ПТВП: В порядке вещей?

Принципиальная группа питерского панк-поэта Лехи Никонова неожиданно записала поп-альбом о любви

Имена:  Алексей Никонов

Организовать интервью с вокалистом ПТВП Лехой Никоновым оказывается трудным делом — у группы проходит тур на десять городов. Алексей перезванивает при приземлении самолета из Калининграда. В итоге договариваемся о встрече на саундчеке в клубе «Космонавт», где ПТВП делает питерскую презентацию нового, десятого по счету, альбома — «Порядок вещей».

В гримерке «Космонавта» Никонов долго не может успокоиться: билеты, оказывается, будут по 400 рублей, а вписки для друзей отменены. Зато звук хороший, а ведь ради этого они и решили рискнуть и сыграть в непривычно большом для группы клубе. ПТВП существуют уже 15 лет, объездили Россию с концертами, стали одной из самых важных команд для российского панк-рока, однако до сих пор ведут жизнь вне медиа.

В начале 1990-х Никонова «обратил» в певцы друг, лидер группы «Химера» Эдуард Старков (Рэдт), который впервые вытащил его на сцену культового клуба TaMtAm. В 1996-м появились ПТВП, тогда еще в Выборге. С тех пор через группу прошло немало людей, из первого созыва остался только Никонов, который называет нынешний состав квартета золотым.

Лидер «Последних танков в Париже» независим до болезненности. ПТВП давно известны своими протестными панк-хитами с названиями «ФСБ...дь» и «Права человека», но они почему-то об этом сейчас не вспоминают, хотя, казалось бы, самое время. «Потому что это стало трендом, — вскидывается Никонов. — Мы десять лет пели такие вещи, а теперь перестали». Я замечаю, что Noise MC вряд ли сочинил «Мерседес S666» ради славы: «Ну так он подписал контракт с Universal! Уже ушел? Гм, очень вовремя сделал, чтобы петь песни протеста. А что же он раньше думал, когда, скажем, снимался в “Розыгрыше”, этом одиозном фильме?!» Никонов любопытно говорит: уличная речь у него смешивается с «высоким штилем». Тот же прием он использует в текстах песен. Я спрашиваю, почему одна из новых песен вызывающе называется «Пусть подыхают дети»: «Так это же цитата из Некрасова! Только у него было: “Пусть умирают дети и растут цветы”. Надо изучать классиков! Вообще, люди, которые говорят, что у Никонова глупые стихи, смотрите внимательнее: там есть ссылки на Бодлера, Верлена, Рембо, Ги Дебора, Боба Блэка».

На «Порядке вещей» достаточно и музыкальных параллелей. «Я его называю “наш Disintegration”, — говорит Никонов, имея в виду альбом The Cure; у него для каждого альбома ПТВП найдется подобное сравнение. — Это выражение любви к музыке моей юности, к 1980-м». Он отметает критику по поводу заимствования некоторых риффов: «Гаммы-то у всех одни и те же. Хотя я послушал “Детей” — да, похоже на Joy Division. С другой стороны, на “Зеркале” была песня “Утро всех рабочих…” — я вдруг понял, что этот рифф из The Chameleons! Но их, видимо, не так хорошо знают». Кстати, через несколько дней после беседы группа собирается отыграть на благотворительном концерте в «Цоколе» в честь 30-летия со дня смерти Йена Кертиса, в помощь детям из детского дома «Родничок» Выборгского района Ленинградской области.

Читать текст полностью

©  Настя Ноябрьская

Лёха Никонов

Как известно, Никонов называет себя прежде всего поэтом — он выпустил несколько сборников стихов и альбомов с их авторским исполнением. На гитаре он берет всего около дюжины аккордов — неслучайно одно из сольных выступлений именовалось «Плохая акустика». Если судить по текстам, то с их автором не всегда приятно встретиться на плохо освещенной улице — в его голове много насилия, секса, наркотиков и отчаяния. «Да, герои моих стихов не самые приятные люди. С другой стороны, в реальности приятных не так уж и много». Спрашиваю, насколько правдивы, к примеру, строчки: «Вчера я включил газ, закинулся барбитурой, и ничего не вышло». — «Да, так оно и было. Но ничего не получилось. Вообще, бóльшая часть правда. Однажды руку пытался проткнуть ножом. В стихах написал, что шилом, потому что рифма нашлась, да и звучит страшнее».

В этом году Леха Никонов получил еще одно признание как поэт — на сцене Центра современного искусства им. Курехина состоялась премьера зонг-оперы «Медея», к которой сочиняли музыку ПТВП и группа Uniquetunes. Тексты зонгов писал Никонов, взявший за основу древнегреческий миф о золотом руне. Я отмечаю, что некоторые критики находят схожесть главной героини с Грузией, а Ясона — с Россией. «В “Медее” можно найти много разных параллелей. Я очень благодарен режиссеру Джулиано Ди Капуа и актрисе Илоне Маркаровой за то, что они меня наставляли. К слову, я одноименную поэму саму еще не дописал — из-за альбома».

«Порядок вещей» был записан и сведен примерно за полгода — вполне в соответствии с образом группы, т.е. по-панковски. В интернете можно обнаружить почти детективную историю о том, как в студию внезапно перестали пускать музыкантов, потом отключили свет за неуплату, как оборудование тайком вывозили на квартиру, как звукорежиссер потом пробирался в студию и сидел там четыре ночи, пересылая треки по скайпу. Альбом представляет собой набор файлов, который группа выложила бесплатно в сеть и не собирается издавать на дисках — только на кассетах минимальным тиражом. «История с лейблами закончилась», — говорит Никонов, называя бизнесменов «барыгами». Кстати о доходах, я проверяю версию, что поэтическими чтениями в клубах лидер ПТВП зарабатывает больше, чем пением. Никонов: «Я получаю за концерт 3000 рублей. Попробуйте прожить на такую сумму. Это к тем людям, которые считают, что я продался».

Слушатели, привыкшие к простым ранним панк-боевикам, по-хорошему недоумевают на концертах ПТВП, получая только новые песни без перерывов на «хиты». На фоне перегруженного баса, четких ударных и неожиданно красивых гитарных партий Никонов поет в основном о любви: «Я не должен видеть этих слез. Небо над землей в узоре звезд уходит прочь». На диске даже есть три медленные {-tsr-}песни, включая эмбиентную «Разбитую любовь». Часто возникают синтезаторные партии и биты, запрограммированные на грув-боксе барабанщиком ПТВП Денисом Кривцовым. То есть «Порядок вещей» — это настоящий поп-альбом. Тексты написаны от лица одинокого человека, сидящего у окна ночью в спальном районе — холод, горит звезда, текут слезы. Сейчас, правда, Никонов не одинок. «Скоро появится еще один мой проект, — внезапно сообщает он, — возможно, самый важный. У меня родится дочь. Кстати, когда я сочинял на пианино в квартире, где снимаю “Край ночи”, то представлял себе, что это колыбельная».