11.01. День третий, который начался плохо, но закончился хорошо
Утром возле моего зала меня ждала охрана, ночью произошло странное и малоприятное событие. Рассказывать о нем не хочу по разным причинам, постарался расслабиться и поскорее забыть. Покормил воробьев, немного успокоился, как заходит галерист Б. — видел ли я во вторник известного художника А.? Да, видел. Оказывается, художник нес галеристу картины, но не донес, и галерист заподозрил меня в рейдерском захвате его художника. Моим отрицаниям он не поверил — ведь глупо сидеть на центральном перекрестке ЦДХ и не перекупать проплывающее мимо добро.

Зашла молодая женщина с большим каталогом Кокурина (?) за 1200 руб., походила, купила каталог и говорит: «Вы знаете, мне ваши картины нравятся всё больше и больше, я хочу что-нить купить, но у меня мало денег, я сейчас схожу к знакомым, займу и вернусь». Возвращается она с все тем же галеристом Б. — Сергей, у меня нет денег (а когда у галеристов вообще были деньги), отдай ей картину за сколько у нее есть.

Попрессовали они меня недолго, и я отдал им большой шикарный фовистский натюрморт холст-масло. На радостях они сразу пошли в багетку и сделали дорогую итальянскую деревянную раму в два раза дороже картины.

Охрана сразу подбежала меня поздравить, чтоб замять загадочный ночной эпизод. «С чем? — ответил я. — Вы гляньте на мои цены — и это в рублях, а не в евро». Вернулась семейная пара, которая заглядывала, когда мы с юзерами обсуждали смысл жизни. «Мы обошли всё ЦДХ, вы — лучший! И у нас к вам деловое предложение». Короче, еще одно масло — экспрессивный букет — нашло своих новых хозяев. Заглянул приятель и, увидев пустые места на стенах, попросил занять ему денег. Я отказал.

ЦДХ уже гудел как улей, люди толкали речи в микрофоны. Ввалилась раскрасневшаяся женщина в ярком шарфике и упала на кушетку: «Я просто зритель!» Стала рассказывать, где какая рыба, торты, напитки на вернисажах. Объясняю, что я на работе и меня эти радости обходят стороной.



12.01. День четвертый — Вернисаж
Я понял — все происшедшее сегодня надо оценивать именно с моей персональной позиции — художник из интернета выходит в офлайн. Иначе все происходившее понять невозможно. Сразу скажу — это был самый странный Вернисаж, в котором я участвовал в своей жизни :-) Схема как на вернисаже у Петра Цветкова — все, друзья, художники, критики, коллекционеры, собираются к определенному времени, говорятся речи, потом все хлебнут вина (или не вина), пообщаются и расходятся — в моем случае была быстро разбита в пух и прах. Люди, с которыми я многократно перезванивался и договаривался о присутствии и речах, либо не пришли вовсе, либо пришли на 1,5—2 часа позже. Соответственно, те друзья, которые пришли раньше и ожидали традиционного начала, начали уходить. Логично ожидать, что ну вот уйдут они, и все закончится. Однако и эта схема была разбита в пух и прах. Люди шли и шли, сначала закончились 100 фужеров на ножке, потом закончились цветные прозрачные стаканы — 100 штук, вторая линия статистики-сервировки, потом пошли в ход пластиковые стаканчики, и их ушло штук 50. Сколько было всего людей? Я не знаю... Много, от 50 до 80, но это количество было размазано на 4 часа. Последние четыре, хорошие ребята-художники, пришли без 15 минут 8. Я сказал: «Ребята, я все остатки вылил, если вы выпьете бутылку вина за 5 минут, пока не погасят свет, я открою новую!» В целом люди не хотели знакомиться и раскрывать — откуда они пришли, кто они и чего хотят: «Нас пригласили, мы пришли, а кто мы — не скажем!» Таких было процентов 30—40. Режиссер Леонид Борисович Казавчинский, профессор, автор 100 фильмов, заслуженный деятель искусств России, стал делать то, зачем пришел, — фильм о художниках, сюда вошли кадры с заглянувшей к нам Наттой Конышевой, и мое интервью, и беседа перед микрофоном и камерой художников Веры Ельницкой, Яны Поклад, Татьяны Ипатенко. У Леонида были непростые вопросы, я говорил долго и нескладно. Собственно, для меня это главный урок Вернисажа — я не готов стать публичной персоной, я не могу говорить кратко, в две строки, ярко и не робея и зажимаясь перед камерой и микрофоном. Этому надо учиться, и труба уже конкретно зовет.

P.S. Продал еще одну работу в промежутке между завозом ящиков вина и сервировкой стола. Еще за одну давали доллары — отказался.



15.01. Итоги первой недели
Стресс, связанный с «Вернисажем до и после», уже проходит, и я возвращаюсь в нормальное психическое русло. Завтра — выходной, высплюсь и буду как огурчик. Сегодня проданы еще две работы, в том числе, что для меня очень важно, большая абстракция, получен заказ на портрет и еще несколько устных договоренностей о работах. Этим закрыты сразу несколько вопросов:

0. Через 30 лет после моей (не Иксигона) выставки в Московском университете подтвердилось — ничего не изменилось, я интересен просто случайно выбранным зрителям и являюсь, как и прежде, продаваемым художником, это — мой генетический дар. Весь ЦДХ думает, что я наживаю миллионы, все время таская картины в пакетах на пост админа... Уходил сегодня с большой пустой рамой (рамы не покупают, берут картину без рамы) через плечо, встретил знакомых художников, когда сказал, что продал картину такого размера, смотрели на меня как на инопланетянина.

1. Я могу без помощи галеристов продавать работы до 1000 долл. Может, и до 2 (моей мечты) смогу, поживем-увидим.

2. Общая сумма проданных работ за первую неделю уже намного превысила сумму аренды зала, в таких случаях говорят, что «отбился». Ну, отбился!.. Короче, никого не слушайте, выставляться в ЦДХ можно, выставляться в ЦДХ нужно! Да, это деньги, да, это огромная растрата душевных и физических сил. Но если вы нужны людям, они вернут вам все сторицей!

21.01. Немного звезд на небе Иксигона
Крайний день выставки был бурным. Сразу отвечу на волнующий многих вопрос: Куплены ли «Большие яблоки»? — Да, куплены.

Днем женщина, осмотрев всю выставку и сказав массу теплых слов, остановилась напротив трех цветовых абстракций, хвалила их и начала плакать, сказала: «Извините, я не смогла держать слез. Вы делаете что-то невероятное с цветом...» — и быстро ушла. Я был обескуражен, никто не плакал перед моими картинами, и я не подозревал, что существуют люди, настолько чувствительные к цвету. В обед заскочил Артур Крупенин — телезвезда, шоумен (многие знают его по ток-шоу на ТВ), высокий, очень обаятельный, с красавицей супругой. Он нашел мои работы на artnow еще летом, мы переписывались, но из-за моих отъездов туда-сюда смогли встретиться только сейчас — ему просто нравятся некоторые мои работы, и он хотел их увидеть вживую. Это на тему — как привлечь внимание людей из шоу-бизнеса и глянцевых журналов к вашему творчеству. Очень просто — пишите хорошую живопись, и они сами вас найдут.



Подтянулись и некоторые наши форумчане — Самвел, Peter, заглянула строгая Сима, сказала, что хотела увидеть фактуру моей живописи, прежде чем о ней судить... Уважаемая Сима, Вы меня растрогали этим до слез. Такая щепетильность в вопросах критики осталась даже не в 20-м, а в 19 веке... Да и какая у меня фактура? Кроме как в «Грушах на желтой тарелке» я фактурой не пользуюсь.

Забыл сказать, что днем кое-кто опять провел со мной беседу, что я своими низкими ценами позорю лучшую выставочную площадку Москвы и надо бы цены поднять в 2—4 раза.

Встретил на Вернисаже художника, которого я видел в студии рисунка, и он там был лучший по рисунку, но я не нашел его работ в интернете. Повел его к себе, усадил, спросил: «Почему вас нет в интернете?» — «У меня нет компьютера, не на что купить...» — «Продайте рисунки!» — «А их возьмут по 200 долларов?» Я ответил: «Произведение живописи стоит столько, сколько за него готов платить зритель... Начните с 1000 руб., продайте 20, купите компьютер, дальше будете повышать...».

Выставка «Иксигон. Возвращение черного квадрата» проходила в ЦДХ (7-й зал) с 10 по 22 января.​