Цайтгайст, троллинг и русская хтонь

Лошак: Другой момент, который интересен мне лично, что в трэш-роликах гораздо сильнее, чем в любых продюсерских и самых бюджетных проектах, чувствуется дух времени.

Бояринов: Пресловутый «цайтгайст» — я хотел об этом поговорить.

Лошак: Я не знаю, что мне может нравиться в следующем ролике (это песня, в которой присутствуют элементы неонацистской идеологии — идеологии, которая мне глубоко враждебна). Здесь звучат такие слова: «Мы хардбасс к вам в дом приносим, один четыре восемь восемь…». 1488 — это фашистский символ. Но при этом почему-то ноги сами просятся в пляс и хочется повторить за этими людьми их странные движения. Это запорожские хардбассеры.



Бояринов: Это славянский ответ тектонику, я так понимаю.

Лошак: Все клипы хардбассеров снимаются примерно по одному сценарию. Это флешмобы. Они сняты в разных городах — очень много почему-то на правобережной Украине — чувствуются элементы гопака, но и в России тоже много. Обязательно присутствует сцена танца в местном «Макдоналдсе». Это дичь абсолютная, конечно: какие-то веселые гномы-мурзилки, танцующие под фактически «зиг хайль». То есть это, опять же, как говорил Эльдар, разрыв шаблона: мы привыкли видеть нацистов страшными, угрожающими и опасными, а это какие-то веселые, хоть и злобные гномы. Это, конечно, трэш искренний.

Следующий пример, который я хотел привести, это уже как раз сознательный трэш. Группа «Время срать» из Зареченска (это уральский промышленный городок). С конца 1990-х люди записали около десяти альбомов, все они исключительно на фекальную тему. Очень последовательные ребята. При том что я, со своей дилетантской точки зрения, считаю, что они очень крутые мелодисты и могли давно уже, я думаю, стать вполне коммерческим проектом, но это им, естественно, не надо. У них в каждой песне слово «говно»…

Урдуханов: Это проект одного человека, его зовут Алекс Забей. Я забыл, какая у него настоящая фамилия — какая-то хорошая русская фамилия, он ее зачем-то недавно сменил на фамилию Шумов.

Лошак: Но при этом у них есть несколько вещей, где слово «говно» не фигурирует, и это настоящие бриллианты. Вот один из них.



Лошак: «Время срать» — это панки, которые работают в своей фекальной эстетике и специально ее поддерживают. Такой говнопанк — в хорошем смысле этого слова. Эти люди все понимают — явно насмотрены, наслушаны, и фильмы студии Troma им знакомы. Никакой наивности здесь нет.

Следующий коллектив, которым я хотел бы свою презентацию завершить, — «Ансамбль Христа Спасителя и Мать сыра земля». Наверное, уже многие их видели. Это трио тоже существует уже больше десяти лет — они из Твери. Я с ними связывался и знаю, чем они занимаются: один из них работает в «Сексе по телефону», другой продает диски с фильмами ужасов по выходным на рынке. При этом они все выпускники местного филологического факультета, с образованием, я так понимаю, вполне достаточным. В этом клипе не фигурирует третий участник — вокалистка, которую зовут Ксения Гитлер, мать троих детей, между прочим, при том что ей лет 25. Это люди, которые живут в глубоком андеграунде, и им там очень комфортно. Они совершенно не собираются оттуда вылазить. Они не ездят на концерты, всегда находят какие-то причины, чтобы отказаться. У группы, как я уже говорил, больше десяти альбомов, и они все называются примерно так: «Цепные псы православной анархии», «Лай грядущего холокоста» и т.д. Если попытаться описать идеологию коллектива, то это, наверное, православный фашизм.

Бояринов: Антиклерикальный при этом.

Лошак: Да. Но при этом, когда вы смотрите их ролики, совершенно невозможно поверить в то, что эти люди всерьез считают себя православными фашистами. Скорее это выглядит как стеб, как пародия и уводит в странное состояние вроде транса. Когда ты с «Ансамблем» начинаешь общаться — тебя убеждают в том, что это все серьезно. Здесь случается когнитивный диссонанс. Эти люди, я считаю, лучшие в жанре, который можно назвать «троллингом».



Бояринов: Песню исполняет Старуха Изергиль — тот самый персонаж, который работает в «Сексе по телефону».

Лошак: Как мне заявил Старуха Изергиль, он — один из старейших деятелей транс-культуры, который давал в образе старухи концерты на зоне, когда еще Михаил Круг был жив. Они — земляки Круга. Мне кажется, к ним еще очень подходит слово «хтонический». В этих людях, мне кажется, какая-то русская хтонь такая содержится. Они сами очень хорошо это понимают и обыгрывают.

Бояринов: «Ансамбль Христа Спасителя» призывает убивать не только космонавтов, но и евреев, попов, интернационалистов… В одной из песен они призывали убить президента. Они всех призывают убивать?

Лошак: Нет, не всех. Они борются со всем, что пришло на Русь извне, — с либерализмом, с толерантностью, с демократией, с евреями… Алексей Глухов, идейный центр этой группы, совершенно непробиваемый. Если Старуха Изергиль еще пытается отшутиться, то Леша абсолютно открыто говорит: «Да, мы православные фашисты». В полной версии ролика песня и видео будет полностью прокручена в обратную сторону — и это еще страшнее. А еще там спрятан бонус под названием «Голос православных» — документальная съемка друга группы, который, грассируя и стуча в бубен, кричит: «У нас жидовни в городе не осталось. Мы с Мишей Кругом и Иисусом заодно, нахуй блять». Как мне сказали, этот человек жил в одном подъезде с Михаилом Кругом.

Бояринов: Когда я в начале нашего обсуждения говорил о том, что хорошо, что не все ролики стали миллионниками, я имел в виду как раз ролики «Ансамбля Христа Спасителя». Потому что, чтобы правильно к ним относиться, нужно быть подготовленным.

Урдуханов: У нас в комьюнити все эстеты и декаденты — там гопников нет.

Бояринов: У всех два высших образования?

Лошак: Как, собственно, и у создателей сознательного трэша — у участников «Ансамбля Христа Спасителя». Мне кажется, они сознательно хотят вывести зрителя из состояния равновесия. Достучаться до сердец, до ушей, до мозгов очень сложно в перегруженном информацией обществе. Они нашли такую тактику — они у тебя выдергивают ковер из-под ног, и ты пытаешься понять, вообще на каком ты свете находишься. Это троллинг — к нему невозможно подходить с привычными представлениями о морали.


«Музыки здесь нет»

Бояринов: Прежде чем мы посмотрим последний ролик в нашей подборке, самый радикальный с точки зрения морали, Александра Пистолетова, я озвучу вопрос, на который сам до конца не ответил. Я предлагаю подумать над ним всем присутствующим: нужно ли эту «низовую культуру» анализировать, надо ли в ней разбираться?

Лошак: Какой-то советский вопрос — надо или нет? Она ведь есть.

Урдуханов: Я могу ответить, почему это может нравиться. Это может нравиться потому, что как существует эстетизация зла, так существует эстетизация некрасивого, и есть люди, которым это нравится.

Бояринов: Давайте посмотрим Александра Пистолетова и посмотрим, понравится ли это аудитории.

(Здесь ролик, который мы вам не можем показать из-за цензурных соображений.)

Бояринов: Это Александр Пистолетов, известный также как «король хромокея». Бывший порноактер, который теперь начал карьеру певца. Для меня самое шокирующее в этом ролике не то, что он трясет эрегированным пенисом, а то, что под свою песню он приспособил стихи Пушкина. Это куда более мощный разрыв шаблона. Вот пример абсолютно искреннего трэша.

Урдуханов: Я бы сказал, это ар брют даже.

Бояринов: Да, это ар брют. И в то же время это настоящий панк. Этот человек не хочет никого эпатировать — просто он порноактер, который хорошо умеет делать, на его взгляд, две вещи — вот эту самую… и петь. Он их объединил в один продукт. Почему нет? Он снимает эти ролики сам, как он признался в одном из телесюжетов, дома, пока жена на кухне готовит обед. Про него уже сняли телесюжет, при том что его неприличные ролики можно найти только «Вконтакте». На YouTube и RuTube их нет — там все-таки цензура. Недавно он выступил в Москве − в клубе «Запасник» у него состоялся первый московский концерт, на который мы хотели сходить с Эльдаром.

Урдуханов: Но мы не поверили, что это правда. Я звонил в клуб накануне концерта, и мне сказали: нет, никакого Пистолетова не знаем, у нас Алекс Фоломкин выступает — это другая звезда трэш-культуры.

Бояринов: Но на концерте, судя по записям, все выглядит более пристойно и менее зажигательно, он исполняет свои песни с девушкой-стриптизершей — сам не раздевается и ничего такого не делает. Видимо, еще пока не научился вживую — как только научится, может быть, соберет «Олимпийский».

Это последний и самый неприличный ролик, который мы хотели показать. У нас еще много роликов в запасе, но пора уже заканчивать и сделать резюме от себя. Почему мы подняли тему «низовой культуры» и почему на эту широкую и сложную тему надо говорить? Мне, как человеку, который анализирует музыкальные процессы, эта низовая, самостоятельная, самодеятельная культура из YouTube больше интересна, чем легитимная поп-культура, у которой с эстетикой тоже беда…

Урдуханов: Интернет-авторы никакими рамками просто не сдержаны, то есть они делают вообще всё, что угодно, всё, что хотят — здоровое и нездоровое.

Бояринов: Да, абсолютно. Иными словами, раз уж у нас в России везде трэш, так почему бы не обратить внимание на трэш более оригинальный. Я бы провел такую неожиданную параллель в истории музыки. Две крупнейшие революции, произошедшие в музыке ХХ века, связаны с именами Пьера Шеффера, который ввел в музыкальный контекст такое понятие, как musique concrète: звуки «немузыкального» происхождения, индустриальные, урбанистические, шумы и так далее, − и Джона Кейджа, который ввел в музыкальный контекст тишину как отсутствие музыки и случайность, то есть отсутствие человеческого вмешательства как метод композиции. Эти «немузыкальные» заимствования придали импульс развитию музыкальных идей. Мне кажется, что, если отнестись к низовой культуре как к рабочему материалу а-ля звуки природы и заводов, шум или тишина, за который может взяться талантливый человек, то в этом месте возможна революция идей. Только нужен гений уровня Кейджа, Шеффера или, к примеру, Сергея Курехина, который сопряг академическую и авант-джазовую традицию с козами, ослами, ансамблем при ленинградском КГБ…

Лошак: …и хором венских мальчиков-кастратов.

Бояринов: Да, что он только не вводил в контекст. Короче говоря, из «низовой культуры» можно извлечь идеи, эстетизировать и довести их до ума. Даже коммерчески — возможно же себе представить Дарью Сускину в виде Леди Гаги — с пейзажами Рязани на заднем плане.

Лошак: Тогда мне это, например, сразу перестанет быть интересным.

Бояринов: Но возможно же увести в другую плоскость — чистого творчества. Как раз этот вопрос я бы хотел адресовать присутствующему здесь представителю противоположного поп-культуре лагеря, пианисту и композитору Петру Айду. Можно ли найти в трэш-культуре что-нибудь полезное для музыки?

Петр Айду: Все, что мы сейчас видели, классно и здорово. Шикарная подборка, но о музыке здесь говорить нельзя. Потому что музыки здесь нет и нет попытки создания нового звучания и вообще какого-либо звучания. Это всё вещи, имеющие либо визуальную основу, либо литературную, либо и ту и другую. Вообще, я давно заметил, что на нашей земле как-то в основном все имеет вербальную основу, но не музыкальную. Вот вы сказали, например, про детский хип-хоп — что так-де рождался хип-хоп в Америке. Но дело в том, что хип-хоп рождался как не только вербальная, но и музыкальная культура. Да, у людей не было инструментов, они брали какие-то очень простые вещи и сами что-то делали.

Урдуханов: Хип-хоп был построен на заимствованиях — сэмплах из панка, диско и так далее.

Айду: Но они и сами делали какую-то музыку, не важно какую. Она была рождена. В этих роликах музыка абсолютно всегда заимствована. Здесь нет ни одной попытки придумать что-то свое — я специально смотрел.

Я считаю, что это нормальная поп-музыка — в том понимании, в каком она у нас существует. Как правильно было сказано, если это сделать все на более качественном аппарате и с привлечением финансов, то получится все то же самое, что мы уже имеем. Этот нижний слой культуры лишний раз подтверждает для меня отсутствие в России самобытного музыкального мышления. Для меня, как для музыканта, звук может выражать смысл вне зависимости от того, что там на картинке, вне зависимости от того, какой текст у песни. В данном случае звук ничего не несет, он является просто элементом оформления — ну, как бы что-то шумит.

Я хотел бы еще вернуться к Шефферу и Кейджу. Дело в том, что это не Шеффер ввел «конкретные звуки» в музыку — он просто создал полностью оторванную от чего бы то ни было эстетику…

Бояринов: Да, до него использовали, и в России: Авраамов, Мосолов…

Айду: В общем, это началось намного раньше, а Кейдж, можно сказать, собрал все, что можно было, и, через себя пропустив, создал какое-то искусство. В частности, у нас тоже мог бы появиться некий Кейдж; если бы не наступило правление Иосифа Виссарионовича Сталина, он наверняка бы появился. Потому что мы много занимались самодеятельной культурой послереволюционной, и там зарождалась, в принципе, масса чрезвычайно интересных вещей. И может быть, сейчас как раз тоже такое время создания самостоятельной культуры, потому что сейчас есть выход в интернет — можно взять все, что угодно, и туда засунуть. Но музыкально эта культура пока не проявилась. Все, что мы видели сегодня, — это литература и видео.

Бояринов: Может быть, мы показывали не те ролики?

Айду: Я думаю, что вы показывали все те ролики, и более чем. Просто в нашей стране почему-то так сложилось. Мы сами задвинули свою музыкальную культуру. Посмотрите, что шотландцы со своей волынкой сделали — по Москве даже ходят люди в килтах, не очень понимая, зачем они это делают. А наша музыкальная культура, именно русское музыкальное мышление — оно задавлено, причем самостоятельно почему-то. Почему это случилось, я не знаю.

Бояринов: Очевидно, что это тема для другой и более продолжительной дискуссии. Я хочу поблагодарить вас всех за то, что пришли. Спасибо!​