Ну, я и говорю человеку: езжай в челюстно-лицевую, тут лицо не шьют. Они с телкой начинают орать на меня, деньги совать. Ни хуя не понимают, что это не моя прихоть. Я ему объясняю, что просить меня зашить лицо — все равно что просить гинеколога перелом вылечить, хотя я понимаю пациента. Кому с разодранным лицом захочется кататься через весь город из одной больнички в другую?

Вначале я вообще-то хотел серьезно заниматься травматологией. Но потом понял, что это непрерывное стояние над столом в операционной плюс риски заработать гепатиты B и C. У нас это профессиональные риски.

Был случай: пришел к нам наркоман с резаными ранами, с гепатитом и залил кровью пол, я за санитара работал, и мне все это дерьмо надо было убирать. Мне 20 с небольшим лет тогда, и мне совсем не улыбалось за 8,5 кусков получить «бэшку» и «цэшку» (гепатит B, гепатит C. — OS ). Это лишить себя возможности завести семью, лишить возможности работать нормально, жить нормально, наконец. И никакой поддержки от государства. Официально доказанных случаев заражения медработников гепатитами у нас на работе практически нет. Хотя я лично знаю шестерых хирургов-травматологов с гепатитами.

Гепатитная кровь на полу — это авария. Есть подробная инструкция, что и как делать, если на полу гепатитная кровь. Я должен сообщить старшему по смене, дежурному по больнице, сделать до хуя всяких записей и обработать помещение. Вот тут начинается веселье: дезрастворов нужных нет, перчаток нет (вместо хозяйственных были гинекологические). Защитных очков нет, одноразовых халатов тоже. А на полу — зараженная гепатитом кровь.

Мне вообще везло на колото-резаных. В ночное время ведь в основном травмируются асоциалы — бывшие зеки, наркоманы. У них и так инстинкт самосохранения подкошен. Они дерутся, падают, разбивают бошки, бьют стекла, режут вены, вызывают «скорую», а потом заливают ее своей кровью. «Скорая» после этого стоит, замывается потом, мы замываемся. А пациент сидит, заливает тебе все, смотровую, операционную, коридор. А ты за ним убираешь, и все делаешь один.

Какой смысл говорить о профилактике гепатита, ВИЧа, если вокруг все так? Но этого просто не доказать. Ты обязан регистрировать техническую аварию. Это много писанины, к решению проблемы по закону много людей привлекается. Лечебное учреждение вообще могут на время закрыть на санитарную обработку, а выгребут за это все. Потому что после аварии начинается проверка, а при проверке всплывут все косяки, которые возникают из-за того, что у «травмы» не было денег на оборудование, и из-за того, что аптека не давала препараты. Поэтому аварию с гепатитной кровью никто не будет регистрировать. И если бы я заразился — то я никак бы не доказал, что заразился на работе. Начальству будет проще меня, такого смелого, уволить, чем объявлять эту аварию.

Я, в общем, убрал эту кровь. А потом я начал звонить старшим, сказал, что начинаю заполнять бумаги. Они попросили так больше не делать.

В «травме» я понял, что работа врачом — это писанина. Ты ведешь оперативный журнал учета первичных обращений граждан, «алфавитку» (учет поступивших. — OS), журнал столбняков. У нас учет компьютерный был уже тогда, но на всякий случай просили дублировать. Если травма криминальная, дать еще телефонограмму ментам. С мусорами еще ругаться приходится, чтобы они принимали телефонограмму. Пациент обычно не хочет с ментами связываться. А кто хочет? Поэтому резаные-стреляные пытаются свалить побыстрее. А хули спешить? Паспортные данные-то у нас.

Стреляных, кстати, часто приводили. Не с боевого, конечно, с травмата. Один раз травму нашу брал штурмом ОМОН — товарища одного в рентген-кабинете валили. Оказывается, за несколько часов до этого прокурорские и горадминистраторские друг друга постреляли.

Вот так вот я учился и работал в травме до конца интернатуры. Зарплату нам не поднимали. Ну как не поднимали. Они там поднимали-поднимали и короче наподымали на тысячу. Стал получать 9,5-10. С учетом инфляции считай, что и не подымали. Так и жил, ночью работал, утром учился, днем отсыпался.

На четвертом курсе начались курации в больницах. Это когда две недели подряд гонят один предмет. Нам стали преподавать кожвен (кожно-венерологические болезни. — OS ). Кожвен — специальность узкая. По ней проходят хронические больные. Смертность там низкая, но кафедра почему-то дорогая. Многим сдача экзамена вставала за семестр в 20-30 тысяч рублей. Кому-то садилось и в 40 тысяч. Я тут тоже не стал проплачивать. У меня была уловка — я в травме лечил преподавателя. Она не знала, как делать прививки от столбняка, так что я ее уколол, зеленочкой помазал, а она меня на экзамене вытянула. Она тетка нормальная, на нее не жаловались студенты…

А завкафом там был один дядя с пустыми понтами. Он любил взять какого-нибудь больного, собрать всех в одном зале вокруг него и с умным видом рассказывать, как надо лечить его хворь. А мой преподаватель шепотом нам говорила в это время: «Так никогда не делайте, такого лекарства не назначайте». Она ушла потом с кафедры. С завкафом не сошлась во взаимоотношениях, и кафедра стала гнилой-гнилой. Каков поп — таков приход… А поп был тем еще мудаком.


Интернатура

После учебы я поступил в интернатуру. После пятого курса нам дали несколько специальностей на выбор: окулист, невролог, терапевт и психиатр. Я выбрал невролога. Нервная система, головной мозг — это то, ради чего у тебя работает весь организм.

В конце пятого курса нам обещали обеспечить жилье, хорошие зарплаты в родном городе. Типа, привозите жен, особенно если они тоже врачи. Ну, мы, наивные, с однокурсниками приехали, начали поднимать вопрос жилья. Нас послушали и пальцем у виска покрутили. При этом тут же приезжает работать уролог на «Мерседесе», ему сразу квартиру дали. Почему так — никто не знает. Я думаю, что наши квартиры кто-нибудь получит потом. Но не мы, конечно.

Перед тем, как я окончательно переселился из административного центра в родной городок, мне знакомые предложили покрасить комнату за пять тысяч рублей. Я прекрасно понимал, что в ближайшее время у меня таких денег за раз не будет, и согласился. На часть этих денег я купил аппарат для измерения давления, справочники. Молоточек неврологический я купил себе еще раньше.