Возникает четкое ощущение, что волна графомании превращается в агрессивное цунами.

Оцените материал

Просмотров: 19250

После бала

Наталья Иванова · 11/01/2010
Обозреватели наскребают итоги ушедшего литературного года. Итоги получаются вялыми, а вот список потерь — внушительным

©  WGA

Рембрандт Харменс ван Рейн. Пир Валтасара. 1635

Рембрандт Харменс ван Рейн. Пир Валтасара. 1635

Потери ушедшего года перевешивают достижения. Да и достижения производят впечатление необязательных: надо было что-то (кого-то) выбрать в премиальных сюжетах, перечислить в лауреатах — вот и выбрали, и перечислили. А могли бы и наоборот, и мало бы что по сути изменилось в представлениях о литературной реальности. Вместо Чижовой объявили бы Сенчина. Или Катишонок. Вместо ЮзефовичаТерехова (поменяли бы местами). Или Б. Хазанова. Да, иногда хочется понегодовать и возмутиться, но здесь — не пришлось бы. Все равно — для нас, разумеется, не для лауреатов. Получается, что важно для лауреата, не важно для публики. На тиражи не влияет. Послевкусие от этих выборов и перечислений вроде бы даже и нормальное, но радости от переживания итогов — и тем более праздничного настроения по этим поводам (кроме, естественно, тех, кто удостоен) — не наблюдается.

А наблюдается вот что — резкий спад эмоциональной температуры. Сильные литературные чувства проявлены были только по самым печальным случаям — уходов из жизни. Все меньше адреналина в литературной крови — все больше равнодушия. Типа «ну и пусть», «ну их», «да отстаньте со своим “Букером” (“Нацбестом”, “Большой книгой” и т.д.)». Все труднее со вставанием. Даже если публика встает — она следует все-таки ритуалу уважения старших, а не горячему внутреннему желанию.

Ровность, рутинность, отсутствие всплесков, равнодушие — свидетельство отсутствия события. (События могут быть двух родов, положительные и отрицательные — типа «как вы могли».) А ведь при таком количестве теперь, увы, вакантных литературных мест нам нужны события прежде всего — ведь именно событие возводит в силу новое литературное имя.

Чуть в сторону. Две ситуации, обнаружившие хорошо забытое старое в отношениях «литература и власть». Оказалось, что тандем не то чтобы читает, но по крайней мере знает о существовании книг, писателей и их щепетильных проблем. Головокружительное сочетание Пелевина с Ремарком радует не меньше, чем присуждение литпремий им. В.В. Путина (премий, о которых было сказано премьер-министром после встречи с писателями 7 октября 2009 года) участникам встречи В. Распутину и А. Кабакову. Дело хорошее, да и за выбором далеко ходить не пришлось. В премиально-правительственный список затесался еще советский стихотворец В. Фирсов — трудно предположить, с чьей подачи. Но он как-то уравновесил ситуацию: стал третьим. А то совсем уж это выглядело бы по-советски, по-литгазетовски незабвенных 70-х: на одного патриота один еврей.

Литературными похоронами по наивысшему государственному разряду стали похороны Сергея Михалкова. Как бы не посильнее солженицынских (2008 года). Похороны четко обозначили государственное представление о литературных приоритетах, о нравственном и прекрасном. О гражданине.

Да и строка Михалкова золотом по мрамору, возникшая в вестибюле станции метро «Курская» как «мене, текел, фарес» — не просто символ, а стихи года.

Читать текст полностью

Ссылки

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:2

  • www_stikh_com· 2010-01-12 10:54:46
    хорошая статья. поминки по литературе
  • sikaraska· 2010-01-13 18:20:35
    Видимо, журнал "Знамя" тоже решил внести свою лепту в поминки, присудив премию Ходорковскому. Вот ведь тоже светоча словесности нашли. :)
Все новости ›