ДМИТРИЙ МОРОЗОВ — московский музыкант и художник, занимающийся экспериментальной электроникой, видеоартом и перформансами. Под псевдонимом ::vtol:: конструирует синтезаторы и звуковые объекты.
Я открыл для себя синтезаторы в детстве — с альбомов золотого периода Pink Floyd «Dark Side of the Moon» и «Wish You Were Here», на которых английская
школа синтезаторостроения максимально ярко проявила себя в массовой культуре. Pink Floyd играли на синтезаторах EMS — Electronic Music Studio, сконструированных Питером Зиновьевым, родившимся в семье наших бывших соотечественников. Русские сделали мощный вклад в развитие синтезаторов и вообще электронных инструментов. Помимо Зиновьева надо обязательно упомянуть Евгения Мурзина, построившего знаменитый оптический синтезатор АНС, конструктора Сержа Черепнина, который создал в Штатах синтезаторную марку Serge, и, разумеется, Льва Термена, изобретателя терменвокса — инструмента, который до сих пор остается одним из самых футуристичных, несмотря на то что ему скоро исполнится 100 лет.
Самый известный синтезаторный бренд — это Moog, созданный американцем Робертом Мугом, который начинал продавцом терменвоксов. На мой взгляд, значение Муга немного преувеличено — его инструментам уделено больше внимания, чем они заслуживают. Это прекрасные синтезаторы, но с работами Питера Зиновьева и Дона Буклы по сложности интеллектуальных вложений и богатству возможностей и достигаемых результатов они несравнимы. Муг был более талантлив как продавец, чем как инженер: его заслуга — в коммерциализации рынка синтезаторов. До начала 1970-х синтезаторы представляли собой громоздкие лабораторные аппараты — преимущественно модульные, у которых клавиатура была лишь небольшим элементом, чаще всего вторичным. Управление происходило с помощью переключения патчкордов или посредством матричных систем. Эти огромные устройства были страшно далеки от широкого потребителя — от простого человека, который хотел бы прийти вечером домой, сесть за инструмент и сыграть мелодию. Ситуацию исправил Боб Муг, выпустив в 1970-м компактный MiniMoog — в нем модульная система больших Moog была упрощена до минимума, спрятана с клавиатурой в один корпус, сделанный из дешевых материалов. По синтезаторным расценкам того времени MiniMoog очень мало стоил, при том что его все равно могли себе позволить только успешные группы и организации. Однако с помощью MiniMoog электронная музыка вышла из узких рамок авангардного эксперимента и академических кругов в область поп-музыки. Мне лично очень нравится, как работал с MiniMoog легендарный джазмен-эксцентрик Сан Ра — из этого одноголосного инструмента, по сути не предназначенного для первых ролей в ансамбле, он извлекал безумные соло.
Дон Букла в истории синтезаторов для меня более значим, чем Боб Муг. Особенно если говорить об уровне его техники и количестве идей, которые она дала миру. Букла — инженер-программист с музыкальным образованием, которого втянул в синтезаторостроение известный композитор Мортон Суботник. Букла с Суботником работают с начала 1960-х. Другой композитор, без которого нельзя представить синтезаторы Buchla, — это Рихард Лейнхарт, к сожалению, скончавшийся в прошлом году. Он с помощью интерфейса Haken Audio Continuum, такой длинной пропиленовой панели, которая управляется прикосновениями пальцев, смог реализовать возможности синтезатора Buchla в достаточно доступной и при этом серьезной электроакустической музыке, которая привлекает к его инструментам большой интерес в последнее десятилетие.
Дон Букла — антипод Роберта Муга, такой серый кардинал от синтезаторов, который всегда работал только с элитарными музыкантами и не стремился к массовой популярности. Например, Aphex Twin — большой поклонник синтезаторов Buchla и обладатель почти всех инструментов, что тот выпустил. В начале 2000-х Букла запустил серию 200e — это фантастический протосинтезатор, совместивший все наработки, которые возможны в модульных системах: стабильный, мало весит и очень дорого стоит. Инструмент будущего с огромными скрытыми возможностями. Звук у Buchla 200e весьма специфический. Его нужно очень хорошо знать, чтобы сделать на нем что-то отличное от того, что делают все, — он очень располагает к определенным звуковым решениям: высоким звукам, как будто бьешь стекло, или прыгающим, как мячик, басам. В России есть один синтезатор Buchla 200e — я знаю его владельца и играл на его инструменте, когда мы с ним организовывали недавно первый синт-митинг в Москве.
MiniMoog не был даже первым портативным синтезатором в истории. За три года до его появления фирма Питера Зиновьева EMS выпустила в Британии VCS-3, который был куплен Pink Floyd и звучит в песне «On the Run». Мой персональный фетиш среди аналоговых синтезаторов — это EMS AKS, следующая машина Питера Зиновьева. Еще более компактная, чем VC3, который представлял собой уголок из двух блоков (горизонтального и вертикального) с джойстиком. EMS AKS, построенный на базе модели Synthi A (KS означает, что он оснащен клавиатурой и секвенсором), — это чемоданчик для путешествий, почти квадратной формы, который, кстати, более компактен, чем MiniMoog. Аутентичные синтезаторы этой модели, как и MiniMoog, и сейчас продаются — цена от 7000 долларов. Synthi A — младший брат синтезатора Synthi 100, который был куплен Минкультом СССР для «Мосфильма» и на котором работали Юрий Богданов, Владимир Мартынов и Эдуард Артемьев.
Другой потомок русских эмигрантов, сын русского композитора и китаянки Сергей Черепнин — один из пионеров синтезаторостроения в США наравне с Доном Буклой и Бобом Мугом. Он основал фирму Serge и стал производить модульные синтезаторы, причем, как и Букла, использовал разъемы типа «банан» (соединитель с одним проводником) — в отличие от Moog Modular, который был на больших джеках. Этот стандарт до сих пор жив в лабораторной технике — если прийти на прием к кардиологу, то там можно увидеть аппарат на разъемах-бананах и подключить к нему синтезатор, для того чтобы использовать тон сердца. Инструменты фирмы Serge всемирно известны и уважаемы. Компания Черепнина жива до сих пор, и наследники инженера производят инструменты на заказ.
Уникальная история связана с оптическим синтезатором Евгения Мурзина АНС, который существует сейчас в единственном экземпляре и стоит в Музее Глинки. Он находится в рабочем состоянии — его куратор Станислав Крейчи время от времени дает на нем мастер-классы. Это второй прототип АНС, существенно отличающийся от первой модели, законченной в 1958-м, — та, к сожалению, уже утрачена. При создании первого прототипа АНС были задействованы огромные технологические и трудовые ресурсы — был создан задел на создание еще 10 инструментов, так называемой рабочей партии, но поскольку это был проект, созданный усилиями одного человека, Евгения Мурзина, то после его скоропостижной смерти стало понятно, что продолжить его дело некому, да и незачем. Но я считаю, что об этом не следует сожалеть: то, что сделано на единственном АНС лучшими композиторами 1960-х (Шнитке, Денисов, Артемьев, Мартынов, Губайдулина), — прекрасно, гениально и неповторимо. Вопреки распространенному заблуждению, АНС не единственный оптический синтезатор в мире. Например, в Америке был «Оптиган» (Optigan) на оптических пластиковых 12-дюймовых дисках — достаточно брутальная вещь, которая звучит невероятно красиво. «Оптиган» выпускался большим тиражом — причем, что самое занятное, фирмой, которая являлась подразделением Mattel — производителя куклы Барби.
В советские времена было произведено огромное количество разновидностей синтезаторов. Если изучить сайт «Музей советских синтезаторов», то можно изумиться масштабам. В то время они воспринимались как единственная доступная техника, причем не лучшего качества. В наши дни на советские инструменты установилось нечто вроде моды, и даже большие иностранные музыканты-звезды теперь гоняются за «Поливоксами», которые звучат хоть и жутко, но интересно. Я небольшой поклонник советских синтезаторов, хотя среди них попадаются очень интересные модели, например, небольшая цифровая машина «Маэстро» — прекрасный и интеллектуальный синтезатор, особенно для такого размера. Из аналоговых синтезаторов мне симпатичнее всего простой, компактный и стабильный «Ритм-2», который иногда называют клоном MiniMoog. А в остальном советские синтезаторы для меня — неразличимое мутное пятно.
Я против, чтобы на них так росли цены: в 2004-м я купил свой «Поливокс» за 3000 рублей, а сейчас за такую машину в хорошем состоянии просят 15 000 — 20 000 р. Я могу рассказать, как устроен бизнес с советскими синтезаторами в Москве: есть несколько людей, которые ездят с экспедициями в глубинку — раньше ездили по Подмосковью, а сейчас уже перебрались в своих поисках за Урал. Ездят по старым ДК и за бутылку водки или смешные деньги выкупают старое оборудование, которое находится на балансе у провинциальных культурных учреждений. Чаще всего старые синтезаторы валяются нераспечатанными в подвале, и им даже не требуется профилактическое обслуживание, поскольку их покупали по разнарядке и на них никто не играл — не знали, что с ними делать. Потом их привозят в Москву и сбывают по взвинченным ценам. Хорошо, что людям интересны старые синтезаторы, но плохо, что на их интересе спекулируют. Кстати, в Москве есть увлеченные коллекционеры синтезаторов, которые хранят в коллекциях очень редкие и дорогие инструменты — и MiniMoog, и Oberheim Xpander, и Synclavier, и PPG Wave, и ARP 2600. Как их сюда привозят — для меня загадка, но все они есть у наших коллекционеров — и таких коллекционеров не один и не два человека.
Аналоговые синтезаторы неожиданно обрели вторую и третью жизнь благодаря органичности звучания — считается, что у них чище высокие или сочнее нижние частоты. Но для меня это не очевидно — я, например, цифровые синтезаторы за звук люблю не меньше, к тому же есть очень удачные комбинированные машины, в которых цифровые блоки сочетаются с аналоговыми
и получается еще более интересный результат. Я объясняю новую популярность не только аналоговых, но вообще старых синтезаторов тем, что в какой-то момент индустрия, увлекшись коммерцией, зашла в тупик — синтезаторы стали однообразны: нажимаешь одинаковые кнопки, меняешь похожие пресеты и получаешь звук, имитирующий живые инструменты, в котором нет смысла. Зачем с помощью сложной электронной машины подражать звуку, например, скрипки, когда сам синтезатор может выдать огромное количество ни на что не похожих тембров? Вообще, на мой взгляд, плохо звучащих синтезаторов не бывает — бывают неумелые люди, которые не знают, что с ними делать.
Голубчик,ну какже вам не стыдно такой бред писать! Не нравится вам Moog - ради Бога,но зачем выдумывать сказки о том, что Роберт Моуг якобы "начинал продавцом терменвоксов". Сообщаю вам, что Моуг терменвоксы не продавал, а производил.Он создал свою компанию еше в 1953 году, почти за 10 лет до Буклы, не говоря уже про Зиновьева... Пожалуйста, сверяйте факты перед публикациями с надежными источниками (Википедия, особенно русская, не в счет)
