Книга «Канувшие и спасенные», с ее подчеркнуто личной интонацией, соединяет историко-социологический анализ и лирическую публицистику. Другая книга, о которой я хотел бы сегодня сказать, написана в ином жанре и в иной методологии: это энциклопедия «Холокост на территории СССР». Об уничтожении евреев на оккупированных территориях написано много, однако изучение этой темы до сих пор испытывает отсроченное влияние советской цензуры (только что об этом напомнил американский историк Тимоти Шнайдер в полемической статье в журнале «Неприкосновенный запас», 2009, № 6,). Факт уничтожения людей по этническому признаку — а не только по признаку советского гражданства или членства в ВКП(б) — в СССР замалчивался. В итоге получилось так, что тема Катастрофы еврейства (на иврите — Шоа) на территории СССР оказалась в общественном сознании стран Запада и в мировой исторической науке как бы в тени исследования той трагедии, что развернулась на территории Западной Европы. Энциклопедия, вышедшая под редакцией блестящего историка Ильи Альтмана, показывает, что изучение Шоа на территории СССР — отдельная отрасль науки и, что не менее важно, самостоятельное направление просветительской работы.

При беглом просмотре этой энциклопедии бросаются в глаза прежде всего многочисленные (и едва ли не составляющие большинство) статьи с названиями деревень и штетлов («штетл» — идишское слово, означающее «местечко»), в которых во время войны было истреблено еврейское население или вообще все жители. В книге нет родины моих предков — местечка Колышки, располагавшегося на территории нынешней Витебской области (колышанское гетто было уничтожено в результате массовых расстрелов), — но есть сотни других, таких же или побольше. Целый уничтоженный материк, говоривший на идиш, со своей культурой, со своей памятью, связанный тысячами рек-влияний с культурами соседних народов…

Но в энциклопедии говорится не только об убитых. Это скорее справочник о жизни евреев во время Второй мировой войны на территории СССР, оккупированной нацистами или находившейся под контролем сталинского режима (поэтому называть эту территорию «свободной» тоже язык не поворачивается). В нем есть обширные аналитические статьи — «Поэзия» (о Катастрофе в СССР — на русском, на идиш, на других языках…), «Историография», «Источники», «Памятники», «Правовой статус» (еврейского населения на оккупированных территориях), большая и очень важная статья «Преподавание темы Холокоста» и многие другие. Справки о наиболее известных палачах, но и о героях — евреях-партизанах, подпольщиках в гетто, офицерах советской армии — например, о руководителе десанта на Малой Земле герое Советского Союза Цезаре Куникове (1909—1943) или об авиаконструкторе Семене Лавочкине (1900—1960). Биографические справки об авторах произведений о Бабьем Яре — Евгении Евтушенко и Анатолии Кузнецове. О христианах, которые спасали приговоренных к уничтожению евреев — православной монахине Марии (Кузьминой-Караваевой), греко-католическом митрополите Андрии (Шептицком). О еврейских беженцах в Китае (статья «Китай»)… В целом возникает ощущение, что у этой книги словно бы двойная адресация: с одной стороны, перед нами научное издание, по теме соответствующее своему названию, с другой — наиболее масштабная за все постсоветское время реабилитация коллективной памяти нескольких поколений советских евреев 1940—1980-х годов. Ведь данные об участии этнических евреев в войне замалчивались властями так же, как и Катастрофа, и так же страстно вычитывались из «тамиздата» и выслушивались по «голосам».

При всех различиях книги Леви и энциклопедии «Холокост на территории СССР» у них есть общая черта: их авторы помнят, что дошедшие до нас следы — воспоминания, тексты, руины, человеческие останки — указывают на стоящую за ними боль, которую невозможно пересказать. Не будем забывать о том, что Шоа был не просто массовым убийством — он был одним из первых в истории примеров сознательного унижения всех попадавших в этот маховик (даже тем, кому удавалось избежать гетто и концлагеря, приходилось постоянно менять убежища, откупаться от шантажистов и т.д. — об этом подробно можно прочитать в этой книжке). Работа скорби позволяет увидеть за туманным и несколько абстрактным понятием «жертва» необозримую совокупность частных случаев, индивидуальных трагедий — подобно тому, как авторы энциклопедии перечисляют сожженные штетлы, а Леви стремится определить разные градации виновности и ответственности обитателей «серой зоны».

Я уже говорил о том, что работа коллективной скорби имеет не только интеллектуальную, но и социальную функцию. Потенциально ее результаты обращены ко всему обществу — без его внимания они остаются сугубо научным продуктом, востребованным лишь в узкопрофессиональной среде. О том, какие последствия это имеет для общества, написал еще в начале 1980-х Александр Величанский:

Когда убили миллион,
все погрузились в смертный сон,
испытывая скуку,
поскольку сон был в руку.

Если общество слушает работников скорби, если об этой работе напоминают школы и медиа, то оно становится более чувствительным не только к катастрофам, происходящим в разных концах планеты, но и к любой несправедливости. Это очень простая мысль, но о ней приходится напоминать.

Примо Леви. Канувшие и спасенные. М.: Новое издательство, 2010
Перевод с итальянского Елены Дмитриевой

Холокост на территории СССР: Энциклопедия. Под ред. И.А. Альтмана. М.: РОССПЭН, 2009

Ссылки

• Примо Леви. Канувшие и спасенные