8 октября

Субботнее утро на рынке. Немодифицированный лук нестерпимо горек, на сельских яблоках трупные пятна. Вспомнил Дмитрия Бортникова (жив ли русский Жан Жене?) и обнаружил его интервью газете г. Отрадное: сообщает, что написал два романа по-французски и перевел стихи Ивана Грозного.

Лето кончилось бесповоротно, десять градусов и ветер. Во дворе неправдоподобная лужа крови: видимо, ночной велосипедист врезался в цепь, закрывающую проезд. Интересно, лизали ли кровь йоркширские терьеры, которых выводят гулять домохозяйки?


9 октября, Вроцлав

Ночной рейс из Швейцарии, польские гастарбайтеры с одинаковой стрижкой, как подберезовики на опушке. Остров Тумский с сонным отелем. Город пуст, хотя сегодня выборы в сейм. Возле собора стенды: раздел Европы по пакту Молотова — Риббентропа, кровожадный семит Сталин с нацистского плаката, убийство львовской профессуры в 41-м году.

Спектакль Кастеллуччи в зале вроцлавской киностудии. Обычная провинциальная публика: старый поэт со свитой, молодой декадент в красных штанах, высокодуховные девушки. Рядом со студией фашистская колоннада 1913 года, словно декорация «Триумфа воли». Разноцветный фонтан, бродят делегаты католического съезда.

О спектакле я знал слишком много и как будто смотрел во второй раз. Бог испражнялся, школьники швыряли гранаты в лик Христа, небесная лампочка перегорела.

В соседнем ряду возбужденная зрительница, увидев экскременты Иеговы, с опереточным грохотом упала в обморок.


10 октября

Бронзовые гномы, расставленные по всему городу, оказались памятниками Оранжевой альтернативе. Туристов нет, все закрыто, на набережной снимается period drama: господин в смокинге гуляет с невестой. Хотели залезть на четырежды горевшую башню главного собора, но она на ремонте. Рацлавицкая панорама тоже заперта: у входа висят портреты знаменитых посетителей с автографами: первый — Бжезинский (1992 год), за ним — бельгийский король, похожий на столоначальника, следом Бальтюс с дрожащей подписью, словно у неграмотного или слепого. Заброшенный фонтан и колоннада на холме, где до мая 1945-го была ставка Festung Breslau. Памятник жертвам Катыни с фигурой, похожей на фон Сюдова в «Седьмой печати», дальше — памятник жертвам сталинизма и огромное обручальное кольцо на гранитной плите — в честь офицера-авантюриста, пробравшегося в Освенцим, бежавшего оттуда и расстрелянного коммунистами в 1948 году. (Кольцо — его обручение с отчизной.) Советских времен памятник французам, бельгийцам и голландцам, убитым немцами. Мемориал украинской повстанческой армии; на цоколе — номера телефона и факса изготовителя. На рынке горы прекрасных белых грибов и моховиков, но никто не берет, и грибы безмолвно чахнут. Продолговатый железнодорожный вокзал в руинах. На рыночной площади — огромный портрет монахини Эдиты Стайн, погибшей в Освенциме. Под ее черно-белым взглядом санитары реанимируют пропойцу, смирно лежащего на носилках у входа в пивной ресторан.

В туристическом подвале на главной площади пироги с картошкой и шпинатом. Польская женщина рассказывает двум польским мужчинам, как она побывала в Лас-Вегасе, а во Франции останавливалась в гостинице, которую держал сын югославского посла, и всё там было люксусно, представляете, плазма под потолком.

Ужасная книга воспоминаний Мрожека. Напыщенный старый индюк (вот и Гийота превращается в такого). Как важно вовремя умереть, не всем доступное искусство.

Единственная хорошая сцена, как он перед войной впервые увидел еврейских детей: босоногих, грязных, в кошмарных шапках; поляки в ужасе смотрели на них из окна автобуса и шипели. Забытые микробы и чесночный дух местечек.


11 октября

Третье место на польских выборах заняла партия водочного короля Паликота, выступающего против ксендзов, за однополые браки и лигалайз. Янукович посадил Тимошенко на семь лет. Андрей П. пошел сегодня в консульство отказываться от украинского гражданства.

На венском фестивале будет Кавалье и документальный фильм о работавшем в ООН американце, который голый выбежал из сауны в Вене и утопился в Дунае. Сауна Kaiserbrundl, оставшаяся с имперских времен (на старом снимке у дверей стоит кузминский шкет), с плюшевыми пуфиками, рестораном и гиперреалистическими порнофресками: трое в лодке ебут друг друга, а лодку тем временем оплетает Ктулху.

Посылка из «Озона»: старые книжки Марии Рыбаковой вперемешку с садистской мангой Суэхиро Маруо.


12 октября

Говорят, что на Франкфуртской ярмарке ужас запустения: веет мусорный ветер, а выжившие говорят о «физических книгах» с кривыми ухмылками. Ну и ладно.

В телевизоре Анатолия Наймана расспрашивают о том, как ему набил морду Мейлах и чем занимался Рейн, когда Бродский ругался с Кушнером. Смешно, что эти малопонятные истории из крошечного еврейского кружка транслируют миллионам мясных машин от Калининграда до Камчатки.

Тольц вспоминал сегодня, как в 1992 году мы пошли в кооперативный ресторан «Синяя птица», и Максима Соколова не пустил вышибала: непотребно выглядел со своей водевильной бородой.


13 октября

35-летие «Часов». Фотографии вечера в музее Ахматовой: старик Кушев; застывший, как муха в янтаре, Иванов; почему-то Немзер. Безжизненные воспоминания М., он себя воображает оперным Зигфридом в волшебном лесу.

Режиссер Звягинцев рассказывает, как пытался найти благополучного старика для роли в «Елене» и отыскал только режиссера Смирнова, все прочие кандидаты были несчастными советскими пенсионерами, шагающими в смерть.

А 82-летний Ходоровский советует в твиттере: «При любом удобном случае курите марихуану в церкви».


14 октября

Василий Ломакин собрал стихи за семь лет, отличная книжка, родившаяся от совокупления Одарченко и Вагинова.

        Балеты крутят лисапедки
        И глаз превращается в рот
        Пока небольшие конфетки
        Менадка за щеку берет

Написал ему любовное письмо. «И глаз превращается в рот» можно повторять как ом мани падме хум, хотя «небольшие» я бы заменил на «ледяные».

70 лет назад в Москве рвали партбилеты и портреты Сталина, ждали немцев. Но немцы не пришли до сих пор — черт знает почему.

Ссылки

• Современные записки-2011: Дмитрий Волчек, 22.09.2011