Почему я не митингую

Письмо в редакцию от молодой девушки АСИ П., объясняющее шесть причин, по которым даже сознательная молодежь предпочитает не ходить на митинги

Миша!

Отвечаю тебе, как мы договорились, — почему нормальные, сознательные, относительно молодые люди в России не участвуют ни в какой политической жизни и не ходят протестовать. Кстати, то же спрашивают меня мои европейские друзья. «Вот у вас поменяли Конституцию. Ты уже выразила свое несогласие?» И очень удивляются, что нет.
Для них это нормально. Достаточно власти сделать микрошажок по части ущемления свобод — они тут же хватают плакаты. Транспаранты у них прямо под подушкой. И это не какие-то ярые активисты, а обычные люди, как мы с тобой. Но здесь, мне кажется, дело в отношениях с властью. Они действительно пытаются с ней, извини за выражение, коммуницировать. А мы, циничное поколение, считаем, что нечего ждать от властей хорошего, — власти специально созданы для того, чтобы мешать нам жить. Моя итальянская подруга мне сказала: «Вы терпите до последнего, а потом начинаете все крушить. Протестовать надо, пока не поздно предотвратить коллапс, а не тупо его дожидаться — и потом бежать на улицу». Ее правда. Но вот прямо сейчас я понимаю, что надо что-то делать, но ничто не заставит меня принять участие в какой-нибудь акции.
Почему я торможу? Чтобы не делиться с тобой сугубо личными переживаниями, которые никому не интересны, кроме меня и некоторых родственников, почитала блоги и не только. И систематизировала чужие мнения на этот счет (ты знаешь мою любовь к системности, которая не отменяет моей буйности, не знаю почему).

Мне кажется, что осенние митинги в поддержку «2х2» тут более показательны, чем все остальные акции протеста. Просто потому, что здесь политический контекст если и присутствовал, то в довольно ясном каждому виде. Это не мутная история с Ходорковским, Бахминой и проч. и проч. Здесь все просто — хотели закрыть канал, появилась опасность, что теперь вообще возникнет цензура (тот же Саркисов сказал, что тогда «Иронию судьбы» тоже надо запрещать, потому что это пропаганда алкоголизма), и народ повалил на пикеты.

Вообще, на примере этой истории становится понятно, что происходит с акциями протеста сейчас в России, каково отношение к ним основной массы населения, какая существует по этому поводу паранойя и прочее.

Вот, собственно, по пунктам. (Только учти, я все это излагаю с позиции поколения 78—82, которое считается самым аполитичным и вообще никак не выражающим свою «гражданскую позицию». Показательно, что даже на митинге в поддержку «2х2» никого толком из старших не было. Хотя, если ты помнишь, канал провозглашал, что их смотрят в основном кидалты. Вот резонный вопрос, почему была одна детвора, и довольно невразумительные на него ответы.

1. Акции протеста дискредитировали себя из-за большого количества молодежных и немолодежных партий, которые занимаются этим профессионально.

Я часто (в качестве корреспондента и просто так) бываю на различных пикетах и митингах, и мне есть с чем сравнивать. Обычно на подобные мероприятия приходят «политические активисты» — неважно, от власти ли, от оппозиции ли, — но у всех у них какие-то скучные, невыразительные лица. Потому что они знают уже, что делать и какие кричалки кричать, как себя вести перед прессой и что отвечать на вопросы корреспондентов. Все обкатано, потому что посещение пикета для них — не спонтанная инициатива, а часть будничной «политической работы».
Александр Храмов, «Москвичи спасают Кенни», «Русский журнал»

Вроде бы можно пойти и, к примеру, попротестовать против того, что экзамен по литературе не становится обязательным. Но потом узнаешь, что это организует какой-нибудь «Союз рабочей молодежи», к которому совершенно не хочется иметь никакого отношения. Сразу начинаешь думать, кто спонсирует этот союз и надо ли тебе, теряя четыре часа жизни, работать на его процветание.

2. Акции протеста в результате превращаются в адское сборище людей, которые вообще непонятно зачем сюда пришли. Скорее просто бухнуть, поорать и помахать руками.

И так происходит с большинством, заметь, массовых акций.

Например, я только один раз ходила протестовать — когда американцы начали бомбить Белград. Мы все ушли из института и отправились к американскому посольству.

Было еще утро, но во всех магазинах в окрестности предусмотрительно перестали продавать яйца, что, конечно, свидетельствует о высоком уровне развития мозга у сотрудников американского посольства.

Народу было совсем немного, в основном сербы и студенты вузов, находящихся неподалеку. И на самом деле в этот момент было такое единение и братание со всеми, просто невероятно. Вся толпа скидывалась, и мы несколько раз бегали за яйцами куда-то в магазин в начале Нового Арбата.

Пока не было яиц, все просто что-то выкрикивали, когда мы появлялись, все сообщество приходило в необычайное возбуждение. Я долго целилась и попала в глазок камеры наблюдения.

Но это был, веришь, искренний порыв возмущенных людей. Рядом с нами стояли те, у кого в Белграде в тот момент находились их семьи, родственники и друзья.

Между тем протесты продолжались еще пару дней. И когда я как-то вечером проезжала мимо, то увидела плачевное зрелище — толпу непонятных алкоголиков, людей, едва держащихся на ногах, которые кидали бутылки в разные стороны и выкрикивали нечто мало имевшее отношение к судьбе Сербии. Все больше: «Америкосы — вы уроды!», «Америкосы идите в жопу» и прочее.

С пикетами «2х2», по сути, произошло то же самое. Если 13 сентября в Новопушкинском сквере было все мило и живо, дальше пошло по убывающей.