Оцените материал

Просмотров: 40392

Российские арт-иностранцы: что им здесь нравится, а что раздражает

04/09/2009
В преддверии 3-й Московской биеннале современного искусства OPENSPACE.RU поговорил с зарубежными арт-профессионалами, работающими в России

Имена:  Александр Виноградов · Алексей Каллима · Владимир Дубосарский · Илья Кабаков · Константин Звездочетов

©  Предоставлено «Айдан галереей»

Константин Латышев. Арт рынок. 2008

Константин Латышев. Арт рынок. 2008

1. Что профессионалы в вашей родной стране знают о современном русском искусстве?

2. Что говорят ваши соотечественники — кураторы и руководители музеев, которые приезжают в Москву (насколько это вам известно), на что они жалуются?

3. Что нужно сделать в России для того, чтобы современное русское искусство было больше известно за границей?

4. Что из того, что делается в России в этом направлении, кажется вам неправильным и неразумным?


На вопросы ответили: Пьер Броше, издатель, глава фонда New Rules; Бланш Гринбаум-Сальгас, в прошлом — главный хранитель государственных музеев Франции, атташе по культуре посольства Франции; Антонио Джеуза, независимый куратор; Тереза Мавика, директор фонда «Современный город»; Давид Рифф, эссеист, OPENSPACE.RU; Катя Саттон, сокуратор BAIBAKOV art projects; Макс Седдон, журналист, обозреватель The Moscow Times; Рут Эддисон, директор галереи «Триумф».


Ответы записала ДАРЬЯ КУРДЮКОВА.


1. Что профессионалы в вашей родной стране знают о современном русском искусстве?

©  Евгений Тонконогий

Макс Сэддон

Макс Сэддон

Макс Седдон
. Кроме Кабакова, Кулика и еще одного-двух авторов, в Нью-Йорке и Лондоне российских художников почти не знают. Наши СМИ обычно реагируют на то, что происходит с искусством в Москве, только если дело касается олигархов или мощного пиара. А это не то, что на самом деле интересно. Скажем, если я обмолвлюсь о художниках, по западным меркам слишком эксцентричных, или о российских политиках от искусства — тех, кто судит Ерофеева, группе «Война», Беляеве-Гинтовте, — в ответ многие скажут, что их замучила степенность Нью-Йорка — Лондона — Берлина и они хотят, чтобы нечто подобное появилось у них. В мировом арт-сообществе Россия в целом, в общем остается терра инкогнита, в этом все дело.

Рут Эддисон. Я из Англии, и хотя уже двенадцать лет там не живу, но мне кажется, что профессионалы знают неплохо. Существует фонд Светланы Аджубей Academia Rossica, которая уже много лет организует некоммерческие выставки русского искусства. В Институте Курто работает Сара Уилсон, на мой взгляд хорошо разбирающаяся в современном русском искусстве. Маша Байбакова год назад организовала выставку современных художников из России в галерее Paradise Row. Кроме того, профессионалы, конечно, бывают в Венеции, видят российский павильон и показы в параллельных программах.

Катя Саттон. То, что американские арт-профессионалы совсем не знают русское современное искусство, еще мягко сказано. Конечно, всегда найдется исключение, галерист, который готов рискнуть и взяться развивать новый рынок, и, разумеется, некоторые коллеги видели «Целующихся милиционеров» в Тhe New York Times. Но о каждодневном развитии московской арт-сцены информации почти нет.

Для своей магистерской диссертации я сделала экспериментальный проект в Художественном институте Сан-Франциско с кураторами Оквуи Энвезором и Хоу Ханру. Я писала диссертацию об Ире Кориной, группе ABC и Давиде Тер-Оганьяне: тему утвердили только потому, что Ханру включил «Радек» в свою выставку и хотел узнать побольше об одном из его членов.

Одна из проблем с нехваткой информации в том, что в академическом мире, так же как в общественных институциях и в коммерческих галереях, тот, кто имеет хотя бы самые поверхностные представления о предмете, может выгодно использовать эту информацию для экспертизы. Соответственно, отдельным людям или институциям несложно стать образцовой базой материала для любой дальнейшей активности в этой области. Когда я предложила своим руководителям диссертационную тему, они немедленно отреагировали: «Русское современное искусство? О-кей, тогда тебе нужен Гройс». Да, работы Гройса относятся к теории современного искусства, и да, он апеллирует к русскому искусству. Но, согласитесь, было бы странно строить диссертацию только на его работе.

Есть и другие случаи — с плачевными результатами. Скажем, когда какая-нибудь одна коллекция приобретает большую известность, для публики она становится как бы заместителем конкретного раздела, области искусства. В особенности это касается созданного в советский период современного искусства, поскольку гриф запретности обусловил его ограниченное распространение и развил в отношении к нему своего рода фетишизм.

Давид Рифф. Таких стран у меня несколько, и ситуация в них разная. Родился я в Англии, где о русском искусстве было мизерное количество публикаций и их читали в основном эксперты (которых было-то два-три)... В англоязычном мире о русском искусстве знали всегда плохо в силу «холодной войны». Говорили, правда, кое-что о русском авангарде, но эти представления были довольно идеализированными. А про искусство 1970—1980-х никто не знал. В Германии, где я провел часть детства и рос в среде экспертов по русскому искусству, дело обстоит лучше. Там с 70—80-х годов устраивались выставки Булатова, Кабакова, Янкилевского, Пивоварова; немцы с кропотливой дотошностью изучали корпус их работ. Мой отчим (известный славист Карл Аймермахер. — OS) занимался популяризацией творчества Вадима Сидура и даже установил его памятники по всей Германии. Ко всему этому в 70—80-е был большой интерес, но на локальном уровне. Русским искусством занимались в такой своего рода провинциальной Германии: в Бохуме, Бремене, Франкфурте, небольших музеях Берлина или Касселя. Причем занимались обычно слависты либо дипломаты. У немцев появился интерес к бывшему врагу — в отличие от американцев и англичан, у которых отсутствие интереса было связано скорее с идеологической борьбой.

С 1989 года все резко изменилось: появился интерес в США, хотя и сегодня еще ограниченный. В Англии он обусловлен финансовыми контактами, условно говоря, элит: Абрамович является владельцем «Челси» и косвенно «Гаража», и люди знают, что здесь в художественном смысле что-то продолжает происходить. Но это относительно недавняя история, нет достаточного количества монографий, интерпретаций, художественных разборов, поэтому представления англоязычного мира остаются удивительно наивными.

©  Евгений Тонконогий

Пьер Броше

Пьер Броше

Пьер Броше. Кто хочет знать, тот знает. Профессионалам знакомо большинство известных нам русских художников: Кабаков, Булатов, Комар и Меламид… и в том числе молодое поколение, как Кулик, Дубосарский и Виноградов, Кошляков и, скорее всего, Мамышев-Монро. Есть в Париже две или три галереи, которые покажут почти всех, кого нужно знать. Ilona Orel покажет Дубосарского и Виноградова и Кошлякова. Anne de Villepoix покажет Алексея Каллиму. Rаbouin MoussionКулика, ПГ и Острецова. Ну и молодежь тоже знают, поскольку в прошлом году в Fondation Louis Vuitton прошла большая выставка.

Бланш Гринбаум-Сальгас. Во Франции в 2000 году прошло две важные выставки: французско-русский проект «Безумный двойник» в замке Уарон и «Полюс холода» в Ecole Nationale des Beaux-Arts в Париже (в подготовке обеих участвовал Андрей Ерофеев). В первом показе участвовали Авдей Тер-Оганьян, Осмоловский, Лейдерман, Захаров, Звездочетов, Альберт, АЕС+Ф… Во втором — Беляев-Гинтовт, Дубосарский, Елагина, Захаров, вновь Лейдерман и Мамышев-Монро, Кулик, Тимур Новиков, Пепперштейн, «Чемпионы мира», Шутов, Кошляков... С тех пор профессионалы этих художников знают. В 2002 и 2004-м Доминик Абенсур в Центре современного искусства Кемпера показывала Лейдермана, Чернышеву, Петлюру, Батынкова, Пономарева, АЕС... Правда, потом был довольно долгий перерыв — пока в 2007-м не устроили еще две выставки — «Соц-арт» в Fondation Maison Rouge и Moscoupolis в Fondation Louis Vuitton. Ну и Кулик, которого уже хорошо знают, только что ставил в театре Шатле «Вечерню Девы Марии» Монтеверди. Вот одна история.

Есть другая. Наши государственные собрания все-таки что-то купили. Центр Помпиду приобрел Кабакова еще в 83-м, Дубосарский там есть… Уже около двадцати лет мы покупаем современное русское искусство. В Музее современного искусства Лиона есть Кабаков. Есть другая госколлекция — Фонд современного искусства. Из русских художников мы купили работы Ольги Чернышевой, Олега Кулика, Франциско Инфанте, АЕС+Ф, «Синих носов» и других.

Третья история связана с ежегодной ярмаркой FIAC в Париже. Уже несколько лет там есть и русские галереи — «Айдан», Галерея Гельмана, XL. С другой стороны, есть парижские галереи, как Rabouan-Moussion или Orel, которые показывают русское искусство. Но там слишком много русских художников, и наши профессионалы считают, что это русское гетто. Лучше, когда художники — как Каллима — выставляются не среди своих, а в международном контексте, как в Anne de Villepoix. Или как Лейдерман у Michel Rein.

Хотя вообще знают плохо. Когда в Москве проходила 1-я Биеннале современного искусства, приезжали галеристы, которые работают с русским искусством, а вот кураторы бывают редко. Кто-то был на открытии «Гаража». Но поскольку на приближающейся 3-й Биеннале куратором будет Жан-Юбер Мартен и поскольку будут участвовать французские художники, я надеюсь, что кураторы из Франции тоже приедут. Для России это важно. 


Антонио Джеуза. Когда я приехал в Россию шесть лет назад, специально чтобы писать историю российского видеоарта, мой руководитель, англичанин, сказал: «Знаете, Антонио, если мы в Англии ничего не знаем о видео в России, наверное, там ничего интересного нет. Ведь если бы там были интересные художники, о них существовала бы информация».

Италия — большая площадка, где выставляется разное современное искусство. Там знают отдельных авторов, но не российское искусство как движение, поскольку ничего нет на уровне академий и университетов — на уровне теории, я имею в виду. Что-то пишется на английском по поводу выставок в России, но только рецензии. С русским искусством такая проблема не только в Италии. Но вообще искусство существует в мировом контексте. Нельзя преподносить Россию как отдельный феномен, иначе мы будем говорить о региональном искусстве.

©  Евгений Тонконогий

Тереза Мавика

Тереза Мавика

Тереза Мавика
. В Италии знают очень немногих — Кабакова, Виноградова и Дубосарского, Кулика… Есть маленькие галереи, которые начинают обращать внимание на молодых русских художников, но их всего-то штук пять (Nina Lumer, Pack) — они приехали на «Арт-Москву» и продолжают работать с этой территорией. Но увы, выглядят как какое-то гетто, как будто русское искусство почему-то должно быть отдельно. В целом, кроме Кабакова, с которым работает Galleria Continua, у действительно важных в международном смысле итальянских галеристов пока нет серьезного интереса к русским художникам.
Страницы:

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:16

  • actual· 2009-09-06 23:53:29
    Спасибо!
  • degot· 2009-09-07 11:58:37
    Спасибо за спасибо! Но неужели это единственный комментарий, который способен вызвать этот материал? Никого ничего не задело? Что-то все помалкивают.
  • lopouk· 2009-09-07 14:49:23
    Восхищает самомнение П. Броше. Значительно более интересные выставки, чем его банальные "Новые правила" с банальным" (им же самим опровергаемым списком из 25 дежурных участников) делал в 90-ые Андрей Ерофеев - "История в лицах", "Безумный двойник". Да и тот же Гельман чуть погонял свою колекцию по регионам. И из этого многое что выросло - и филиалы ГЦСИ, и Олейников, и Провмызы, и Логутов, и ижевцы. А что вырастит из пр отработки "Мегафоновских" денег пока неизвестно. Вряд ли что-то оригинальное.
Читать все комментарии ›
Все новости ›