Великого композитора делает великая аудитория. Великий композитор – это мертвый композитор. Время мертвых композиторов кончилось. Время живых композиторов продолжается.
Прежде чем продолжить свои заметки на полях Владимира Ивановича Мартынова (ВИМ), напоминаю, что это именно маргиналии и что я не претендую на системную критику.
Вим Дельвуа. Dump-Track. 2006
Очень важный пунктик ВИМа таков. Все, что имеет начало, имеет конец — время великих готических соборов, великой русской литературы, время великих композиторов. Эти времена постепенно переходят в другие — просто готических соборов, номинально русской литературы, союза композиторов (в переносном смысле). Которые могут длиться до бесконечности, добавляет ВИМ.
Читать!
Но к чему скепсис? Это же гомеостаз — равновесие с окружающей средой. Именно в такой фазе находятся традиционные общества, чьи продукты звуковой жизнедеятельности ВИМ не устает противопоставлять композиторской музыке.
Так почему бы не предположить, что европейская культура (и, в частности, музыка) находится в подобном же состоянии, с одной поправкой: окружающая среда и социум идут в ногу с техногенными преобразованиями, и равновесие с ними требует от гомеостазирующей культуры большой гибкости и изменчивости — отсюда и разнообразие форм.
Именно поэтому, мне кажется, ни о каком сакральном пространстве речи быть не может — хотя бы потому, что оно сопутствует этногенетической фазе пассионарного взрыва («время великих готических соборов»).
А еще потому, что адаптивность европейской культуры сегодня исключительно высока. Она не предполагает перехода в какое-либо иное состояние именно в связи со своей ризоматичностью. Это огромное количество взаимопроникающих страт разных размеров, каждая со своими канонами; мощность их общего множества очень велика.
В загоне
Здесь мы переходим к вопросу о «резервации». Когда говорят, что композиторы (или, допустим, художники) замкнулись в своей резервации, то по умолчанию предполагается, что есть некое открытое пространство, почему-либо оказавшееся им недоступным.
(Например, сам ВИМ, сетуя на отсталость музыкально-критического сообщества, которую это сообщество выказало, реагируя на его оперу Vita Nova и вообще на его идеи, впадает в тот же грех неправомерного обобщения, которым страдает гипотетический КК из нашей первой серии. Ведь музыкально-критическое сообщество отнюдь не однородно. С другой стороны, равнодушие, проявленное представителями этого сообщества к первой серии, все-таки свидетельствует о том, что полемика вокруг Мартынова интересна весьма немногим.)
Не существует никакого открытого пространства культуры в противовес закрытому пространству резервации. Между ними нет качественной разницы, только количественная. Кроме того, их обоих нельзя мыслить как нечто непрерывное; наоборот, культура дискретна и состоит из резерваций самой различной глубины проникновения — а не широты распространения.
Мартынов говорит об утрате композиторами широкой аудитории. Мне эта честность в тысячу раз симпатичнее, чем, например, бесстыдное шестидесятническое вранье персонажей типа Слонимского о единстве с народом. Возможно, однако, стоило бы подумать не о ширине аудитории, а о ее глубине.
Что такое эта глубина? Это социальная разнородность интересантов. Один сантехник послушал одно мое сочинение и впечатлился. А некий доцент технического вуза уже полгода внимательно слушает мои вещи и задает очень дельные вопросы, стараясь понять. А некий филолог очень хотел поучаствовать в исполнении моего сочинения. А некий математик тоже очень интересовался, что я такое пишу. А некий иподьякон назвал один мой опус гениальным христианским сочинением.
Это не к тому, какой я хороший композитор, а к тому, что сегодня для композитора нет готовой аудитории и что он сам создает вокруг себя некую сетевую структуру. (Простая физическая аналогия: не существует пространства и времени как такового, у каждого физического тела они свои.) Возможно, вокруг меня и небольшая сеть, однако качество интереса этих людей ко мне значительно выше, чем качество интереса любителей классики к классике — хотя бы потому, что мои сетевые визави не знают заранее, следует ли меня любить и за что.
Ризома, как уже было сказано.
И это пройдет
У ВИМа я все-таки слышу пассеистическую тоску по времени великих композиторов. Хорошо бы понимать, что это за время. Например, Шостаковича и Прокофьева сделали тем, что они есть, не только их гениальные способности, но также советская мобилизационная экономика искусства и ее изоляция от внешнего мира. А вот Алемдар Караманов, обладавший, может быть, такими же гениальными способностями, жил во время, когда аудитория все больше дробилась вследствие гораздо большей информационной и политической открытости 70—80-х годов, чем 40—50-х.
Читать!
Исходя из вышесказанного, додумаем мысль ВИМа. Великий композитор — это композитор с очень широкой аудиторией. Великого композитора делает великая аудитория. Великий композитор — это мертвый композитор. Время мертвых композиторов кончилось. Время живых композиторов продолжается.
То есть продолжение следует.
Ссылки
- Борис Филановский. Вялотекущий конец. Первая серия, 11.02.2010
- Борис Филановский. Музыкалипсис, 21.05.2009
- Владимир Мартынов: «Нет более неадекватного сообщества, чем музыканты», 23.03.2009
- Петр Поспелов. Пусть неудачник плачет, 06.03.2009
- Владимир Юровский: «Мартынов вообще не совсем композитор», 10.02.2009
- Екатерина Дёготь. О том, как современная музыка заставляет думать о современном искусстве, 04.03.2008
КомментарииВсего:17
Комментарии
- 29.06Подмосковные чиновники ходят на работу под музыку
- 27.06В Нижнем ставят экспериментальную оперу
- 25.06Умерла «самая русская» пианистка Франции
- 22.06Готовится российская премьера «Персефассы» Ксенакиса
- 21.06СПбГУ открывает кураторскую программу по музыке и музыкальному театру
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3451961
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2343483
- 3. Норильск. Май 1269000
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 897779
- 5. Закоротило 822270
- 6. Не может прожить без ирисок 783117
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 760008
- 8. Коблы и малолетки 741263
- 9. Затворник. Но пятипалый 472134
- 10. ЖП и крепостное право 408060
- 11. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 403513
- 12. «Рок-клуб твой неправильно живет» 370818
видимо, третья серия будет последней
------------------
*Граф Джачинто Шелси ди Айала Вальва (1905-1988), аристократ
НИЧЕГО СЕБЕ ДОДУМАЛ!!!))
//Великого композитора делает великая аудитория//
Тогда почему среди китайцев так мало великих композиторов?))))))))))))))
//Великий композитор — это мертвый композитор//
- Назовите, пожалуйста, среди великих композиторов - хоть одного - мёртвого))))))))
Ведь Бах, Моцарт - уж точно, живее всех живых!)) - или они - не великие?))))
//Время мертвых композиторов кончилось. Время живых композиторов продолжается//
- Последнее - лишь вопрос времени))))
Среда засасывает.
- Вот это глубина!)))
Век живи, век учись - дураком помрёшь (с)
Разве не соичняются мелодии, которые потом напеваются под нос?
Сколько можно плакаться на "не то время", "плохую аудиторию" и снова, что "время прошло"..?
Может быть люди больше не ходят в концертные залы?
Может быть больше нету радио, магнитофонов?
Может быть нет музыкантов, которые с радостью исполнят новые произведения?
Да время шикарное, пусть только напишут музыку, которая привлечёт внимание, как это делали великие - причём привлечёт аудиторию своего времени.
Считать, что 100 лет назад все были умные, а сейчас отупели - смешно. Всегда была "наша" законная аудитория, 5% от населения в городах, аудитория театров, концертных залов и.т.п. Они и сейчас есть.
Обратите внимание, что "романтики", "барочники" и тд – короче, стилизаторы – имеют гораздо более узкую аудиторию, нежели "страшные" авангардисты. Ведь пассеизм как сознательная позиция питается оригиналами, а не суррогатами. Иными словами, ч-к, желающий "Рахманинова сегодня", предпочтет его настоящего Рахманинова. Почему так? Потому, что пассеизм невозможен без иерархизирования: раньше были великие, а сейчас вон какая мелкота.