Дейч: Телеман тем не менее ездил в Польшу и даже, если не ошибаюсь, там женился. По крайней мере «славянские» танцевальные элементы в его сюитах, полонезы и разного рода «инородные» элементы появились довольно рано. У меня есть диск, который так и  называется — Early Concertos & Sonatas, и там это уже присутствует. Вообще, я думаю, что если бы меня попросили сегодня назвать самого «барочного» из барочных композиторов, который впитал все тенденции, все жизненные соки эпохи, я бы назвал Телемана, а не Баха. Это не значит, что Телеман лучше или ярче Баха; это значит, что Бах, на мой взгляд, универсален и воспринимается, по-разному, но одинаково весомо, из любого пункта музыкальной истории. А Телеман более здешний, лучше вписан в эпоху. Что ты думаешь об этом?



Серебряный: Единственным длительным и далеким путешествием Телемана была его поездка в Париж, помимо этого он редко выезжал за пределы современных границ Германии. (Женился Георг Филипп все же в Силезии, но не суть важно)... Вообще Телеман для меня не просто «самый барочный» композитор, но действительно средоточие эпохи. Complete Human Being. Ощущаю я его как близкого и родного человека. При таком обширнейшем творческом наследии — мизерный процент автоцитирования, практически полное отсутствие проходных, слабых сочинений и ошеломляющий дар композиции.

Удивительно, что почти каждый музыковед писал о большой семье Баха и материальных трудностях, испытываемых им, но о том, как Телеман воспитал и образовал десять детей и старшего внука, никто не удосужился написать. Напротив, успешность и достаток Телемана в зрелые годы ставили ему в укор, постоянно и тенденциозно сравнивая его судьбу с баховской. Имеет смысл, однако, заглянуть в первоисточники, чтобы понять, что противопоставление это мнимо, что этих людей не напрасно связывали близкие отношения.

Дейч: Насколько я понимаю, Телеман был не только композитором и музыкантом, но и бизнесменом (если это слово вообще уместно по отношению к людям эпохи барокко).

Серебряный: После относительно бедных лет ученичества (Андреанум-гимназия в Хильдесхайме и первый год в Лейпцигском университете) карьера Георга Филиппа резко пошла в гору. В 1702 году, в двадцать один год, Телеман стал директором оперы (Opernhaus auf dem Brühl); потом — два года в Зорау (это территория современной Польши); дальше Айзенах, Франкфрут и, наконец, Гамбург. Параллельно основной карьере Телеман прилично зарабатывал нотопечатанием — речь не только об издании своих произведений, но и об изобретении и распространении новой технологии гравировки. Во франкфуртский период юридическая работа приносила Телеману немалый дополнительный доход, причем консультировал и представлял клиентов он не только по вопросам авторских прав, но и, говоря современным языком, по биржевым сделкам.



Дейч: То есть Телеман (как и Вивальди, Гендель) был «хватом», по нашим представлениям. Интересно, однако, как сама эпоха относилась к подобным людям. Я видел какой-то русский спектакль, где Бах встречается с Генделем. Полунищий Бах выглядит достойно, а богатенький Гендель ему трагически завидует. Мне кажется, это очень русская точка зрения, но тут, видимо, имеется и романтический подтекст (художник должен быть голодным и т.п.). А что думали об этом современники Телемана, Баха и Генделя?

Серебряный: Слово «хват» меня не вполне удовлетворяет: все заработки естественным образом вытекали из его кипучей деятельности — много времени на разработку бизнес-планов Телеман не тратил. Вивальди частенько прислонялся к власти, а вот Гендель «трудился» на другой ниве: коммерческая опера, оратории как новый концертный жанр и так далее. Ему было трудно. И дело большей части его жизни съедало Генделя почти физически и, увы, негативно влияло на творчество.

Теперь рассуждать по поводу этой отвратительной сентенции (полунищий Бах — богатенький Гендель) — чепуха полная, и не только русская. Правда, у нас особенно любили по неграмотности выводить какой-то социальный конфликт. Жизнь Баха была отягощена большой семьей, трудной службой (службами, если точнее) и очень непростым характером. Ты ведь знаешь, что Телеман принимал непосредственное участие в музыкальной карьере Баха, а не только детей его крестил. Бах относился к Телеману с трогательным уважением, активность и успех Телемана изумляли его. При этом «полунищий» Бах привык жить довольно широко по современным меркам: известны его гостиничные счета кётенского периода.

Дейч: Хорошо, давай зайдем с другой стороны. Как, по-твоему, зачем Бах переписывал Телемана от руки? Чему он мог научиться у Вивальди и прочих итальянцев — понятно. Но было ли у Телемана нечто такое, чего не было у Баха?

Серебряный: Телеман был композитором потрясающего дарования. Сочинение сложных форм давалось ему, по многочисленным свидетельствам современников, с удивительной легкостью: сохранившиеся рукописи партитур почти не содержат помарок и ошибок. Было чему поучиться у Телемана. Если ты имел в виду итальянские музыкальные формы (в том числе трехчастного концерта) как новации, интересные Баху, то Телеман, например, писал сложные многоголосные фуги удивительной стройности и изящества, не восхищаться которыми Бах, конечно, не мог.

Дейч: Способны ли мы, сегодняшние, услышать музыку Баха и Телемана ушами современников Баха и Телемана — или это была бы наивная и бессмысленная затея?

Серебряный: Ответ на твой вопрос для меня очевиден: мы всегда слышим своими ушами и воспринимаем всем своим существом. Один и тот же человек по-разному воспринимает одно и то же произведение в разные периоды жизни (иногда хронологически очень близкие), так что в этом смысле неверно было бы стремиться к формализации «звуковосприятия».

Исторически информированное исполнительство способно приблизить нас к оригиналу, очистить позднейшие, ложные и вредные наслоения, меняющие произведение до неузнаваемости.

Дейч: Можно ли сказать, что исторически информированное исполнение нужно не для того, чтобы попытаться понять, как «они на самом деле играли» и таким образом на время переодеться в одежды иной эпохи, а, наоборот, для того, чтобы показать эту музыку нам — таким, какие мы сегодня?

Серебряный: Показать нам, сегодняшним, эту музыку в чистом виде, неуклонно приближаясь к пониманию того, «как было на самом деле». Но переодеваться мы, конечно, не будем. Неписаный закон современных барочных коллективов: НИКОГДА НЕ ИГРАТЬ В ПАРИКАХ.