Британомания 1995–2000

Хроники разгула «английской болезни» в Москве. Оральная история из трех частей в изложении очевидцев. Часть II

Имена:  Алексей Аляев · Андрей Саморуков · Анжей Захарищев Фон Брауш · Антон Вавилов · Брайан Ферри · Глеб Ильюша · Дэвид Боуи · Дэнни Бойл · Евгений Хавтан · Игорь Тонких · Илья Лагутенко · Ирвин Уэлш · Леонид Бурлаков · Леша Dizz · Ли Мейверс · Михаил Козырев · Найк Борзов · Николай Расторгуев · Олег Бойко · Олег Миронов · Сергей Киселев · Сергей Нарайкин · Стивен Патрик Моррисси

Продолжение. Часть I: 1991—1995

ТАМ
1 февраля 1995 — бесследно исчезает Ричи Эдвардс, гитарист, автор текстов и основной идеолог валлийской группы Manic Street Preachers. Проблемы, которыми мучался Ричи — анорексия, причинение ущерба самому себе, психические проблемы и алкогольная зависимость — с пугающей детальностью и степенью откровенности задокументированы на альбоме группы «The Holy Bible» (1994).

АНТОН ВАВИЛОВ, группа TWIGGYS:
Конечно же это была такая форма эскапизма — как и какой-нибудь сайкобилли, например. Люди не хотели мириться с тем, что они родились не в том месте и не в то время. У стиляг ведь было все то же самое — одежды, челочки, стрелочки. Это не самая худшая — возможно, даже лучшая — форма эскапизма, но это все равно был побег от реальности, как любая попытка обрести гармонию и стать счастливым. Мы и до сих пор, наверное, ждем, что какое-то чудо произойдет, но я уже что-то сомневаюсь.

СЕРГЕЙ КИСЕЛЕВ, группа REVOLTMETER:
Маньяк-перфекционист Ли Мейверс из Ливерпуля загубил свою карьеру. Он требовал пульт с Эбби-роуд и никаких кабелей желтого цвета в студии. Он был слегка mental. А еще в самом начале девяностых он спел «There She Goes». Мало кто помнит, что именно The La's с их единственным и удивительным альбомом дали старт лавине, которую значительно позже назовут «бритпоп». Черно-белый клип попал в ротацию канала 2х2, и мысли о звенящих «Рикенбэкерах» снова вернулись ко мне — впервые после ухода из битломании детства в ледяную пустыню прог-рока.

Впервые оказавшись в Лондоне в марте 1991-го, я услышал по радио Jesus Jones, The Soup Dragons и Charlatans. Однажды друг подвозил меня до станции Ричмонд. Я искал глазами легендарный паб, где некогда начинали Rolling Stones. После «Move Any Mountain» и «Right Here Right Now» в эфире вдруг зазвенела мандолина, а потом кто-то нервный выкрикнул: «Oh, life». Следующие несколько минут определили мой выбор между английским и американским поп-роком на ближайшие 10 лет.

В статусе фаната R.E.M. я пришел на «совместную советско-американскую радиостанцию» «Максимум». Тогдашний программный директор 103.7 FM Алик Каспаров был большой знаток блюза, а мои друзья образца 93-го года слушали Одетту и редко мылись. Так или иначе, модная музыка из Великобритании отошла на второй план — я писал рецензии на все подряд и читал их в эфире. Мне полагалось быть всеохватно-беспристрастным. Как-то раз в 94-м я выудил из вороха «неформатных» дисков (я доставал диски в основном из коробки под столом) очередную новинку под названием «Vauxhall & I». С обложки меня гипнотизировал стильный мужчина, чей образ я уже впитал за пару лет чтения журнала Q. После знакомства с голосом и текстами Моррисси маятник в моей голове резко качнулся в сторону Британии. R.E.M. уступили место The Smiths.

ИЛЬЯ МИЛЛЕР:
До 1995 года никто из нашей тусовки, и я в том числе, не слушал практически никакой музыки, изданной до 1990 года, — за редким исключением типа The Smiths, Joy Division, Sex Pistols: слишком много появлялось всего современного, стоящего, и на ковыряния в ретроархивах не было ни желания, ни времени. Это всегда был признак хорошего, здорового состояния музыки и культуры. На шестнадцатилетие один парень преподнес мне в дар диск Дэвида Боуи «Rise And Fall of Ziggy Stardust», который я принял с неохотой и ухмылкой. Практически с первых же звуков мерного обреченного бита «Five Years» у моего внутреннего мирка отвалилось дно. И это произошло еще до того, как вступил вокал. Мой мозг начал болеть, «словно товарный склад» — как сказано в песне.

АНТОН ВАВИЛОВ, группа TWIGGYS:
В свое время в Новосибирске выходила газета «Энск». Там выходило огромное количество переводных материалов из газет NME и Melody Maker — о группах Pixies, Cocteau Twins, про первую пластинку группы Blur. Эти названия я запоминал и даже записывал в тетрадку, поэтому в голове, естественно, они осели. А гораздо позже я уже тусовался в Плехановской академии, в Плешке. И некий Стас Воскресенский (он сейчас, кажется, министр торговли РФ или типа того) спросил у меня: «Ты был за границей?» «Нет», — говорю. Тогда он достает итоговый номер журнала Select за 1994 год со списком лучших 40 альбомов года, там еще альбом «Parklife» Blur был на первом месте. Вот, говорит, отец привез журнал, хочу тебе подарить. Я не знал из этого списка почти ни одной группы, и мне стало обидно — а ты понимаешь, что там были все те, кто надо. Тогда еще везде продавались эти польские кассеты с цветным вкладышем. Я выписал все названия и начал ходить и искать их. Постепенно понял, что это мое. Созвучно мне как-то было это. И до сих пор мы резонируем с ними. Почему так получилось, не знаю, никто этому не учил.

СЕРГЕЙ НАРАЙКИН, профессиональный меломан, коллекционер и светский лев: Это было странное время, если подумать сейчас, — тогда совсем незнакомые мужики заводили разговоры в музыкальных магазинах и палатках аудиозаписей, словно сам понимаешь кто. Потом некоторые из знакомств перерастали в длительную дружбу.

ИЛЬЯ МИЛЛЕР:
Самым удивительным местом тогда был магазин компакт-дисков в Доме книги на Полянке — там CD давались напрокат, на сутки, за деньги. Я взял там сидюк Manic Street Preachers «Gold Against The Soul», переписал на какую-то безумную хромовую кассету, отсканировал и несколько раз поонанировал на буклет с текстами, а на следующий день безропотно сдал обратно. Сейчас я понимаю, что бесплатные mp3, торренты и другие «суслики» появились неспроста — а в ответ вот таким жадным ублюдкам. Воистину если что-то в мире и улучшилось с тех пор, на мой взгляд, — так это то, что любая музыка, за которой раньше нужно было ехать на другой конец города и терпеть бесконечные унижения от фатально недогоняющих продавцов, теперь доступна как воздух.

СЕРГЕЙ КИСЕЛЕВ, группа REVOLTMETER:
Тем же летом 1994-го на «Максимум» пришел Миша Козырев, глаза его лихорадочно блестели. С «советско-американским» нафталином было покончено. Узнав, что я еду в Лондон, Миша попросил записать ему пару эфиров Джона Пила: нужны были вдохновение, новый стиль, новые методы. Появился фестиваль «Максидром», куда мечтали попасть в первую очередь наши апологеты гитарной «новой волны» — пожалуй, единственного по-настоящему массового явления, инспирированного британской музыкой. До бритпопа послом Англии в России был пригламуренный new wave — EXE, «Свинцовый туман», «Кошки Нельсона», «Танцы Минус», «Смысловые галлюцинации», а центрами притяжения были тогдашние немногочисленные клубы «Парижская жизнь», «Ne бей копытом» и «Бункер». В «Вермеле» и «Бедных людях» впоследствии начнется активное отмечание дней рождения британских идолов — Дейва Г., Роберта С. и, разумеется, Моррисси, — в организации которых я имел честь участвовать. Некоторое время я вел единственный сайт про The Smiths and Morrissey, где были переводы статей, фотографии и видео из поездок в Манчестер (в том числе внутренности Salford Lads Club и концерт 50-летия М. в Ардвике). У нас на сайте был свой небольшой форум, но теперь, в Facebook-эпоху, общение плавно переместилось в социальные сети.

ИЛЬЯ МИЛЛЕР:
В конце 1994 года я купил газету Melody Maker со специальным материалом про культуру британских модов Touched By The Hand Of Mod и уже на следующий день пошел в школу в голубой рубашечке с короткими рукавами и белых джинсах, заделавшись модом. Был декабрь, и школа плоховато отапливалась, и вскоре я весь аж посинел — но это было ОК, я был готов страдать за свои взгляды и идеи. Потом я показал статью вместе с пластинкой «Style Council» паре одноклассников, подбил их на то, чтобы составить мне компанию, и мы одевались под Пола Веллера в костюмы, пальто и плащи, постоянно шлялись после, а то и вместо школы по Новому Арбату и околачивались возле Дома книги — это был наш любимый магазин, как на обложке «Our Favourite Shop», там была шикарная секция пластинок.

Зимой 1995—1996 г. записался я в Иностранку. Пришел туда со списком книжек, аккуратно вырванным из Melody Maker. Список назывался Genuine Mod's Books. А я как раз был «дженьюин мод» — даже опорожнять мусорное ведро ходил при полном параде. Было мне семнадцать, был я стройным и очень тощим. Мне друзья тогда говорили: «Чувак, ты такой тощий, тощее всех, кого мы знаем».

И, стало быть, из этого списка в Иностранке оказались только Керуак «Он зе Роуд» и собственно Колин Макиннес (при том что «Тошнота» Сартра у меня дома была на русском). Схватился я сначала за Керуака, тоже взахлеб читал, порывался переводить, но потом, где-то странице на сотой, сказал себе: «Да ладно, чего-то это не то, чувак. Буддизм какой-то сплошной. Хиппаны. Never trust a Hippie». И взялся за Макиннеса, и перепахала меня та книжка насквозь. Столько было схожего у меня с тем парнем — вплоть до ситуации на личном фронте, слово в слово. И я бросился переводить ее.

Ох, и долго же я ее переводил. Приходил в кафе «Пава» на Новом Арбате с утра, заказывал чаю, выкладывал словарь англо-русского языка, листы и оригинал и сидел. Мне тогда в «Паву» почту присылали. На институт забил — вместо института сидел в «Паве», а вечером сворачивал работу и начинал бухать за тем же столиком. Такую создал себе псевдореальность, комфортнее некуда. Парил дружков, зачитывал им вслух. Парил девушек, заставлял их распечатывать на печатной машинке. Парил официанток в «Паве», они подходили и говорили: «Тут не библиотека, сворачивай-ка книжки». А я им — «We are the mods, we are the mods, we are, we are, we are the mods, мать его!» За исключением того, что «мы» не существовало. В «Квадрофении» по гальке бегут целые полчища парней в парках. А я был один. Вербовал, конечно, дружков, но это было не то. Без стаи я был.

ОЛЕГ МИРОНОВ (DJ MOBKID):
Модовская тема стала проявляться в Питере к середине 90х. Тогда мы с The Sods играли гремучую смесь из гаража, панка и психоделии, но при этом почему-то нам хотелось быть как Secret Affair. А все нас принимали за фанатов The Stooges, вот такие вот превратности судьбы.

Еще в школе в сторону Британии меня, можно сказать, подтолкнул первый альбом Oasis — помню, я удивился — они играют музыку 1960-х, но делают это так, как до них никто не делал. Так я понял, что такое крепкие корни в музыкальной культуре. Позже я коренным образом пересмотрел свое отношение к этой группе, но первый альбом по сей день вызывает ностальгическую слезу.

ТАМ
23 июня 1995 — На фестивале Гластонбери Oasis и Робби Уильямс отлично провели время вместе, певец популярного бойз-бенда из Манчестера вышел на сцену в какой-то момент, а после этого уикенда покинул группу Take That и начал сольную карьеру.



14 августа 1995 — Бритпоп попадает в выпуски новостей: две главные группы движения, Blur и Oasis, выпускают свои синглы, «Country House» и «Roll with It». Битву в итоге выигрывают Blur, продав 274 тысячи копий своего сингла, в сравнении с 216 тысячами экземпляров у Oasis, и занимают 1-ое и 2-е места в национальных чартах.
2 октября 1995 — На Creation Records выходит второй альбом Oasis «What's The Story Morning Glory», ставший самым большим коммерческим успехом группы.

ИЛЬЯ МИЛЛЕР:
Товарищ съездил в Англию осенью 1995 года, ему было наказано купить все синглы группы Menswe@r, которые существовали на тот момент. По приезде мы с ним пересеклись на метро «Баррикадная», он передал мне синглы и с ними аудиокассету: «Это новый Oasis, только вышел». Товарищ буквально насильно надел на меня наушники от плеера, я не без удовольствия прослушал вступительный трек «Hello», потом пошел сингл «Roll With It», который мы уже слышали, и я попытался снять наушники, типа послушаю дома. Но товарищ настоял на том, чтобы я продолжил ознакомление с альбомом: «Слушай дальше! Хочу, чтобы это произошло при мне!» Третьим треком на альбоме шел «Wonderwall», и это, конечно, был поворотный момент, из тех, что не забываются и не стираются. Имя товарища вот только стерлось.

СЕРГЕЙ НАРАЙКИН, профессиональный меломан, коллекционер и светский лев: Когда я впервые услышал «Wonderwall», то разревелся. При этом был трезвый абсолютно.

ЗДЕСЬ
19 февраля 1996 — На церемонии вручения наград Brit Awards фронтмен группы Pulp Джарвис Кокер выходит на сцену во время выступления Майкла Джексона, протестуя против ложного пафоса выступления Короля поп-музыки. Его арестовывает полиция. Следующий номер Melody Maker выходит с требованием дать Джарвису рыцарское звание.




Октябрь 1996 — презентация сборника «2000% Живой энергии» в МДМ — «Свинцовый туман», EXE, «Кошки Нельсона», «Танцы Минус», «Томас» и «Эдипов комплекс».
1996 — Солист группы «Любэ» Николай Расторгуев издает сольный альбом «Четыре ночи в Москве» с кавер-версиями песен Beatles. На обложке — лицо Расторгуева на фоне Юнион-Джека. Бритмеломаны, рыскающие по Горбушке, не раз испытывают когнитивный диссонанс.



ЗДЕСЬ
1995 — компания Feelee Promotion выпускает в России по лицензии CD-диски британских лейблов 4AD, Creation Records, Mute и тд.

ИГОРЬ ТОНКИХ, Feelee Promotion:
Началось все с лицензии. Была первая пластинка: Dead Can Dance — «Into The Labyrinth», 1994-й. Потом Ник Кейв — «Let Love In»... соответственно если в первом случае были 4AD, то во втором — Mute. Собственно, так оно и пошло-поехало. Как говорил Леня Захаров из «Комсомолки»: как прослыть фирмой грамзаписи с хорошим вкусом? Надо просто заключить лицензионное соглашение с фирмой грамзаписи с хорошим вкусом! После этого мы стали дистрибьютором еще и Beggars Banquet, XL Recordings, Ninja Tune, Warp... много было хороших лейблов. Мы с самого начала выбрали независимую нишу. Тут был и экономический резон — сектор всех независимых примерно равен мейджору; приятен репертуар, не нужно пачкаться, можно зарабатывать деньги без проституирования. Без компромиссов.