Похоже, дядя Ваня умер не только для Сони Серебряковой, но и для всех нас – актеров, режиссеров, зрителей.

Оцените материал

Просмотров: 14576

До свиданья, Чехов!

Алла Шендерова · 15/09/2010
Премьера в «Мастерской Петра Фоменко» по пьесе «После занавеса» помогла понять, почему современному театру редко удаются спектакли в жанре after Chekhov

Имена:  Антон Чехов · Брайан Фрил · Дмитрий Захаров · Евгений Каменькович · Евгений Цыганов · Наталия Курдюбова · Никита Зверев · Полина Кутепова

©  Алёна Бессер / Предоставлено Московским театром «Мастерская П. Фоменко»

Сцена из спектакля «После занавеса»

Сцена из спектакля «После занавеса»

Режиссер Евгений Каменькович, автор театральных версий «Улисса» и «Венерина волоса», поставил пьесу известного ирландского драматурга, переводчика Чехова и Тургенева, Брайана Фрила «После занавеса». В пьесе два действующих лица: Соня из «Дяди Вани» встречается с Андреем Прозоровым из «Трех сестер» в советском привокзальном буфете начала 20-х годов.

Завязка интригует, хотя за сто лет кому только в голову не приходило написать «сиквел» чеховских пьес — и творцам артхауса, и авторам сериалов, и Акунину, c его «Чайкой», и Людмиле Улицкой, с ее «Русским вареньем». Попытки, как правило, оказывались не очень удачными, потому что их авторы разрушали главный принцип Чехова — проговаривали и прописывали то, что он специально оставлял в подтексте.

И вот Евгений Каменькович ставит одноактовку «После занавеса», соединив ее с чеховским водевилем «Медведь». Перед началом спектакля слуга просцениума зажигает у рампы свечи — как в старинном театре. Но театр за занавесом оказывается не старинным, а скорее устаревшим. Чеховская помещица Попова — «вдовушка с ямочками на щечках» в исполнении Наталии Курдюбовой — предстает скульптором-монументалистом и одновременно встрепанной ведьмой в лоскутном одеянии. Она картинно закидывает голову и вздымает руку с глиняным слепком. Скрытый за увешанными тряпьем стропилами колосс с маленькой головкой и гигантским торсом — плод ее тоски по покойному мужу. Судя по всему, покойник должен восседать на своем любимом коне Тоби, над изваянием которого трудится вдова, то и дело норовящая оседлать гигантскую глиняную голову. В этой позе ее застает занудный, скулящий на одной ноте кредитор — помещик Смирнов. Евгений Цыганов сначала играет вариацию на тему своего Карандышева из «Бесприданницы», но в ходе объяснений расправляет плечи и разудало срывает ветхие покровы — и со статуи, и с вдовьего ханжества. Попова хорошеет на глазах, представая в последних сценах эдакой мадам Помпадур. Колоссу же достается роль Командора, на мгновение он даже как будто оживает — в противоположность двум отличным артистам, предпочитающим живой игре наигрыш.

Этот пролог зритель вправе счесть за шутку: вот, мол, чеховский водевиль, сделанный в традициях «актер актерычей», которых любил высмеивать автор «Медведя», а вот — истинная чеховская мелодия, подхваченная Брайаном Фрилом. Но в том-то и дело, что вторая часть спектакля поставлена так же поверхностно, как и первая.

Читать текст полностью

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:2

  • i1g2o3r4· 2010-09-28 13:33:14
    Спасибо Автору за профессиональную рецензию . Просто , понятно и убедительно . По форме и содержанию . С УВАЖЕНИЕМ ИВЧЕНКО ИГОРЬ .
  • oleggureev· 2010-10-01 20:17:25
    Да, рецензия профессиональна, это бесспорно. Однако, в профессионализме Евгения Каменьковича сомневаться также не приходится. Быть может, автор рецензии чего-то просто не смог "разглядеть-расслушать-понять"?
Все новости ›