не спрашивали. Разве можно что-то артистам запретить? Я, честно говоря, об этом узнала в тот момент, когда он уже пошел на сцену. Буквально за 15 минут до выхода. Ну а что — позвонили нам потом, спросили: кто разрешил? Я ответила, что это к Боно вопрос, кто ему разрешил.

— Когда U2 в следующий раз приедут в Россию?

— Не знаю. Но думаю, что приедут, когда будет следующий тур.

— SAV будет делать?

— Никто не знает. Хотелось бы думать, но не факт, что мы. Найдется какой-нибудь... Дружба дружбой, а табачок врозь.

— Троицкий мне рассказывал, что когда Пол Маккартни первый раз собирался в Москву, то показывал ему репетицию шоу и на просмотре Артемий Кивович предотвратил международный скандал. Углядел, что в видеонарезку для песни «Back in the USSR» с кадрами Парада Победы 1945 года случайно затесались и кадры из нацистских каких-то маршей...

— Может быть. Артем же не врет никогда — наверняка так и было.

— А у вас есть своя история про концерт Маккартни на Красной площади?

— У меня был тогда очень тяжелый период. Мы делали этот концерт, потом мы делали 300-летие Санкт-Петербурга, где присутствовали 46 президентов, мы открывали саммит и Константиновский дворец. На следующий день открывали Дом музыки с Паваротти.

Во время концерта Маккартни проблема у нас была только одна. Англичане снимали про это событие документальный фильм и хотели видеть на заднем фоне собор Василия Блаженного — ради этого, можно сказать, все и затевалось. А он, как назло, был в лесах из-за ремонтных работ. Нам пришлось очень сильно постараться, чтобы на день концерта снять леса с собора, а потом их обратно поставить.

Была и смешная проблема. Оказывается, есть такой специальный человек, который отключает главный фонарь на ГУМе. Мы договорились заранее, что к нему в какой-то момент придут, попросят подняться и отключить фонарь — ведь там люди, президент, снайперы... А в нужный момент этого специального человека не оказывается на месте. Представьте себе: полная площадь, Маккартни ждет за кулисами, а главный фонарь светит прямо на сцену. Англичане говорят: мы концерт не начнем. Женя нашел этого человека и приволок к фонарю просто за шкирку.

— Он не любил The Beatles?

— Ему вообще было все равно.

— Говорят, что Дэвид Боуи больше никогда не приедет в Россию, потому что он после того единственного концерта в 1995-м плакал. Это правда?

— Он был ужасно расстроен. Концерт был в Кремле, и, конечно, люди, которые сидели в первых рядах, сидели, как они привыкли сидеть. Но они сидели не потому, что они не любили Дэвида Боуи. А потому, что у нас такая культура: люди привыкли, что в Кремлевском дворце проходят правительственные концерты. К сожалению, я не смогла это донести до него так, чтобы он понял. От этого страдают все артисты — так же плакали Тина Тернер, Стинг, Брайан Адамс, а Эрик Клэптон вообще ходил по потолку. Но они хлопали ему в перерывах между песнями.

Вообще это был неприятный концерт. У него была одиозная помощница Коко, которая с ним уже 40 лет, — старая дева, влюбленная в босса, от нее весь шоу-бизнес потрясывает. Она к нему вообще никого не подпускала. И как только я их встретила в аэропорту, я поняла, что она меня ненавидит. А у них была проблема: он ехал из Японии в Питер, а потом к нам — но концерт в Питере отменился. Мне позвонил агент и попросил принять на все это время Дэвида в Москве. Они были здесь 10 дней — представляете, как они за это время вынесли мне мозг? Все, что можно было сделать, чтобы у нас были проблемы, она сделала. Но настоящая проблема была только одна — Боуи не мог понять, как это люди могут сидеть на концерте сложа ручки.