15 октября

В утреннем тумане остров, на котором живет серая цапля. Цаплю не видно, но все равно красиво. Катался на велосипеде и был почти счастлив.

Мемуары Мрожека стали чуть лучше, но все равно это совписовское чванство смехотворно. Один хороший абзац: как он увидел по дороге домой воронку в поле (советский самолет зачем-то сбросил в поле одну бомбу) и понял, что это предвестие близкой смерти матери.

Комичная встреча «президента Медведева» со «сторонниками». Похоже на комсомольскую дискуссию в 1986 году о возвращении к ленинским нормам. Тарахтит прошмандовка Канделаки. В Риме молодежный бунт, громят банки, подожгли министерство обороны. Сначала прочитал «в Риге» и хотел было позвонить Бомбину, но вспомнил, что он утонул.

Марсель Жуандо пишет, что самая важная часть тела — ступни. Лицо лживо, а ноги выдают суть человека. Надо ходить босиком в парандже.


16 октября

Застольные разговоры о технологиях выращивания конопли. Через два месяца вступает в силу закон о ее промышленном производстве и продаже в лечебных целях, раздолье для вьетнамцев. Будем лопать пустоту.

Огромная выставка Андреаса Файнингера, картинки из покойного журнала Life: коровьи позвонки, крылья стрекоз, нью-йоркские небоскребы, гоночные автомобили. Идеальные трусливые снимки для номеров трехзвездочной гостиницы.

В пустом дворе «Галереи» на пустые столы декоративно падают листья, как в первых кадрах порнофильма.

Arte о Луизе Буржуа, диск из Базеля. «Величайшее событие в Академии художеств — когда у парня, который нам позировал, случилась эрекция. Тогда я впервые поняла, что мужчина может быть слабым». Даже не интерес к фрейдизму, а существование в нем, как в глицерине. В 70-е годы Л. Б. скупала пустые дома, потому что ей нравились помещения, в которых никто не ссорится (как у нее дома ссорились блудливый отец и страдалица-мать). «Настоящее — это гильотина, которая убивает прошлое».

Капитализм гибнет. В Риме коммунисты оплевали и оскорбляли старика Марко Панеллу. В Питере захватили «Аврору» и повесили пиратский флаг.


17 октября

«Бриллианты» были бы хороши, если бы снимал студент ВГИКа или wannabe, вроде Л. или Ш., но для Хамдамова совсем слабо, особенно сцены с ряжеными беспризорниками.

Фильм, который подарил мне Рехвиашвили: про коллекционера Сановича. Бессмысленное, но прекрасное собрание в двухкомнатной советской квартире, каждый сантиметр в шедеврах. «Выменял десять шагалов на Пиросмани», «Вот последний рисунок Филонова, нарисовал и умер от голода». Немецкий посол граф фон Шуленбург в 1941 году поневоле оставил в Москве коллекцию персидской эротической живописи 17 века, ее конфисковали и сдали за копейки в антикварные магазины. Когда в октябре 41-го началась паника и ждали немцев, коллекционеры Землерои (Александрова и Попов) скупили за три копейки собрание Шуленбурга, и одна персидская картина досталась Сановичу. (Это было ровно 70 лет назад, позавчера.)


18 октября

Видел сражение рыжей и серой белки. В Европе серые белки побеждают, рыжих становится меньше. Но на этот раз победила рыжая: столкнула серую с елки, так что та шмякнулась на землю и наверняка сильно ушиблась. Столько лет рядом идет беличья война, но никто ее не замечает, все заняты Каддафи и прочей ерундой.


19 октября

Фильм «Нервы» 1919 года. Промышленник Roloff и его сестра Марья, влюбленная в учителя Иоганна. Отменена свадьба. Кругом уличные бои. Слепая сестра Иоганна ходит, вытянув руки. Roloff кончает с собой, Марья кончает с собой. В конце обнаженные и очень уродливые новые люди приступают к пахоте, строят новую жизнь и обретают новые нервы.

Михаил Еремин сломал шейку бедра и, говорят, плох (75 лет). Когда-то я думал, что он лучший поэт на свете, даже не поэт, а химик-ювелир, вставляющий слова в восьмигранники молекул. «Вдыхают важенки пригожие жестокий запах отца и сына».


20 октября

Человек с золотым пистолетом пристрелил Каддафи. Всюду снимки окровавленного трупа, волокут куда-то под арабское карканье, неприятно. Медведев невпопад произнес «прекрасная новость», Хилари сказала wow.

В русской лавке подхватил газету «Пражский экспресс». Сдам мужчине без вредных привычек место в комнате; поштучное вживление ресниц; заработок в эротическом заведении зависит от вашего обаяния; терраса-люкс-гриль. Розыск родственников: уехал в Чехию на заработки, работал на пилораме, последний раз звонил в 2007 году с чужого телефона («— Ты что, в тюрьме сидел? — Нет, хуже») и с тех пор не объявлялся. Среди объявлений в черных рамках вставлены анекдоты и вопросы: «Знаете ли вы, что непальское имя Джомолунгмы — Сагарматха — означает “Мать богов”?» Загадочные сообщения: поздравляем Романа Абрамовича с успехом, в екатеринбургском зоопарке умер страдавший водобоязнью бегемот Алмаз и т.п. Не сразу понял, что это закодированные послания. Странно, что сохранился такой архаичный тип шифров, через газету. Анна Чапмен покупает «Экспресс», читает про бегемота Алмаза, и через две минуты из ее будуара доносится приглушенный выстрел (натянула купальную шапочку, чтобы не забрызгать гардины мозгами).

Фильмы Криса Ньюби — большой, про отшельницу, живущую в будке у церкви, и маленький, про старика, фантазирующего на маяке. Ньюби пишет, что хотел бы жить так: без людей, наедине со стихиями. И я бы хотел, но для жизни среди стихий нужно еще больше денег, чем для жизни среди людей.

Умер Этьен О'Лири, канадец из занзибарской группы, друг Пьера Клементи, герой 68-го года. Актеры выходят на сцену, произносят свой стишок и исчезают, непонятно в чем.


22 октября

На Староместской площади, на башне с курантами, последний показ лазерного шоу. Зрелище неубедительное: видимо, потому, что всюду горят фонари. В иллюзорном аквариуме посреди Влтавы скачут электрические акулы и дельфины. Кафе «Лувр» — единственное место в Праге, которое не меняется совсем, как будто Майринк вышел пять минут назад. Только красавец официант Бронислав, похоже, уволился или застрелился.


23 октября, Вена

«Пощечина» Циолкаса, которую я взял в дорогу, оказалась редкостной хуйней. Пчелиная греческо-австралийская жизнь в кино у него хоть как-то получалась, но в прозе это телесериальное многолюдство проваливается.

Сецессионная гостиница с узорчатой плиткой. В таких любил жить Жан Жене, здесь не задают лишних вопросов, не спрашивают паспорт, а в номере скандально блестит алюминиевая пепельница. Рядом та самая сауна Кайзербрюндль, откуда ровно четыре года назад, в октябре 2007 года, сотрудник ООН Аэрин Гиллерн выбежал голый и утопился в Дунайском канале. Премьера фильма о нем — в кинотеатре «Урания», в двух шагах от места, где он бросился в воду. Его мать, помощница американского шерифа, думает, что аррогантные полицейские фашисты покрывают кого-то из Кайзербрюндля. Один раз ей разрешили войти в сауну; все попрятались, думая, что она чья-то жена, а бармен опустился на пол и заплакал: «Вот тут я в последний раз видел Аэрина, его больше нет, а правду вам лучше не знать».

Съел плохие грибы, что ж еще? У него там была своя раздевалка №5.

В той же «Урании» видеопереписка старика Мекаса и Хосе Луиса Герина. Два слоя: сверху — постиндустриальное безделье, все путешествуют с фестиваля на фестиваль и занимаются «проектами», а под ним — вековечные ужасы. Кинокритик из Любляны поехала в Манилу, а там ей перерезали горло. Красивая могила Ясудзиро Одзу с иероглифом му и терпеливыми муравьями.

Выставка Дали и продолжателей в Кунстхалле. Только что в фильме Мекаса нью-йоркские тетушки вдыхали аромат сорванной с куста веточки лаванды, а у Луизы Буржуа такая же веточка торчит из жопы бронзовой статуэтки. В центре ее комнаты клетка с будуарным креслицем, на котором восседает стальная паучиха.

В Кюнстлерхаусе видел живого Улая. На экране он в 1979 году, голый, глядя на Марину Абрамович, стоит в узком дверном проеме. Протискиваются чудовищные типы, настоящие унтерменши: с дикарскими усами, в ужасного покроя пиджаках, жирные, корявые. Рядом с этими уебками Абрамович и Улай выглядят как Зигфрид и Кримхильда. Живой Улай стар, но строен, в лыжной шапочке; бодро отвечал пытливым зрителям на двух языках.

Гениальный репортаж Брайана де Пальмы про выставку оп-арта в Нью-Йорке в 1965 году. На вернисаже священные чудовища в смокингах: неправдоподобно породистые, прогрессивные и самодовольные. Почему так больше никто не снимает и куда делись тестостеронные монтажеры 60-х?

К фильму про космических лесбиянок прицепили смонтированный из советских мультфильмов «Метеор» Маттиаса Мюллера о мальчиках, желающих улететь в космос. Маттиас не приехал, но был Кристоф Жирарде, похожий на Галича: грузный, восточного типа господин.

Шел из кино по ночному городу, удручающе благонравному. Рядом с гостиницей золоченая греческая церковь, где каждый день отпевают зажиточных покойников. Написал Маттиасу, что его фильм произвел фурор, и тут же получил ответ: он на фестивале в Лейпциге. Всюду жизнь (и кое-где смерть).

Ссылки

• Современные записки-2011: Дмитрий Волчек, 22.09.2011