«Если ты не видел фильм, будь он 2003 или 1903 года, – посмотри»

Киновед Сергей Лавреньтев – об истории копродукции в Советском Союзе и о том, что кино не делится на старое и новое

 

В последние годы возникали и снова затихали разговоры об интеграции российского авторского кино в европейскую киноиндустрию. Основными препятствиями для копродукции является дороговизна съемочного процесса в России,

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best
• Юровский об опере «Мастер и Маргарита»
• Заветные желания наших авторов и коллег
• Сергей Жадан. Ворошиловград
• Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно»

непрозрачность финансовой отчетности, нацеленность наших кинематографистов на получение исключительно государственного финансирования, их неумение и нежелание договариваться с иностранными партнерами, непонимание конъюнктуры, банальное незнание иностранных языков и неумение общаться.

Тем не менее осенью был подписан пакт о стратегическом киносотрудничестве с Италией, и производство совместных картин стало одним из его пунктов. Подробнее о богатой истории советско-итальянских киносвязей можно прочитать в статье Михаила Трофименкова на сайте «Коммерсанта».

Италия была не единственной страной, с которой Советский Союз сотрудничал в области кинопроизводства. Прошлым летом на фестивале «Кинотавр» прошла ретроспектива «Трудное счастье копродукций», в которой показали несколько фильмов 1950—1990-х годов — они были сняты отечественными кинематографистами совместно с Албанией, Югославией, Румынией, Венгрией, Чехословакией, Италией, США и Казахстаном. Куратор программы киновед СЕРГЕЙ ЛАВРЕНТЬЕВ рассказал OPENSPACE.RU, о курьезах и принципах копродукции в СССР.


— Когда в Советском Союзе появилась копродукция?

— Ее появление исторически обусловлено. Сначала, разумеется, не было вообще ничего — до 1953 года. Была картина «Его зовут Сухэ-Батор», но это не копродукция, просто советские кинематографисты снимали на монгольском материале. Была картина «В горах Югославии», в 1946 году, еще до ссоры Тито со Сталиным — тоже советская, но сделана в Югославии. Потом, с 1950-х годов, началось уже хотя бы формальное совместное производство. В порядке помощи друзьям — технической, идеологической и какой угодно.

В 1960-е годы, во время оттепели, началось море разливанное копродукций. Очень много снимали и с французами, и с итальянцами, и с японцами, и со шведами, и с норвежцами, и с финнами. После оккупации Чехословакии было специальное постановление по совместным постановкам, где отмечалось, что снимают не то, и не те, и не с теми (хотя снимали и то, и те, и с теми, но надо было немножко <гайки> закрутить).

Тем не менее в 1970-е годы все продолжалось, пусть и не так активно. Конечно, работали очень проверенные товарищи. Самое интересное, что и за рубежами социалистического лагеря тоже было не очень много копродукций. Они начались в то же самое время, что и у нас, но по другим причинам. В 1930-е годы, когда <в кино> появился звук, обычно снимали две версии фильма — французскую и немецкую, английскую и немецкую. Отсняли сцену на одном языке, потом пришли новые актеры и то же самое сыграли на другом языке. Всплеск у них тоже случился в 1960-х, тогда был расцвет в разных областях. Скажем, вестерны Серджио Леоне были итало-испанскими.

Сейчас все копродукции обусловлены исключительно деньгами. Вот, например, в фильме Сергея Лозницы «Счастье мое» — голландские и немецкие средства, хотя ничего голландского и немецкого в фильме нет даже близко.

Тогда деньги тоже были важны, но они не были главным в этом деле. Раньше копродукции замышлялись, например, если это нужно было по сюжету. Скажем, вестерн лучше снимать в Испании. Во-первых, при Франко там было безумно дешево. Во-вторых, в центре Пиренейского полуострова были такие элементы пейзажа, которые сильно напоминали американские прерии. Не надо было тащиться в Америку, где дороже.

Или были какие-то резоны тематические — снималась картина «Сказочные приключения Марко Поло», там и Афганистан задействован… Правда, маоистский Китай невозможно было привлечь...

— Если вернуться к ранним советским копродукциям. В ретроспективе на «Кинотавре» вы показали советско-албанский фильм «Великий воин Албании Скандербег» 1953 года...

— В 1950-е годы Албания была вернейшим советским сателлитом. Энвер Ходжа оставался сталинистом до конца своих дней. Памятник Сталину в Тиране демонтировали году в девяностом, там его день рождения отмечался как национальный праздник. Собственной кинематографии в стране особо не было.

— А сейчас?

— Сейчас есть. На всех фестивалях они присутствуют.

— Был несколько лет назад албанский фильм «Эдуарт» в конкурсе ММКФ. Кстати, тоже копродукция — с Грецией.

— Да. Самая знаменитая албанская картина последнего времени — «Жив», там французские и австрийские деньги.

Так вот, в 1950-е годы, когда копродукции начинались, они были только идеологическими. Была история про Георгия Дмитрова — с болгарами. Была картина с Китаем «В едином строю» — там дамбу прорвало, и русские с китайцами телами останавливают воду. С Северной Кореей была картина «Братья» — на Севере хорошо, а на Юге плохо. С кинематографиями, которые были развиты и до социализма — Польша, Чехия, — в 1950-е годы у нас не было особых копродукций. Им не надо было помогать, они и сами были с усами. Более того, после войны многие советские фильмы снимались в Праге, на «Баррандове».

Кадр из фильма «Братья»

— И сейчас такое бывает...

— Да. Кстати, и «Весна», и «Падение Берлина» снимались на «Баррандове». Это была самая оснащенная студия Европы. С венграми не было в пятидесятые годы ничего, из-за 1956 года. А в шестидесятые — началось. В Чехии сняли большой фильм про Гашека. С венграми — Миклош Янчо снял, возможно, лучшую свою картину «Звезды и солдаты», про венгерских революционеров в Советской России в 1919 году. Она была сильно перемонтирована для советского проката — получилась совершенно другая картина.

С чехами снимали «Колонию Ланфиер» по Грину — как раз в августе 1968-го. Мне рассказывал Будрайтис, который играл там главную роль: у него были ранние съемки, он пришел на грим, включил «Спидолу» — и услышал обо всех событиях.

Вообще, венгры, поляки — они, конечно, друзья, но с ними надо было ухо востро держать. С болгарами или албанцами в то время все было по-другому.