Инициатива наказуема

Урдуханов: Да, сменим жанр. Эти ребята говорят, что играют в жанре «готик индастриэл»: известная многим группа «Климбатика» из Оренбурга.



Бояринов: Как видите, это профессионально сделанное видео, потому что это не просто дети…

Лошак: Это продюсерский проект.

Бояринов: Даже не проект, а целый продюсерский центр — детская школа рока из Оренбурга.

Урдуханов: Я хотел заметить, что Оренбург стал российским центром детского творчества. Потому что, кроме этого центра «Киндер-рок», из Оренбурга вышли и «Ласковый май», и Студия Сергея Кузнецова, с их многочисленными проектами, в том числе «Стекловатой». Еще там очень много рэперов-детей.

Бояринов: История школы «Киндер-рок» в том, что человек по имени Алекс Белов — взрослый уже юноша, который любит готическую музыку, взял музыкальное шефство над школьниками младших классов и собрал несколько коллективов. «Климбатика» — это один из лучших просто, там у них есть группа «Аль-Бус», вокалиста которой зовут Демон Тюнякин, и другие. Они мирно существовали — Белов писал песни, дети их исполняли, играли на школьных концертах, снимали клипы, и в какой-то момент история вышла за пределы Оренбурга. Они даже выезжали с концертами куда-то в Питер.

Лошак: Они были в ток-шоу «Пусть говорят».

Бояринов: Да, ими заинтересовалось телевидение, их стали звать в ток-шоу. Неожиданно отец одного из мальчиков, который в «Климбатике» то ли играет на гитаре, то ли поет, узнал о том, чем занимается его сын, — видимо, из передачи «Пусть говорят». При этом, насколько я знаю, он был не в семье, то есть он, в принципе, не фактический отец, а номинальный. Он поднял бучу в Оренбурге и даже вроде бы подал в суд. Естественно, руководство школы пришло в ужас. Был показан сюжет в новостях по «Первому каналу», посвященный этой истории, где отец мальчика говорит: «Я на другом роке воспитывался», а директриса говорит: «Какой ужас! Как Белов воспользовался нашим доверием». Алекса Белова выгнали, я так понимаю, из той школы, клуб «Киндер-рок» прекратил свое существование и даже удалил свой сайт. И вот буквально месяц назад они возникли заново, перевели сайт из доменной зоны .ru в доменную зону .com, — наверное, чтобы не дотянулись. Белов повесил объявление, что он набрал новых мальчиков и «Климбатика» скоро вернется.

Я хочу вернуться к мысли о том, что в низовой культуре, трэш-культуре, или «диджитал фолке», называйте как хотите, попадаются идеи, которые даже могут стать коммерческими. Например, при определенной настойчивости «Климбатика» и Белов в Америке могли бы дойти до компании Walt Disney — и сделать мюзикл, сериал или фильм. В Штатах Хеллоуин — тема нормальная, и никого дети с вампирскими зубами не пугают. Даже радуют — учитывая повсеместную любовь детей мира к вампирам. В России все закончилось остракизмом создателей.

Урдуханов: Публика сейчас очень пресыщена благодаря тому же интернету и бесплатно скачиваемым многогигабайтным архивам разнообразной музыки и хочет, чтобы ее удивляли. А когда их начинают удивлять, как «Климбатика», тут же общественное мнение поворачивается против них.

Бояринов: На тему, насколько творческая инициатива бывает наказуема, мы сейчас можем посмотреть другой пример самодеятельного творчества, который прорвался к нам из YouTube. Это уже не дети…

Урдуханов: Не низы, а средний класс. Пример корпоративного творчества.



Бояринов: Не знаю, насколько это правда, но ходит слух, что всех танцующих в этом ролике потом уволили.

Лошак: Ну, все помнят творчество владивостокской таможни и чем оно закончилось. Это явно какая-то творческая инициатива какого-то отдельного департамента; думаю, что не столичного. Инициатива наказуема.


«Труевый пунктум»

Бояринов: Андрей, мы переходим к твоему блоку. Первая песня у тебя — так называемый ролик «Феи из парадного».

Лошак: Да, но сначала я хотел сказать, почему мне все это нравится. Уже говорилось, что есть два вида трэш-культуры — стихийная и сознательная. Конечно, самая интересная материя — стихийная, потому что она более загадочная. То есть действительно, невозможно понять, чем же это все так нравится, потому что вроде бы музыка в общем дерьмо, слова — страшная банальщина, и убогий видеоряд, но почему-то это все страшно трогает. Я пытался для себя сформулировать: почему? И единственное, что мне пришло в голову, это термин из фотографии — «пунктум». Есть такой термин у Ролана Барта, которым он описывает неописываемые ощущения при просмотре фотографий. Когда за первичным рядом ты видишь что-то, что на самом деле на фотографии не изображено, но что тебя трогает гораздо сильнее и глубже. Вот это, наверное, происходит с этими роликами. Потому что что-то в них, безусловно, скрыто, что невозможно описать словами. И, наверное, это очень субъективная вещь, которая зависит от каких-то социокультурных, я не знаю, предпосылок. Каждый видит что-то свое. Я, например, вижу одно, а кто-то видит уставшую пожилую тетку, которая жмет на клавиши на фоне ковра — и ничего, кроме чувства отвращения, у него это не вызывает.

Бояринов: Давайте попробуем на примере. Запустим ролик, а ты скажешь, что ты там видишь.

Лошак: А это невозможно вербализировать, поэтому я вряд ли смогу объяснить, что я там вижу.



Урдуханов: Единственное, что мы знаем, — то, что это видео снимал человек, которого зовут Андрей Чернышов.

Лошак: И что он из Петербурга. Человек снял два совершенно гениальных видео, с моей точки зрения. Потом он стер свою страницу «Вконтакте» и…

Урдуханов: И видео невозможно найти. Возможно, он его удалил.

Лошак: Этот номер назывался просто «Песня − танцы»», поэтому просто так найти его в поиске невозможно.

Бояринов: Я в этом ролике вижу истинное лицо легитимной поп-музыки, которая нас окружает и к которой ни у кого нет вопросов, потому что к ней привыкли. Большинство женских проектов а-ля «Виагра» примерно так же выглядят, как эти феи из парадного. Просто этот образец доведен до гротеска, над которым невозможно не смеяться. У остальных легитимных примеров, к сожалению, гротеск почти не виден.

Урдуханов: Это реакция масс на поп-культуру.

Бояринов: И не важно, искренне они это делают или с иронией.

Лошак: Никакой иронии здесь нет и близко. Для меня главное здесь — это искренность. То есть полное отсутствие позерства, якобы продуманной стратегии — всего, что льется на нас со стороны коммерческих медиа. И что ужасно обрыдло — фабрики звезд, радио и телеканалы, которые показывают примерно одно и то же. Здесь можно увидеть проявления искренних, не пластмассовых, неподдельных эмоций — это, наверное, не может не нравиться.

Кстати, это такой процесс, который идет в обратную сторону. Потому что на телевидении сейчас все больше появляется программ, которые пытаются абсорбировать эту эстетику. В контенте канала НТВ, к которому я когда-то был причастен, передачи, которые идут в прайм-тайм — криминальный трэш, программа «Максимум» и другие — где-то на треть состоят из ютьюбных роликов, из непрофессиональных съемок. То есть удовлетворяют запросу в неподдельных, искренних ощущениях. Неслучайно сейчас слово «тру» стало очень популярным и появилось даже прилагательное «труёвый». Низовая культура, которую мы обсуждаем, из серии «очень труёвое». Где еще искать искренность, как не у людей… скажем, простого звания. Отягощенные образованием люди ищут где-то новую искренность, пытаются ее как-то придумать, а вот она, собственно, здесь — не новая, а просто искренность, которая пытается себя как-то проявить. Ее создатели ничего не знают про пунктумы, рефлексии и так далее, а просто самовыражаются. И это, конечно, очень подкупает.

Вот, например, Ольга Скубеева — одна из моих любимых персонажей в этом жанре. Она откуда-то из-под Читы, ну очень издалека − и за год записала уже около десяти роликов. Все они посвящены художнику Никасу Сафронову, в которого она влюблена, разумеется, безответно. Это один из первых роликов.



Урдуханов: Все картины в ролике — ее собственные, между прочим, она сама нарисовала.

Лошак: История Скубеевой — это настоящая сага о неразделенной любви, которая разворачивается в онлайне как сериал. Ольга — очень простая, открытая женщина, она не скрывает своих чувств, искренне их выплескивает, и, конечно, в какой-то момент это должно было столкнуться с реакцией самого Никаса. До него дошло. Видно, что в этом ролике она в ярком платье и в приподнятом настроении. Постепенно настроение становится более минорным. Мы не покажем клип промежуточного состояния — он называется «От нерассказанной любви», где она поет: «От нерассказанной любви, от ревности и дикой боли, когда хотелось до крови поспорить со своей судьбою». По-моему, очень пронзительные строчки про то, как она приняла вызов и, конечно, поспорить с судьбой не удалось. В последнем клипе стоит подпись, как и под всеми песнями Скубеевой: «Эта песня написана как крик души». Он называется «Я ухожу, любить не обещаю». Там такие строчки: «Мы с тобой расходимся все дальше по берегам одной реки». И здесь, вы видите, Ольга в траурном черном, и из квартиры полностью исчезли портреты Никаса Сафронова.



Лошак: Со Скубеевой списывалась моя знакомая. Говорят, что Никасу в каком-то ток-шоу задали вопрос про нее, и он ее назвал сумасшедшей. Это, видимо, стало смертельной обидой. К вопросу о фальшивых любовях-морковях и искренних переживаниях − меня драма Скубеевой завораживает.