Свои четыре фильма мы доделаем спокойно, поскольку у нас самое сложное завершено — это съемки. На безрыбье и рак рыба, и мы станем более заметными с нашими четырьмя проектами.

Переживать, конечно, надо большим компаниям, которые с крупными бюджетами работали и закладывали те цифры возврата, которые сейчас уже не представляется возможным получить. У нас рентабельность рассчитывалась немножко по-другому, и я поэтому абсолютно спокоен.

Очень может быть, что кризис изменит киноиндустрию в целом. После 1998 года в России кончился бум видео и появился кинопрокат. То же самое происходит и сейчас: бум ДВД заканчивается, а в кино народ ходить не перестанет, поскольку это одно из самых дешевых развлечений. И, видимо, произойдет резкий толчок для нашей страны в отношении всяких других медийных средств получения информации — через мобильную связь, через интернет или через какие-то совсем новые варианты, благодаря которым кино получит дополнительный выход на зрителя. Сейчас будут поиски.


Евгений Гиндилис, продюсер:
«Возможно, независимым продюсерам будет легче»

— У меня, в принципе, не должно быть оснований радоваться кризису, но — ничего не могу с собой поделать — я ему все-таки рад. Ситуация, которая сложилась у нас в кино за последние несколько лет с 2004 года, развивалась неправильно. Постепенно участникам становилось понятно, что так киноиндустрия функционировать не может и нужны какие-то очистительные действия. И я думаю, что кризис, который случился в мире и в России, станет очень мощным импульсом, для того чтобы назревшие реформы киноиндустрии, наконец, состоялись.

Несомненно, кризис оказывает на наши планы сильное влияние. Мы занимаемся телепроизводством, и в этом секторе, естественно, предстоит серьезная корректировка планов. Все телевизионные каналы, и в том числе наши партнеры, сокращают бюджеты на следующий год.

Что касается кино, здесь ситуация сложнее. Все свои кинопроекты мы делали без господдержки. Я надеюсь, что в будущем, несмотря на кризис, запланированная реформа господдержки, пересмотр ее порядка и правил участия компаний в ее получении смогут нам обеспечить более благоприятные условия.

Мы, к счастью, сейчас находимся в такой стадии, когда наши основные проекты или закончены, или мы делаем их по заказу тех или иных телевизионных каналов, и они не пострадали от кризиса. Единственный проект, по которому кризис ударил и судьба которого до сих пор под вопросом, — это следующая картина Владимира Котта «Громозека». Наш партнер, канал НТВ, незадолго до начала съемок сказал нам, что не сможет выполнить финансовые обязательства, которые он на себя брал, и это переносится на следующий год.

Одна из болезней нашей киноиндустрии — любовь к гигантомании, которая приводит к тому, что найти 20 или 40 миллионов долларов на блокбастер легче, чем найти 500—600 тысяч долларов для фильмов, у которых есть и коммерческий потенциал, и очевидные художественные достоинства. Возможно, теперь эта ситуация изменится и независимым продюсерам, которые производят небольшие, малобюджетные картины, будет легче находить на них деньги, чем людям, которые занимаются производством блокбастеров.

Я не уверен в том, что кризис каким-то существенным образом может сказаться на изменении зрительских предпочтений. Есть такая точка зрения, что после кризиса люди станут чаще ходить в кино, потому что это одно из немногих дешевых развлечений. Но, на мой взгляд, проблема не в этом. Проблема в том, что кино испытывает те же проблемы, что и телевидение. Нашему телевидению удалось выработать отвращение к себе у телезрителей, и отечественное кино добилось такого же результата. Есть некоторое постоянное количество зрителей, которые регулярно ходят в кинотеатры, но есть не менее постоянное количество людей, которые сознательно от этого отказываются и никогда не пойдут в кинотеатр на русский фильм.

Зависимость кино от телевидения выражается и в «гламуризации контента». Это когда коммерческий потенциал фильма реализуется только в том случае, если в нем присутствуют те или иные медийные персонажи, связанные с телевидением. Ведь «Самый лучший фильм» — это не кино, а совершенно другая форма. И здесь серьезная проблема, потому что таким образом девальвируется все остальное кино, существующее на рынке. Это свойственно не только «Самому лучшему фильму», но и многим другим блокбастерам, которые, называя себя фильмами, по большому счету фильмами не являются: они могут быть нарезками телевизионных сериалов, капустниками.

Проблема в том, что влияние телевидения на кино является, на мой взгляд, разрушительным. Чтобы кино могло превратиться в самостоятельную индустрию, эту пуповину, которая соединяет кино с телевидением исторически, нужно максимально жестко и быстро рвать. Преодолев зависимость от телевидения, мы сможем вернуть в кино тех зрителей, которые сегодня для него потеряны. Кризис дает надежду, что какие-то шаги в этом направлении могут быть сделаны.

Ссылки

• Только кризис спасет наше кино
• Русское кино: расцвет или кризис?
• Три вопроса о кризисе
• Эдуард Дорожкин. Пришествие ремесленников
• Евгения Пищикова. Первые увольнения и туманные надежды
• Евгения Пищикова. Тревожненько
• Андрей Лошак. Аривидерчи, нулевые!
• Первые увольнения и туманные надежды