Духнесс

АНДРЕЙ ЛОШАК о социальных модах наступающего 2009-го. Не забудьте прихватить с собой в кровать «Автостопом по Галактике»!

В декабре в глянцевых журналах принято подводить итоги года. Ну, обычно это про то, что горошек сменила клеточка, а ломография больше не в моде. Конец этого года, похоже, изменит нашу жизнь всерьез и надолго. Посмотрим, какие же социальные тенденции будут актуальны в новом сезоне.

Пробуждение. Россияне долгое время пребывали в состоянии эйфорического сна, вызванного потребительским бумом (я писал об этом). Вся страна торчала на игле кредитования. Кто-то упоенно скупал заводы, кто-то — стиралки с микроволновками. Внезапно эту иглу выдернули. И люди стали оглядываться по сторонам.

Снимая программу об увольнениях, я наблюдал, как пробуждается целый город. В Байкальске остановилось градообразующее предприятие: ЦБК. Хотя еще летом ничто, как говорится, не предвещало. Рабочим впервые за многие годы выдали премию и тринадцатую зарплату одновременно. Средняя сумма по заводу получилась 19 тысяч рублей. Невиданно много по местным меркам. Народ тут же набрал кредитов. Ну, кто на ремонт квартиры взял — чтоб от старомодной стеночки избавиться, кто компьютер ребенку приобрел — чтоб «все как у людей» было. Большинство же напокупали праворульных «японок» — на других машинах в Сибири ездить уже давно не принято.

В октябре завод встал. Две тысячи человек оказались на улице с выходными пособиями. Всего в городе 15 тысяч жителей. Кафе стоят пустые. Мелкие предприниматели разоряются — никто ничего не покупает. Лишь армия таксистов растет с каждым днем. Надо же чем-то платить за праворульную японку? Служба занятости на весь город предлагает восемь вакансий. Среди них: страховой агент, музыкальный руководитель, врач и т.п. В общем, как говорится в известной телепередаче, это полный «писнец». Хорошо сказал один мужик, оператор сучкорезной машины с кредитом на джип «сузуки» 98 г. выпуска: «Сколько я живу, получается сплошная какая-то борьба, понимаете. Чего-то ты всё выживаешь и выживаешь, выскребаешь и выскребаешь. Только мы тут чуток успокоились, и опять х*як…»…

Каждую неделю в городе проходят митинги, которые показывает только местное ТВ. Я видел, как крохотная отбельщица целлюлозы по имени Света (кредит на ремонт квартиры, холодильник, компьютер), взобравшись на трибуну, кричала: «Мы тоже хотим жить не хуже москвичей! А если они нас опять не услышат, я лично пойду на железную дорогу и лягу под железный поезд!!!» Шумные продолжительные аплодисменты.

К сожалению, даже если бы отважную отбельщицу целлюлозы в Москве услышали, все равно вряд ли смогли бы ей помочь. Дело в том, что хозяева промышленных гигантов сейчас тоже находятся в трудном процессе пробуждения. Взять, к примеру, владельца Байкальского ЦБК Олега Дерипаску, ставшего уже сквозным персонажем этой рубрики. Так уж получается: куда в нашем обществе ни плюнь — всюду Дерипаска. Недавно меня позвали на форум, посвященный корпоративной социальной ответственности. Я пошел туда только из-за того, что главный доклад там делал представитель компании «РУСАЛ», принадлежащей тому же Дерипаске. На мой вопрос, распространяется ли корпоративная социальная ответственность на целый город, брошенный на вымирание, мне было рассказано про концепцию Фридмана (был такой вроде экономист), заключающуюся в сухом соблюдении бизнесом законодательства. В приложении к Байкальску это означает, что в феврале будет выплачено последнее пособие, а как быть дальше, пусть решает государство. «И вообще, сами знаете, какие у нас сейчас времена», — заключил докладчик. За кулисами мне объяснили, что ситуация, в которой оказался господин Дерипаска и весь российский бизнес, называется «кассовый разрыв». Это когда растущих долгов больше, чем стремительно дешевеющих активов. В подобную ситуацию попали все: от маленькой отбельщицы целлюлозы до главного олигарха страны.

Но что-то там, наверху, происходит. Дерипаска недавно дал Андрею Колесникову интервью, что само по себе сенсация. Колесников вообще на олигархов действует как-то магически. Вот уже второй номер подряд в редактируемом им «Русском пионере» Петр Авен пишет замечательные в своем роде колонки. Широкая публика с изумлением узнала, что среди наших «форбсов» есть тонкие наблюдательные люди. Невольно оторвавшись от азартного зарабатывания денег, они потихоньку стали возвращаться. В последней книге Пелевина есть рассказ «Пространство Фридмана». Суть его в том, что, достигнув определенного уровня благосостояния, бизнесмены переходят «порог Шварцмана» и оказываются в «пространстве Фридмана» (бог знает, какого Фридмана имел в виду Пелевин, хотя в случае с Петром Авеном долго гадать не надо). В этом пространстве физические законы настолько иные, что люди, вернувшиеся оттуда в силу неких форс-мажорных обстоятельств, толком даже вспомнить ничего не могут. Теперь я знаю, как называется тот астральный канал, через который они возвращаются на землю: кассовый разрыв.

Индивидуализм. Наемные работники не чувствуют сопричастности к конечному результату производства. Это явление описал еще Маркс, назвав его «отчуждением». Одна из задач корпоративной культуры — создать ощущение, будто никакого отчуждения нет. Эпидемия увольнений с этой иллюзией покончила. Россияне испытали жестокое разочарование в корпоративных ценностях, так же, как когда-то — в коммунистических. Ни о каких тим-билдингах больше нет и речи. Рассуждения hr-специалистов о синергии и о том, что «мы — одна семья», оказались пустой болтовней, мыльным пузырем, лопнувшим с приходом кризиса. Сами hr-отделы одними из первых пошли под сокращение, а те, кто вел тренинги по сплочению командного духа, теперь рассказывают о том, как надо грамотно увольнять сотрудников. Оказалось, что корпоративный дух стяжается, только если за него хорошо платят. Последнее время я много общался с уволенными (с другой стороны, кто с ними в последнее время не общался?). Поражает, с какой внутренней легкостью люди расстаются с насиженными местами. Милая девушка, проработавшая в девелоперской компании три года, говорит с нескрываемым отвращением: «Видеть уже не могу этого финика (финансовый директор. — Прим. автора) с кадровичкой. Главное, чтобы двойной оклад выплатили при сокращении. В следующий раз надеюсь их встретить в аду». Моя знакомая в нью-йоркском Merril Lynch рассказывает, что такого в Штатах она никогда не видела. Работники сложили все свои дипломы вместе с фотографиями детей и жен в коробки, перестали пить кофе, улыбаться, а заодно и здороваться. Дело в том, что ритуальное How are you? подразумевает в Америке один ответ: I’m fine. На худой конец: Not bad. Что полагается отвечать в случае рецессии, американцы еще не придумали, поэтому временно решили не замечать друг друга.

На смену офисному коллективизму идет философия индивидуализма. Каждый выживает поодиночке. Верить можно только в себя. В условиях рецессии люди, пусть и временно, возвращаются из категории «иметь» в категорию «быть». Эрих Фромм писал, что в обществе потребления человек сам становится товаром, превращаясь в «одинокую, отчужденную от своей сущности личность». С падением спроса на рабочую силу у людей появляется шанс воссоединиться со своей сущностью — стать самими собой. Другой вопрос, что не все к этому готовы. Что, например, делать бывшему менеджеру по развитию — победителю конкурса «Пятерочка — моя семья», лучше других исполнившему корпоративный гимн. Особенно жюри растрогало то обстоятельство, что в холодильнике Дмитрия хранятся продукты, купленные только в магазинах родной компании. И, даже находясь за границей, Дмитрий сохранял лояльность и не расставался с кепи и целлофановым пакетом с фирменной символикой, о чем свидетельствуют бережно сделанные им фотографии на отдыхе в Турции и Финляндии. Компания для него в какой-то момент действительно стала родной семьей, и что теперь заменит ему образовавшуюся пустоту? Таким людям лучше всего будет втиснуться под крылышко государства — благо после национализации некоторых компаний рабочих мест на госслужбе только прибавится. В сущности, не так уж важно, какой гимн петь по утрам, — «Пятерочки» или России.

Патернализм. Наметившийся государственный тренд, который бизнес будет вынужден поддержать. Создание новых рабочих мест, отсрочка выплат по ипотеке для безработных — все это часть патерналистской политики. Противоположность патернализма — социальный дарвинизм с его ницшеанским по духу лозунгом Survival of the fittest — «Выживет сильнейший». Концепция свободного рынка потерпела в этом году сокрушительное поражение. Социальный дарвинизм еще терпим в эпоху экономического роста, в другие времена он мало чем отличается от фашизма. Многим запомнилось интервью одного крупного девелопера, назовем его Х., сказавшего буквально следующее: «Москва станет комфортной, зеленой и красивой, как только она откажется от патерналистской политики. Как только люди перестанут считать, что в этом городе можно жить на 300 долларов в месяц. Скажите честно: в этом городе, если ты не получаешь несколько тысяч долларов в месяц, тебе нечего делать».

Когда я спросил краеведа Сашу Можаева, как мне найти в интернете это интервью, он сказал: «Набери в Яндексе «Х. — говно» — сразу вылезет». И правда, сразу вылезло. Видимо, по этой причине в интервью со мной Х. был гораздо сдержаннее, но без камеры сказал: «Ну вот объясните мне, какой толк от этих пьяниц с плохой генетикой? Не место им в центре города». Уже перед прощанием он зачем-то добавил: «Я еще кудо занимаюсь. Самый жесткий вид карате. 15 секунд можно бить лежачего!» После этих слов девелопер сел в автомобиль с мигалкой и уехал.

Хочется верить, что государство в нынешних условиях сделает все, чтобы оградить пьяниц с плохой генетикой (а под это определение без особой натяжки можно записать половину страны) от убеждений господина Х. и ему подобных.

Декаданс. Самым сильным впечатлением уходящего месяца для меня стала лекция Марины Абрамович в кинотеатре «Пушкинский». Причем одинаково поразили и антураж, и сама Абрамович. Возвышенная и торжественная, как героиня античной трагедии, она поведала пронзительную историю любви, которую меньше всего ожидаешь услышать от человека, известного искусством резьбы по собственному телу. Blood is a color, — сказала художница. Кровь — это краска. Все очень честно и серьезно. Никаких кавычек и ухмылок. Их добавила обстановка. Неуместно гламурные персонажи, вроде Нади Сказки с собачкой, и обрамление из светящихся пластиковых пальм казино «Шангри-ла», разместившегося этажом ниже. Но главное: огромный зал «Пушкинского» был полон. Аншлаг на лекции об искусстве перформанса — такого я не припомню.

Более того, на той же неделе состоялись сразу три лекции искусствоведа Бориса Гройса в неудобное дневное время — и на них тоже некуда было яблоку упасть. Кажется, ранние 90-е с их арт-прозелитизмом действительно возвращаются. Главное, чтобы это не оказалось очередным пустоголовым трендом — вроде «новой визуальности» с ее адептами-фотодрочерами. Будет обидно, если на смену тухлому «духлессу» придет какой-нибудь новомодный «духнесс». Экономический упадок — прекрасная почва для расцвета искусств с привкусом старого доброго «божественного декаданса», которого все эти годы спячки так не хватало.

Прощение. В ситуации, когда единственным базисом, связывающим нацию, становятся долги (в процентном соотношении их одинаково много и у олигархов, и у рабочих), христианское всепрощение может быть оригинальным выходом. Не эфемерное: In Gаz we trust, а конкретное — долги. Прощение — великая сила. Нет ничего противоестественнее, но и возвышеннее одновременно. Правда, нам надо будет убедить в этом западные банки, МВФ и ряд других организаций. Для начала можно будет показать им пример. Взяться всем за руки и прочитать Отче наш: «И остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должникам нашим»… Кто-то затянет знакомую до боли песню Окуджавы. И так мы простоим, пока не случится очередной margin call.

Любовь. Безусловно, это будет время ухода в частную жизнь. Больше всего повезет влюбленным парочкам. Они, как всегда, ничего не заметят. Почему-то последнее время многие вокруг вспоминают роман Мариенгофа «Циники», про любовь на фоне послереволюционного апокалипсиса. За окном кровь, низость, каннибализм, а герои до изнеможения занимаются сексом, согревая друг друга телами. Отличная перспектива, не так ли? Нужно только не забыть захватить в постель книгу «Автостопом по Галактике», где на обложке крупными буквами написано: Don’t panic — «Без паники!»


Другие колонки Андрея Лошака:
Без прикидов, 17.11.2008
Аривидерчи, нулевые! 17.10.2008
Не просыпайся, 22.09.2008


Еше по теме:
Эдуард Дорожкин. Не жалко, 10.12.2008
Кризис = расцвет культуры? 9.12.2008
Евгения Пищикова. Народ сбрасывает копилку, 25.11.2008