Страницы:
Дело не в том, что в уайльдовские времена пределы допустимого были куда ближе. У Джексона, как у любого идола из медийного пантеона, были все шансы реализовать любые запретные мечты, свои или заемные, выйти во славу самореализации за грань допустимого в любом понимании: общества, толпы, собственной семьи, сделать возможным почти всякое невозможное. Но похоже, что как раз это ему было неинтересно. То, чего захотел для себя Джексон, гораздо радикальней; его задачей было не осуществиться, а пресуществиться. Не изменить себя, а стать другим, предельным не-собой. Белокожим, белокурым, нестареющим, неувядающим, бессмертным.
Спасая собственную душу или подвергая ее вечному проклятию, Уайльд относится к себе с крайней и даже бескрайней серьезностью. Джексон подходит к «я», как к исходному материалу, над которым предстоит серьезно поработать. Его сокрытый двигатель — желание быть тем, кто милее, румяней, белее. Оказаться по ту сторону собственной кожи. Не «брать свое», не «выбрать чужое», а этим чужим СТАТЬ. Это слово ключевое: за ним стоит вера в терпение и труд, в то, что до всего на свете можно доработаться, дотянуться, достучаться. Она, кажется, умерла вместе с ним, одним из своих последних рыцарей.
Потому что оказаться тем, кем хочешь казаться, нельзя. Никакие перемены не обладают нужной убедительностью, ничто не гарантирует полной переброски. Асимптотическая кривая, вечно приближающаяся к координатной оси, никак не может с нею совпасть.
Но работа по перековке человека в сверхчеловека продолжается. Внешней (поверхностной, проходящей по грани кожи) белизны недостаточно, она должна быть абсолютной, божественной или инопланетной, ей должны соответствовать жизнь и судьба. Для Джексона наступает эра преувеличенной, неправдоподобной невинности: только детские книги читать, только детские думы лелеять. Продолжение известно: отказ стареть, то есть катить в обратную сторону по движущейся лестнице самосовершенствования, становится отказом взрослеть; мы к этой логике уже привыкли, но Джексон побывал там одним из первых. Дальше его история становится поучительной мультяшкой, повествующей о том, «как это бывает».
У мечты о возвращении в детскую тоже длинная традиция и хорошая генеалогия. Острова блаженных обживали многие мальчики мировой литературы (так уж вышло, что этот миф мужской, девочки там как-то не приживаются) — и Пиноккио, и Питер Пэн, владелец первого Neverland’а. Еще у нее серьезное представительство во взрослом мире, от Блока и Ницше с их «артистами» и смеющимися сверхчеловеками, до мандельштамовских детей, играющих с Отцом, и хора играющих детей из «Лолиты». В этой детской, правду сказать, перебывал весь прошлый век, отчаянно пытавшийся отвернуться от собственного старения, пока в homo ludens или кидалта не превратился каждый второй.
У этой схемы тоже есть логический предел, и Джексон добрался до него задолго до того, как и эта мечта стала общинной собственностью. На ее границе стоит новый, купленный на последние, джексоновский Неверленд, до потолка забитый игрушками. Вокруг дома резвятся зайчики и трепетные лани, а в дом потихоньку приводят маленьких детей — поиграть с людоедом. Нация припала к телевизорам: сожрет ли он крошку на этот раз или не решится? Ворота пикетирует возмущенная или сочувственная общественность. Там, в доме, живет кто-то, выползший из романов Стивена Кинга, очередное «оно» в красном, черном и золотом, почти уже без лица, но с несмываемой улыбкой. Детка, давай поиграем? Эта неуправляемая тяга к детям, вызывавшая на себя обвинения в педофилии, похожа скорей на отчаянную попытку мимикрии; словно, потрогав руками живое и теплое, можно вобрать в себя лишний день или час, а искупавшись в кипящем молоке — выскочить на волю молодым козленочком. Детей (или к детям) он хотел отчаянно, до такой степени, что завел себе собственных, почти совсем своих (их биологическим отцом он, кажется, все-таки не был), и назвал их, как щенков от хорошего производителя, Принцем Майклом I и II. Возможно, дело в том, что никто другой уже не захотел бы с ним играть.
Сколько-то пластических операций, барокамеры, медикаменты, маска, истонченные до небытия лицевые ткани, тело, на глазах теряющее вес. Такая последовательность в обращении с собой, помимо привычного отчаяния, требует хотя бы минимальной осознанности. Но именно в ней его никак не заподозришь. Об этой судьбе приходится говорить в страдательном залоге, при свете обреченности, невинности и неведения, как если бы мы имели дело с бессловесным животным или книжным героем, лишенным права на перемену участи. Кажется, что он так и продвигался к выходу, переходя от желания к желанию, как ребенок от игрушки к игрушке или шахматная фигура от клетки к клетке, лунным шагом, с лицом сомнамбулы. Где-то на середине этого пути Джексон оказался на территории современного искусства; но вряд ли он согласился бы с тем, что именно ему и служил, делая собственное тело объектом эксперимента, организатором которого не являлся. Его последовательный, подневольный, бессмысленный радикализм пугает и поражает тем больше, что проявлен вдали от пространства, где опыты такого рода стали нормой; за рамками любого искусства или представления об искусстве; на небезопасном островке предельного одиночества. Там он и вел свой непреднамеренный и кроткий поединок с Богом, пытаясь добела отмыть блейковского черного мальчика средствами современной науки, плавно выводя себя все дальше за грань привычного нам представления о человеческом.
Но и к расе полубогов, тех, кого Набоков называл саламандрами судьбы, способных выходить сухими из любой воды и мокрыми из огня, он так и не стал принадлежать. Многие из его современников такими были от роду; многим удалось к этому образцу приблизиться post mortem. В поп-мартирологе столетия были смерти погромче и, что называется, благообразней. Но такой — душераздирающе нелепой, невыносимо печальной — я не припомню; и здесь должен быть какой-то урок. Но какой урок можно вынести из смерти ребенка?
Еще по теме:
MJ, 02.07.2009
Выбор OPENSPACE.RU: видео про Джексона, 02.07.2009
Последний лунный шаг, 26.06.2009
Спасая собственную душу или подвергая ее вечному проклятию, Уайльд относится к себе с крайней и даже бескрайней серьезностью. Джексон подходит к «я», как к исходному материалу, над которым предстоит серьезно поработать. Его сокрытый двигатель — желание быть тем, кто милее, румяней, белее. Оказаться по ту сторону собственной кожи. Не «брать свое», не «выбрать чужое», а этим чужим СТАТЬ. Это слово ключевое: за ним стоит вера в терпение и труд, в то, что до всего на свете можно доработаться, дотянуться, достучаться. Она, кажется, умерла вместе с ним, одним из своих последних рыцарей.
Потому что оказаться тем, кем хочешь казаться, нельзя. Никакие перемены не обладают нужной убедительностью, ничто не гарантирует полной переброски. Асимптотическая кривая, вечно приближающаяся к координатной оси, никак не может с нею совпасть.
Но работа по перековке человека в сверхчеловека продолжается. Внешней (поверхностной, проходящей по грани кожи) белизны недостаточно, она должна быть абсолютной, божественной или инопланетной, ей должны соответствовать жизнь и судьба. Для Джексона наступает эра преувеличенной, неправдоподобной невинности: только детские книги читать, только детские думы лелеять. Продолжение известно: отказ стареть, то есть катить в обратную сторону по движущейся лестнице самосовершенствования, становится отказом взрослеть; мы к этой логике уже привыкли, но Джексон побывал там одним из первых. Дальше его история становится поучительной мультяшкой, повествующей о том, «как это бывает».
У мечты о возвращении в детскую тоже длинная традиция и хорошая генеалогия. Острова блаженных обживали многие мальчики мировой литературы (так уж вышло, что этот миф мужской, девочки там как-то не приживаются) — и Пиноккио, и Питер Пэн, владелец первого Neverland’а. Еще у нее серьезное представительство во взрослом мире, от Блока и Ницше с их «артистами» и смеющимися сверхчеловеками, до мандельштамовских детей, играющих с Отцом, и хора играющих детей из «Лолиты». В этой детской, правду сказать, перебывал весь прошлый век, отчаянно пытавшийся отвернуться от собственного старения, пока в homo ludens или кидалта не превратился каждый второй.
У этой схемы тоже есть логический предел, и Джексон добрался до него задолго до того, как и эта мечта стала общинной собственностью. На ее границе стоит новый, купленный на последние, джексоновский Неверленд, до потолка забитый игрушками. Вокруг дома резвятся зайчики и трепетные лани, а в дом потихоньку приводят маленьких детей — поиграть с людоедом. Нация припала к телевизорам: сожрет ли он крошку на этот раз или не решится? Ворота пикетирует возмущенная или сочувственная общественность. Там, в доме, живет кто-то, выползший из романов Стивена Кинга, очередное «оно» в красном, черном и золотом, почти уже без лица, но с несмываемой улыбкой. Детка, давай поиграем? Эта неуправляемая тяга к детям, вызывавшая на себя обвинения в педофилии, похожа скорей на отчаянную попытку мимикрии; словно, потрогав руками живое и теплое, можно вобрать в себя лишний день или час, а искупавшись в кипящем молоке — выскочить на волю молодым козленочком. Детей (или к детям) он хотел отчаянно, до такой степени, что завел себе собственных, почти совсем своих (их биологическим отцом он, кажется, все-таки не был), и назвал их, как щенков от хорошего производителя, Принцем Майклом I и II. Возможно, дело в том, что никто другой уже не захотел бы с ним играть.
Сколько-то пластических операций, барокамеры, медикаменты, маска, истонченные до небытия лицевые ткани, тело, на глазах теряющее вес. Такая последовательность в обращении с собой, помимо привычного отчаяния, требует хотя бы минимальной осознанности. Но именно в ней его никак не заподозришь. Об этой судьбе приходится говорить в страдательном залоге, при свете обреченности, невинности и неведения, как если бы мы имели дело с бессловесным животным или книжным героем, лишенным права на перемену участи. Кажется, что он так и продвигался к выходу, переходя от желания к желанию, как ребенок от игрушки к игрушке или шахматная фигура от клетки к клетке, лунным шагом, с лицом сомнамбулы. Где-то на середине этого пути Джексон оказался на территории современного искусства; но вряд ли он согласился бы с тем, что именно ему и служил, делая собственное тело объектом эксперимента, организатором которого не являлся. Его последовательный, подневольный, бессмысленный радикализм пугает и поражает тем больше, что проявлен вдали от пространства, где опыты такого рода стали нормой; за рамками любого искусства или представления об искусстве; на небезопасном островке предельного одиночества. Там он и вел свой непреднамеренный и кроткий поединок с Богом, пытаясь добела отмыть блейковского черного мальчика средствами современной науки, плавно выводя себя все дальше за грань привычного нам представления о человеческом.
Но и к расе полубогов, тех, кого Набоков называл саламандрами судьбы, способных выходить сухими из любой воды и мокрыми из огня, он так и не стал принадлежать. Многие из его современников такими были от роду; многим удалось к этому образцу приблизиться post mortem. В поп-мартирологе столетия были смерти погромче и, что называется, благообразней. Но такой — душераздирающе нелепой, невыносимо печальной — я не припомню; и здесь должен быть какой-то урок. Но какой урок можно вынести из смерти ребенка?
Еще по теме:
MJ, 02.07.2009
Выбор OPENSPACE.RU: видео про Джексона, 02.07.2009
Последний лунный шаг, 26.06.2009
Страницы:
КомментарииВсего:9
Комментарии
- 29.06Продлена выставка World Press Photo
- 28.06В Новгороде построят пирамиду над «полатой каменой»
- 28.06Новый глава Росмолодежи высказался о Pussy Riot
- 28.06Раскрыта тайна разноцветных голубей в Копенгагене
- 27.06«Архнадзор» защищает объекты ЮНЕСКО в Москве
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3451729
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2343363
- 3. Норильск. Май 1268596
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 897672
- 5. Закоротило 822110
- 6. Не может прожить без ирисок 782250
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 758764
- 8. Коблы и малолетки 740870
- 9. Затворник. Но пятипалый 471269
- 10. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 403078
- 11. «Рок-клуб твой неправильно живет» 370474
- 12. ЖП и крепостное право 365379
Какой здесь должне быть урок? А я вам скажу. Человечнее надо быть.
А может я ошибаюсь и статьи пишет робот. Тогда простите, что с робота возьмешь.
Действительно - не время писать об умершем человеке (прежде всего!), как о литературном персонаже, культурном герое, символе века.
Музыка его прекрасна. И да - к ней это все не имеет никакого отношения, потому что они, музыка и ее создатель, на каком-то этапе трагично разошлись, как в море... Со временем вся эта шелуха, которую сейчас скоблят, окончательно отпадет, сойдет смуглостью с его кожи, и в человеческой памяти MJ останется великим певцом и танцором - entertainer-ом, дарившим радость и тепло.
отчего же вы не упомянули о РЕЛИГИИ, в таком случае, когда говорили обо всех стянутых в узел в его лице трендах века? она играла в его жизни определяющую роль.
он вышел из секты свидетелей Иеговы в возрасте более чем взрослом, по причине того что секту не устраивала его поп-деятельность и сексуальный подтекст песен и телодвижения на сцене. а до 26 лет он ходил по домам и проповедовал.
конечно можно говорить и о евгенике, и об суррогатном материнстве и о пластической хирургии, и индустрии звезд - но не надо все с таким пафосом и до кучи.
почему вы не говорите о суррогатном материнстве в случае кажется Сары-Джессики паркер или об искусственном оплодоворении Джулии Робертс? о секте сайентологии, в которой состоит куча голливудсткого народа. о макробиотической диете Мадонны и пластиках каждого первого в этой индустрии? почему вы говорите о всех пороках человечества, которым он собственно говоря, стоял в оппозиции?
никаких игрушек из аристократических детских - секса, наркотиков, алкоголя - у него не было. у него были ОБЫЧНЫЕ игрушки - водные пистолетики, зверушки и карусели.
вы верно считаете, что это намного хуже общепринятых. он был не извращенцем,
а человеком с подавленной детскими психотравмами сексуальностью, благодаря
этому куча девушек остались нетрахнутыми. за него справились все остальные мачо-звезды, не теряющие зря время и звездное положение.
у него была амбициозная и детская - АМЕРИКАНСКАЯ - мечта:
СТАТЬ САМЫМ ЛУЧШИМ. он ее придумал в 10 лет и в 24 реализовал.
потом долго страдал, не в силах превзойти свой собственный рекорд,
и доказать миру и себе, что он самый лучший - 2 раза, 3 раза и тд.
но к 50 он уже почти смирился с тем, что самого себя ему не переплюнуть и
нужно как-то жить без этого.
у него была немодная совершенно в этих кругах РЕЛИГИОЗНОСТЬ -
и слава богу, потому что если бы, до 25 лет дожив в жестких моральных рамках,
он бы потом пустился по все тяжкие, кем бы он был? он был бы обычным лицемером, и тогда вы бы тоже нашли повод его осудить.
у него были БОЛЕЗНИ. с которыми ему приходилось жить и комплексуя и замазавшись гримом, выходить на сцену. и с этим он справлялся блистательно и мужественно.
у него было ОДИНОЧЕСТВО и недоверие к людям, которые его юзали бесконечно.
от одиночества он спасался с теми кто не может предать и думать задние мысли -
с детьми и животными. которых он любил не показушно - а по-настоящему, и
вегетарианцем был именно поэтому, а не потому что так модно.
у него был неудачный брак, в который он пришел девственником в 35 лет,
не умея обращаться с женщинами и боясь их. от брака он ждал - семью и детей,
но девушку выбрал не совсем ту, что могла дать ему это. возможно, часть комплексов лиза с него сняла, но что-то и добавила.
у него были дети, которых он хотел иметь ВСЕГДА и много - и не потому что больше ничто не хотел с ним общаться. и мы не знаем, какие болезни у него были, кроме волчанки и витилиго, которые могли бы помешать ему иметь своих биологических детей. но дети у него все таки были и какая разница кто их зачал и выносил?
у него была потрясающая наивность и робость, из-за которой он избегал прессу
и ПРАВИЛЬНО ДЕЛАЛ, потому что как только он согласился - его неверно интерпретировали и погубили. у него не хватало ума врать или не говорить о детях и неверленде в интервью с Баширом - он мог бы не говорить ничего компроментирующего, но ЕМУ В ГОЛОВО НЕ ПРИХОДИЛО, что тут может быть что-то компроментиррующее, его вера велела ему быть честным.
у него были свои фетиши и святыни как у всех людей - над ними надругались.
у него были ОШИБКИ. и когда он сам запустил в шутку слух про барокамеру, и про кости человека-слона - это повлекло за собой шквал уже несмешных спекуляций.
ошибкой было также увольнение Джона Бранки и Фрэнка Дилео, его верной команды.
ошибкой было все то что он делал, когда НЕ ХОТЕЛ, но шел на компромисс.
у него было Одиночество, несоизмеримое с моим или вашим. которое не разрушишь просто написав пост в жж, пойдя на сайт знакомств или к психоаналитику. каждое его слово - продавалось кем-то за деньги. и сейчас его бывшие шоферы и телохранители продолжают барыжить фальшивыми воспоминаниями.
у него были противоречия конечно и перегибы - но они были неминуемы и оправданы в его личной истории, если бы вы ее хоть немного знали.
все на самом деле куда проще, чем вы тут обрисовали вашими чрезмерно интеллектуальными аллюзиями к уальду и прочим.
а, ну и самое главное, у него был ЗАПРЕДЕЛЬНЫЙ для нашего понимания ТАЛАНТ,
еще его называют гениальностью. и это то, что находится за пределами всех нам привычных классификаций. понимая это, и зная, хоть немного реальные факты,
вы бы не взяли на себя право и ответственность делать такие обобщения в масштабах эпохи. конечно он ее порождение и знаковая фигура - но он чересчур ДРУГОЙ.
не будем же мы описывать ДРУГОГО в терминах скажем Бодрийяра и Дерриды.
Выбрав профессию журналиста, думайте почаще о том, что вы задействованы в большой и безжалостной - и по сути не очень умной машине, которая делает то,
что сделала и с Майклом Джексоном, и с Принцессой Дианой и с другими ЛИЧНОСТЯМИ. думайте почаще о том, что вы - выносящие суждения - не стоите даже мизинца тех о ком судите, имейте уважение и чуть больше ЧЕЛОВЕЧНОСТИ.
ЧУВСТВУЙТЕ, а не только выполняйте редакционное задание.
это минимум, который вы ДОЛЖНЫ усвоить из того, что случилось с МД.
Вы о чем? Господи, о чем вы?! Неужели вы ничего более на нашли для себя в его творчестве? Неужели ничего более не услышали? Неужели так трудно понять, что он прежде и прежде всего музыкант, творец, гений. чистая, искренняя, добрая душа (и это не преувелиение), а все остальное - это домыслы толпы, жаждущей опустить его до своего уровня, потому что до его подняться немыслимо.
Черный мальчик, белый король, леди Ди.... бред. Да вы для начала хотя бы изучили его биогарфию как следует, прежде чем заниматься самолюбованием в написании сего шедевра.
Чем больше попадается таких вот опусов, тем большее сочувствие и восхищение вызывает Майкл Джексон. Он всю жизнь проходил через такое вот "понимание" себя, и остался верным себе. ему не то, что памятник надо поставить, а канонизировать его надо. За его великую доброту, терпение, чистые помыслы и всю боль, что ему принесли такие вот "знатоки".