— Еще этой осенью выходит альбом «Баста 4». Чем он будет отличаться от «Баста 3» и от саундтрека к фильму «Сказка для взрослых»?

— Это очень интересная лично для меня работа. Все просят: «Вася, выпусти Ноггано», а я не могу… Ну есть там 5—6 песен, написанных для Ноггано, но больше нет интересных задумок и идей. А вот над «Баста 4» я сейчас работаю очень серьезно. Как наваждение какое-то. После всех этих жестких альбомов мне захотелось написать интересно звучащую, грустную-грустную пластинку. Очень много будет песен про любовь, очень много. Но они, сука, все такие крутые! Я отбирал из большого количества… Вот делал премьеру уже — «Моя вселенная», живьем играли — всем нравится, и все просят. Все-таки любовь! Понимаешь, я могу сейчас раскачивать лодку и заниматься модной нынче революционной деятельностью…

— Ты считаешь, что это модно?

— Конечно! Ну ты что. Сейчас патриотизм возведен в такой культ, бренд, тренд, я не знаю. Если ты не революционно активен… ну, что такое революционно активен — когда ты все это обсуждаешь, варишься в этом, ходишь на митинги. Неприятно то, что все, кто понимает суть этих тем и не выказывает к ним бешеного интереса, становятся для другой стороны равнодушными ублюдками: «Пусть вас сожрут, сожгут и порвут». Мне, допустим, на эту тему нечего сказать после песни «Солнца не видно». Я все сказал два года назад, когда интернет-сообщество — ну, именно та его часть, обладающая высоким уровнем интеллекта, восприняла это как никому не интересную игру. И вдруг произошли выборы, и все такие (говорит с комическим надрывом): «Да! Нас обманывают! Нас обманывают!» Мне это было понятно достаточно давно, поэтому я и не ходил на выборы.

«Солнца не видно»


— А на митинги?

— Ходил один раз — сейчас расскажу. А к оппозиции — к либералам и тому подобное — я отношусь негативно.

— К либералам?

— Не вообще к либералам и либеральным идеям, а вот к этим конкретно — которые находятся на поверхности и являются символом всех этих мероприятий. Они у меня ни доверия, ни симпатии, ни даже жалости не вызывают. А просто отторжение и какую-то грусть.

Я ходил на митинг, который проходил на Садовом кольце, где брались за руки.

— «Белое кольцо»?

— Да. Ходил с женой, стоял в кольце и держался за руки. Мне пытались прикрепить белую ленточку — я отказался. У меня есть свои жизненные позиции касаемо всех этих течений, движений. У меня есть свои планы и свое понимание происходящего. Поэтому я не могу позволить вставить себя в какую-то систему, в игру какую-то. У меня есть своя позиция как гражданина. Я вышел на этот митинг, потому что меня не устраивают определенные вещи. Но у меня куча есть чего предъявить и вот этим либералам. Мне, как и большинству людей в кольце, было плевать на тех людей, которые пихали со сцены громкие красивые лозунги, потому что в случае «кровавого душа» они просто в одну секунду отскочат. А кто-то останется, наоборот, и будет купаться в нем, восхищаясь своим величием, самопожертвованием и т.д. Патриотизм — это любить свою землю, родину, как себя. Но патриотизм нельзя использовать как идею. Это то, что внутри, да, вера наша. Патриотизм может превращать наивных в идиотов, людей, лишенных веры и уверенности, в конченых фанатиков. Это такая очень тонкая материя, которой нельзя играть — ни с той, ни с другой стороны. Она не может быть религией. Потому что патриотизм, став религией для масс, начнет делить людей по цвету, весу и тому подобное.

— Ты сказал, что не ходил на выборы. На президентские?

— Ни на какие выборы.

— Считаешь это бессмысленной тратой времени?

— Да… это как русский футбол.

— Поясни.

— Ну ты смотришь его, смотришь — и тебе больно. Потому что переключаешь канал — а там английский футбол, и ты видишь, как может быть футбол великолепен. Когда игроки, тренеры, команды занимаются собой, развиваются. Не оправдывают свое бессилие и слабость, а просто рвут за победу, уничтожают свои проблемы. Вот как команда «Ливерпуль», за которую я болею, — она сейчас находится в лучшем своем состоянии, но исторически прошла через полный крах.

— А как влиять на ситуацию, если ты в ней не участвуешь? Или ты считаешь, что ситуация как сама образовалась, так сама и развеется?

— Мне кажется, необходимо сохранять внутреннюю готовность, участие и внутреннюю позицию. Выборы — это не мое внутреннее участие, это игра каких-то людей. Они вообще не нужны, эти выборы. Можно было не тратить на них миллиарды. Собралась бы Дума, и, как во многих странах, депутаты большинством голосов выбрали бы президента. Зачем было проводить еще выборы, когда было понятно, что страна поддерживает «Единую Россию»? Поэтому выборы мне неинтересны, на самом деле. Меня больше беспокоит, к чему все это нас приведет. Ведь наша страна — это громаднейшая система. Перемена одного человека сверху не решит все наши проблемы за десять лет. Это же от Калининграда до Владивостока нужно все провентилировать. Это титанический труд.

— То есть ты не веришь в политику, а веришь в конкретные дела конкретных людей?

— Я верю в Бога. В людей я не верю, а только определенным доверяю. Верить в людей — достаточно опасная затея.

— А в РПЦ веришь?

— Как в концепцию. Я верю, что нельзя судить о храме по людям в храме. Это если в двух словах. Есть вещи, за которые Русской православной церкви стоит покаяться, и побыстрее. И отсутствие покаяния — это демонстрация гордыни. Такое ощущение, что РПЦ превращается в Ватикан с догматом о непогрешимости папы и тому подобными вещами. Я уже говорил тебе, по-моему, что всей нашей стране — и в религии, и в политике — нужно покаяние. Покаяние — это что такое? Инвентаризация. Надо посмотреть, что у нас есть, чего у нас нет. Сказать: здесь были не правы, I'm sorry. И будем двигаться дальше.

Я по себе могу судить: есть вещи, которые меня мучили когда-то в моей жизни, они мешали мне двигаться. То есть они не приносили кому-то вред, да, или кого-то там довели до чего-то — это личное мое внутреннее состояние, которое мешало мне развиваться. То есть сказать: «Все. I'm sorry». Это, сука, очень сложно. Если бы революцией и кровавой мясорубкой можно было правда что-то здесь решить — возможно, я бы ее поддержал. Но этим невозможно ничего решить. Невозможно. Это нас ни к чему не приведет. Придут другие мясники, и все.