ФЕДОР СВАРОВСКИЙ пытается выяснить, кому, собственно, принадлежит знаменитая икона Рублева
Бурные споры вокруг возможности перевозки иконы Андрея Рублева «Троица» — это вовсе не свидетельство идеологического противостояния христиан и атеистов. Сохранность иконы имеет в данном случае второстепенное значение. Это спор претендентов на собственность. Причем один из претендентов когда-то был ее легитимным владельцем, а другой — прямой наследник грабителей. Решение вопроса в любом случае зависит от наследника грабителей, то есть государства.Сыр-бор
Последние несколько дней блоги и СМИ активно обсуждают спор работников Третьяковской галереи и представителей РПЦ о возможности временного перемещения известной иконы «Троица» из музея в Троице-Сергиеву лавру. Московская патриархия обратилась к руководству Третьяковки с просьбой позволить летом на три дня вывести икону в Лавру на праздник Св. Троицы.
Перспектива вывоза вызвала взрыв недовольства. По мнению Третьяковки, иконе может быть нанесен непоправимый ущерб. И пока что галерея ответила Церкви отказом.
Можно сколько угодно спорить о тонкостях хранения и перевозки древних произведений искусства, но, как мне кажется, жаркая дискуссия разгорелась совсем не из-за того, что стороны не согласны в вопросе транспортировки «Троицы». Нет. Речь на самом деле идет о том, кто в действительности владеет предметами христианского культа, которые одновременно являются произведениями искусства.
Я утверждаю: спор вокруг «Троицы» — это форма подспудного имущественного конфликта.
Все согласны?
Несколько лет назад ко мне в гости приезжала моя племянница со своим другом-англичанином, которому надо было «показать Москву». И мы пошли в Грановитую палату. Английский гость, увидев все эти невероятные сокровища, буквально потерял дар речи. Целый час он остервенело рассматривал драгоценности и потом сдавленным голосом спросил: «Откуда это все здесь? Чье это?»
Мне никогда не приходилось не то что отвечать на подобный вопрос, но даже думать в таком ракурсе. Чьи это драгоценности? Ничьи. Народные. В общем, я ответил следующее: «Большевики все это награбили и свезли в Кремль». Грубовато, но по сути верно. Конфисковали и свезли.
В Грановитой палате выставлено огромное количество предметов, принадлежавших вполне конкретным историческим личностям — царям и князьям. В частности, там хранится масса вещей, принадлежавших представителям последней императорской семьи. Если эти вещи не находятся в руках законных наследников, значит, они до сих пор краденые. Хозяев убили, а вещи разграбили. Все согласны?
Большинство предметов в мире всегда кому-то принадлежит. И даже если какие-то предметы из частных рук попадают в руки государства, то обычно это происходит в процессе дарения или купли-продажи. Именно такой метод передачи собственности повсеместно считается легитимным.
В России большую часть частной собственности — от поместий и заводов до золотых заколок и костяных табакерок — советская власть просто отобрала. Ограбили всех. И до сих пор мы живем в стране, где огромное количество предметов переместилось от одного владельца к другому путями морально неприемлемыми и с точки зрения законодательства нелегитимными.
Аренда куполов
Иконы и другие предметы культа также были конфискованы у Церкви по декрету советской власти, и резонно предположить, что эти ценности тоже справедливо называть ворованными. Но тут есть одна непонятность.
Нынешнее Российское государство признало себя полноправным наследником Советского Союза. Значит, оно признает конфискацию церковной собственности легитимной. Если бы это было не так, декрет был бы отменен, а собственность возвращена. Но государство по каким-то причинам сознательно откладывает и то и другое решение.
В отличие от бывших соцстран Восточной и Южной Европы, в России после падения советской власти реституцию не проводили. Правда, на обычную «светскую» собственность никто и не претендует. Наследники умерли, уехали, навсегда отказались от прав на нее. Но в ситуации с церковной собственностью православные епископы, клирики, прихожане, как правило, претендуют на украденное большевиками.
Но государство до сих пор никак этот вопрос не урегулирует. Конечно, существует туманный и никем не исполняемый указ Ельцина о возврате церковной собственности. Но он не действует.
И даже все известные случаи, когда Церковь забирает культовые помещения у реставраторов, художников, ученых и мультипликаторов, — это не акты реституции. Церковь не становится собственником этих зданий, а лишь их арендатором. Возможно, кто-то не знает, но вся церковная недвижимость принадлежит государству и лишь отдана Церкви в бессрочную аренду. То есть государство просто меняет арендаторов. Повторю еще раз.
Если государство против реституции, то оно должно закрепить свое право владения бывшей церковной собственностью каким-то законом. Конечно, это вызовет возмущение у Церкви, но зато приведет к какой-то определенности. Или, наоборот, государство может провести хотя бы частичную реституцию (скажем, вернуть предметы культа). Но государство ни того ни другого не делает. Что и неудивительно. Оно еще много чего не делает.
Церковники-варвары и музейщики-воры
Отсюда и возникает «иконное» противостояние. Музейные работники, с точки зрения православных, выглядят укрывателями награбленного. Пресс-секретарь РПЦ отец Владимир Вигилянский на страницах «Коммерсанта» крайне резко высказывается по поводу ситуации с «Троицей», обращая внимание как раз на имущественную сторону конфликта: «В галерее должны понимать, что их поставили в положение хранителей краденого и по любому законодательству за хранение краденого придется отвечать».
А музейные работники считают православных бескультурными варварами, недостойными владеть шедеврами древнего искусства. Вот что пишет некий ЖЖ-юзер alexalexxx: «Ирония судьбы в том, что «Троицу» Рублева нашла (как шедевр) и сохранила не церковь; да и знаменитый рублевский «Спас» (точнее, его фрагмент) вообще был ступенькой какой-то лестницы. Именно с точки зрения живописного шедевра церковь веками не нуждалась ни в каком Рублеве, а опыт записываний, подновлений и варварского отношения как к простой церковной атрибутике (с моей точки зрения) лишает церковь прав на обладание и хранение таких произведений». Решительная точка зрения. Мне довелось слышать и более резкие высказывания.
Как-то во время очередной публичной стычки между музейными работниками и представителями РПЦ какая-то дама-искусствовед так и сказала: «И хорошо, что большевики у вас все эти предметы забрали! Так мы смогли их сохранить».
«Из сотен древних, домонгольских икон до нашего времени выжило около двух десятков», — пишет один из противников реституции. «”Троица” подвергалась варварскому подновлению, хранилась в неподобающих условиях», — пишет другой. По-моему, эти претензии звучат крайне неубедительно. И не потому, что они не основываются на реальных фактах. Нет. Несомненно, огромное количество икон не дожило до наших дней потому, что их не умели хранить. Доски трескались. Краска сыпалась. Испорченные, непригодные для культового использования иконы, согласно церковным правилам, переписывались, сжигались, пускались по воде или становились частью церковных построек.
Но давайте представим, как современная московская общественность выступает вдруг с осуждением Ивана Калиты, утверждая, что он был плохим правителем, потому что не использовал экологически безопасные реагенты против гололедицы. Ну не было тогда этих реагентов. То же самое и с хранением икон. Наука о методах реставрации, сохранения старинных предметов искусства появилась не так давно. И только в XX веке были открыты эффективные методики хранения и консервации. Что же, мы будем упрекать каких-нибудь средневековых епископов, монахов, клириков или мирян в том, что они не владели этими методиками?
О четкости
Я думаю, если бы икона принадлежала однозначно Третьяковке, то есть государству, все было бы по-другому. Совершенно очевидно, что ни один из возможных владельцев не заинтересован в уничтожении иконы Рублева. И государство, и Церковь обладают достаточными ресурсами, для того чтобы хранить ее в соответствующих условиях. Кому бы икона ни принадлежала, государство все равно должно было бы контролировать ее состояние, так как это памятник культуры. Есть даже международные организации, которые этим занимаются, например ЮНЕСКО.
Но мы до сих пор точно не знаем, чье это. И тут рождаются подозрения. Представители РПЦ не верят, что заключение музейных работников о невозможности транспортировки иконы до конца объективно. Православные вместе с ними подозревают, что музейные просто не хотят идти навстречу Церкви. А искусствоведы подозревают РПЦ в желании настоять на своем, исключительно чтобы доказать права на икону. Никто никому не верит. А если бы был определен владелец, подозрений не было бы.
Не культура, а вера
И под конец, наверное, стоит объяснить, почему Церковь так сильно хочет владеть конфискованными у нее предметами культа. Иконы, богослужебная утварь и другие предметы, задействованные в богослужении и церковной жизни, с точки зрения православных, имеют прежде всего не культурную, а сакральную ценность. Культурная составляющая важна, но жизнь Церкви — вера. Иконы нужны для того, чтобы перед ними молиться Богу. Драгоценные чаши созданы для совершения литургии. Какое-нибудь украшенное золотом, серебром и камнями напрестольное Евангелие — это прежде всего не произведение искусства, а необходимый для богослужения предмет. Обращение с этими предметами, с точки зрения православных, должно быть особым. Оно регламентировано определенными правилами. Церковь не может просто так изымать предметы культа из обращения и тем более отдавать их в руки людей, не являющихся членами Церкви. С точки зрения православных, это преступление. Изыматься из обращения эти предметы могут лишь по решению облеченных соответствующими полномочиями представителей Церкви. Если какой-то предмет и попадает в музей, решение об этом должна принимать Церковь, а не государство или научные работники.
Предметы культа были насильственным путем изъяты у Церкви, и до сих пор многие из них не возвращены. Для любого православного возвращение этих предметов — вещь обязательная, неоспоримая. Отказ от претензий на них для православных — форма попрания святыни.
Другое дело, что многие из этих предметов, возможно, теперь из-за своей ветхости не могут использоваться по назначению. Но и в этом случае именно Церковь должна принять решение об особых условиях их хранения. Что, кстати, и делается, скажем, в православной Греции или в Римско-католической церкви. И там есть музеи. Но решение о хранении предмета в музее принимает их легитимный владелец — Церковь, а не наследники бандитов.
Я боюсь, что тем, кто выступает против возвращения предметов культа, придется бороться с Церковью всю оставшуюся жизнь, потому что православные никогда не прекратят попытки возврата этих предметов. Это часть их веры и уважения к святыням. А вот договориться об особых условиях хранения таких предметов с православными можно. Собственно, кое-где, хотя бы в той же Третьяковке, это уже и происходит.
Немного личного
Да. И на всякий случай оговорюсь: я не сторонник перевозки иконы. Мне кажется, что пока сейчас для «Троицы» в Троице-Сергиевой лавре не обеспечены идеальные условия хранения, перевозить ее не стоит.
Все-таки вполне возможно, что музейные работники искренни и икона будет загублена. В этом случае Московская патриархия получит такой сокрушительный удар по репутации, что говорить о возвращении других древних святынь станет просто неприлично.
Еще по теме:
Третьяковка уступит «Троицу»? 19.11.2008
ГТГ строит Троицемобиль, 20.11.2008
Алексей Ерёменко. Подать ее сюда, 4.12.2008
Фаина Балаховская. Мы вам не верим, 4.12.2008
Последние материалы рубрики:
Алексей Еременко. Ругни пиндоса, 19.11.2008
Ксения Лученко. Сам дурак. Реплика на реплику, 30.10.2008
Иван Боганцев. К статье Сваровского. Реплика, 23.10.2008
Федор Сваровский. Кто боится человека с крестом, 07.10.2008
Ссылки
КомментарииВсего:33
Комментарии
Читать все комментарии ›
- 29.06Продлена выставка World Press Photo
- 28.06В Новгороде построят пирамиду над «полатой каменой»
- 28.06Новый глава Росмолодежи высказался о Pussy Riot
- 28.06Раскрыта тайна разноцветных голубей в Копенгагене
- 27.06«Архнадзор» защищает объекты ЮНЕСКО в Москве
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3451777
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2343387
- 3. Норильск. Май 1268682
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 897698
- 5. Закоротило 822154
- 6. Не может прожить без ирисок 782472
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 759146
- 8. Коблы и малолетки 740948
- 9. Затворник. Но пятипалый 471398
- 10. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 403174
- 11. ЖП и крепостное право 399203
- 12. «Рок-клуб твой неправильно живет» 370551
что касается приведенного Вами примера про мазню в соборе 11 века, то смею предположить, что старые фрески все-таки не соскабливали. а мазню, увы, всегда малевали. 19 век в этом смысле жуткая эпоха.
С тем, что «большевики все украли и свезли в Кремль», согласиться трудно. Не знаю, каким образом автор попал, да еще со знакомыми англичанами в Грановитую палату; экскурсии туда устраивают очень редко, заранее согласовывая список, но там нет сокровищ. Вообще нет. А в Оружейной палате есть; но не награбленные большевиками по царям, князьям, а хранящиеся там уже двести лет - с 1806 года в публичном музее, учрежденном Александром I. Недавно громко праздновали юбилей.
Дальше все не менее приблизительно. Церковь претендует не только на то, что отобрали у нее (по существующему закону), но и на то, что ей никогда не принадлежало; например, на недавно «возвращенные» ей ковчеги из Музеев Кремля (хранившиеся в соборах и принадлежавшие как раз царской семье). Таким образом она тоже попадает в изящное положение. Сюжет не самый простой, и достаточно эффектный сам по себе, так что удаль автора пропадает зря.
Еще о хранении краденого. Музеи хранят государственное, а не свое, как правильно заметил автор – реквизированное по неотмененному декрету. Так что вопроса о собственности по нынешнему законодательству не возникает: вещи принадлежат государству. Кстати, в собственность никто и не передает; только так – подержать, похранить.