Все, что мы хотим, это оставаться живыми

ВЕРОНИКА ГЕОРГИЕВА об Ольге Чернышевой в МоМА, Санни фон Бюлов в коме, Дэвиде Линче в Cartier, а также о человеке в облаках с ружьем и бутербродами

Имена:  Дэвид Линч · Ольга Чернышева

Иногда диву даешься, как много странных вещей происходит буквально за парой стенок. Недавно я оказалась на пересечении 72-й улицы Восточной стороны Манхэттена и авеню Йорк, а чуть позже узнала, что на этом самом углу, в больничной комнате, целых двадцать восемь лет пребывала в коме Санни фон Бюлов (Sonny von Bulow) — некогда известная светская львица и наследница мультимиллионного состояния. В Рождество 1980 года ее нашли лежащей на кафельном полу ванной комнаты особняка в Род-Айленде. С тех пор Санни фон Бюлов больше не приходила в сознание. Она проспала самый сенсационный в истории Америки судебный процесс, которому подвергли ее собственного мужа, Клауса фон Бюлова, обвиненного в попытках убить Санни, чтобы заполучить наследство и жениться на любовнице. Проспала книгу знаменитого адвоката Алана Дершовица (Alan Dershowitz) о событиях своего замужества. Проспала Глен Клоуз (в роли ее, Санни), а также «Оскар», полученный Джереми Айронсом за роль ее мужа в фильме «Перемена судьбы» (Reversal of Fortune, 1990). Санни фон Бюлов спала, но деньги продолжали работать. Ее комната обходилась в 1,5 тыс. долларов в день, что в общей сложности составляло 547 тыс. в год плюс около 250 тыс. долларов за специальный уход. На столике рядом с кроватью всегда стояли свежие цветы и фотографии родственников, большинство из которых она никогда не видела. Два раза в неделю к ней приходил парикмахер — делать укладку и макияж. Как утверждал Иосиф Бродский, «деньги покупают время». В случае Санни фон Бюлов присутствовал еще и бонус — нон-стоп-гламур. В высшем его проявлении — красить волосы и делать маникюр, когда вот уже треть жизни не то что никуда не собираешься, но даже не знаешь, что еще не умер.

Дело фон Бюлова — первый крупный процесс, показанный по телевидению, — стало первой ласточкой реалити-шоу. Продюсеры быстро сориентировались, заметив невероятно высокий интерес зрителей к показу реальной судебной драмы по сравнению с мыльными операми. Если процесс фон Бюлова открыл для широкой публики двери в новые реальные пространства, то известный английский художник Декстер Дэлвуд (Dexter Dalwood) показал себя как мастер обратного хода — сплетений вымышленных пространств с реальными именами знаменитостей. Живописный фальсификатор исторических мест, в 2003 году он написал вариацию на тему Санни и ее комнаты, которая так и называется «Санни фон Бюлов». Состояние растянутости между жизнью и смертью, замороженности времени Дэлвуд достигает соединением воображаемого интерьера комнаты и, в качестве портрета Санни, образа Офелии с одноименной картины Милле 1852 года. Модель, с которой Милле писал свою Офелию, он заставлял часами лежать в ванной. Дэлвуд будто возвращает Санни—Офелию из течения реки на картине Милле обратно в стоячие воды ванной (это тем более символично, если вспомнить, что впервые без сознания ее нашли именно на полу ванной комнаты). Санни никуда не плывет, она застряла: ни уплыть, ни утонуть не может. Шестого декабря 2008 года, однако, миссис фон Бюлов в возрасте семидесяти шести лет наконец «уплыла» — умерла второй, настоящей смертью.


В случае Санни фон Бюлов богатство растянуло ей жизнь, сжав при этом пространство вокруг до минимума. Богатство же Сары Винчестер (Sarah Winchester) растянуло для нее и время и пространство, особенно пространство. Лишившись дочери и мужа, она стала владелицей фабрики по производству винчестеров, приносивших ей 1 тыс. долларов ежедневного дохода (что на 2008 год приблизительно составляет 22 тыс. долларов в день). В 1884-м Сара решила, что на ее семью наложено проклятие и за ней охотятся души всех тех, кто погиб от пули этого популярного оружия. Экстрасенс убедил ее, что единственным спасением будет сооружение дома для нее и этих самых мертвых душ, а если она остановит строительство, то умрет. И Сара не остановилась: строительство в доме шло 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, 365 дней в году, 38 лет. В доме 160 комнат, 47 каминов, 1257 окон, 950 дверей. На целиковую покраску уходило 76 тыс. литров краски, и, как только все части дома были покрашены, тут же нужно было начинать процесс снова. Дом строился, чтобы запутать привидения, спрятаться от них, поэтому это настоящий лабиринт: с окнами в полу; лестницами, упирающимися в потолки; с дымовой трубой, проходящей через четыре этажа; обманными дверями, ведущими в никуда. Сара Винчестер умерла в 1922 году в возрасте 83 лет. Для вывоза мебели из дома понадобилось восемь грузовиков, которые проделывали это ежедневно на протяжении шести с половиной недель.

И снова находится шпион-художник — американец Джереми Блейк (Jeremy Blake), — чтобы обыграть историю дома с привидениями. Его видеоинсталляция из серии «Винчестер» была хитом биеннале Уитни 2000 года. К горькому сожалению, суперталантливый Блейк, в числе других работ автор видеоклипа для Бека и анимационных вставок для фильма Пола Томаса Андерсона «Любовь, сбивающая с ног» (Punch-Drunk Love), не захотел или не смог бороться со своими собственными демонами-призраками. В июле 2007 года он покончил жизнь самоубийством, решив уйти в океан на Рокуэй-Бич в нью-йоркском районе Куинс и не вернуться. Блейк оставил на берегу предсмертную записку, обвиняющую Церковь сайентологии в преследовании его самого и его подружки Терезы Дункан, покончившей с собой за неделю до этого. Вечный круговорот трагедий и их репрезентаций, как непрекращающихся наслоений новой краски на прежние. Теперь кто-то в свою очередь будет снимать фильм о самом Блейке. Автор «Американского психопата» Брет Истон Эллис уже пишет киносценарий про Блейка и Дункан, и есть слухи, что Гас ван Сант будет режиссером.

Но одно дело не быть мертвым и другое — быть живым. Живым в том смысле, о каком говорит Мераб Мамардашвили в своих лекциях о Прусте — о желании «жить» как о потребности быть полностью подключенным к моменту жизни. «Полностью живой, а полнота жизни и есть наша проблема. Проблема собирания себя, который в виде мертвых частиц рассеян по окружающему пространству. Полностью живой — всегда в то же время отстраненный. Spaesato. И, следовательно, мы должны представить себе нашу точку в виде какой-то живой точки, потому что наша проблема — оставаться живым, и единственное, чего мы хотим, это быть живыми» («Психологическая топология пути»).

В этом году на Арт-Базеле в Майами Дэвид Линч представил свою новую девятиминутную видеокомпозицию — рекламу алмазам Cartier. Для меня это были девять минут полного подключения к жизни (дорогое шампанское тоже, надо сказать, не помешало концентрации чувств). А также очередным примером, как богатство раздвигает пространства, к тому же помноженные на талант Линча — непревзойденного мастера по кройке и шитью метафизических территорий. На сферическом потолке темного зала, как в планетарии, сменяют друг друга в динамичном ритме созвездия из алмазных ожерелий и браслетов. В какой, как не в этот, момент почувствовать себя беспредельно живым? Ты в центре Пантеона выстроившихся в многокилометровый свод миллионов дрожащих драгоценностей, в следующий момент обрушивающихся на тебя своим алмазным дождем…

Но, дорогой читатель, простимся с алмазами, время перейти к водке и электричкам, которые не слабее, а часто и посильнее богатства расталкивают время в разные стороны. В октябре этого года художницу Ольгу Чернышеву пригласили в нью-йоркский Музей современного искусства (МоМА) — показать ее видеоработы. Презентация проходила в музейном кинозале, на большом экране. Чернышева представила семь работ, каждую предварительно комментируя. Для меня творчество Чернышевой — это прежде всего размышления на тему времени, или, скорее даже, чувствования на тему времени, потому что «размышления» как-то подсушивают проблему сухариком, а работы Чернышевой именно что живые. И оживляющие. Как алмазный или просто майский дождь, после которого сирень начинает пахнуть так, что сразу хочется в кого-нибудь влюбиться. Даже если это старик в электричке или алкоголик на скамейке. Ну, если не влюбиться, то хотя бы не пробежать мимо, посидеть рядом. Видеоработы и фотографии Чернышевой втягивают зрителя в ситуацию, которую мы обычно замечать не хотим (а хотим потеряться в лабиринте винчестерской вдовы, чтобы не видеть этих призраков — попрошаек в электричке, алкоголиков на скамейках, теток на коммунистических митингах). Как у Гомбровича в «Космосе»: «Не было меня, я отсутствовал. Впрочем (думал я), почти всегда приходится отсутствовать, или, точнее, присутствовать, но не полностью, и это результат нашего обрывочного, хаотичного и уклончивого, гнусного и подлого общения с окружающими; а уж люди, принимающие участие в светских развлечениях, скажем в прогулке с друзьями, пожалуй (так я прикидывал и комбинировал), и на десять процентов не участвуют и не присутствуют». Работы Чернышевой обладают удивительным качеством — если не на сто, так точно на девяносто пять процентов подключать зрителя к «присутствию».

В фильме «Поезд» камера движется не останавливаясь по вагонам электрички, в то время как «внутренние силы поезда» (продающие, просящие, декламирующие стихи) идут навстречу, обтекая оператора своим подводным движением сопротивления. Мне все казалось, что где-то там должен сидеть Веничка Ерофеев, у которого, кстати, были свои непростые отношения со временем. И с поездами. При переходе из одного вагона в другой поезд будто нечаянно перестает быть электричкой, превращаясь в поезд дальнего следования, где пассажиры разложены по койкам плацкартного вагона, и так же неожиданно дверь очередного вагона открывается в коридор некой больницы. Снова у того же Гомбровича: «Я раздумывал над тем, что во время езды предметы появляются только для того, чтобы исчезнуть, и они не имеют значения, как и пейзаж, важно лишь появление и исчезновение. Дерево. Поле. Еще дерево. Исчезли».

В работе «Анонимы. Часть 2» камера наблюдает за мужчиной, засевшим на корточках среди кустов, будто в материнской утробе. Так ему там уютно и спокойно, что от него просто веет космическим, правда вперемежку с алкоголическим, спокойствием. На протяжении всего фильма он не спеша делает два дела: откупоривает бутылку водки и ест яблоко. И это самое вкусное яблоко, которое я когда-либо ела в своей жизни. И, судя по реакции американской публики в МоМА, не я одна. После просмотра у художницы спросили, придерживается ли она какой-нибудь определенной религии, потому что в ее работах, по крайней мере, чувствуется сильный привкус буддизма. А это ведь именно о подключенности! С таким наслаждением яблоко может есть только человек, который никуда не торопится, который защищен настоящим моментом от прошлого и от будущего. Не важно, алкоголик или буддист, для момента настоящего не важно. Как говорит мастер дзен Черепаха из мультфильма «Кунг-фу панда» (прошу прощения за английский, по-русски смысл несколько теряется), yesterday is a history, tomorrow is a mystery, today is a gift, that’s why it called present. Яблоко Чернышевой, как печенье «мадлен» Пруста, японским цветком разворачивает в нас то, что считалось давно забытым, затертым. По Прусту, в жизни случаются моменты, когда что-то вдруг (в случае Свана это печенье «мадлен» или булыжник на мостовой) укалывает память неизвестным шприцом, содержимое которого вроде вот — на поверхности, прозрачная вроде жидкость, но она запрятана в шприц, и так трудно понять, что же это такое, что колет и колет...


И, следуя великому писателю, именно в этот момент и нельзя лениться, что мы постоянно делаем, думая, что в следующий раз уж точно схватим эту жар-птицу за хвост, а пока пусть летит… А Пруст говорит: нет, улетит сейчас — больше не поймаешь. И нужно не лениться, но работать душой и памятью именно в момент «сейчас и здесь», быть «полностью живым». Чтобы таким образом приобрести утраченное время. И вот что делает Чернышева — работает в этом моменте Настоящего, не ленится. Пруст учит находить личное утраченное время. Чернышева работает в направлении поиска утраченного коллективного времени. И именно в этом качестве ее работы упорно приобретают важное социальное значение. Она не судит ни своих героев, ни зрителей. Одним из многочисленных (а к работам Чернышевой было проявлено максимальное внимание, вопросы не иссякали, и только когда пришло время закрывать зал, всех пришлось выгнать) был вопрос, как ей удается снимать так, будто она прозрачна, будто люди ее не видят, будто она шпион. Об этом говорит и Мамардашвили — отстраниться, чтобы максимально присутствовать: «Полностью живой — всегда в то же время отстраненный». И еще: «Художник — шпион неизвестной родины». Все художники, которых мы сегодня вспомнили: Декстер Дэлвуд, Джереми Блейк, Дэвид Линч и Ольга Чернышева — все они, каждый по-своему, шпионят для расцвета неизвестной родины, утраченного рая.

И хотя рай может существовать только в состоянии утраченности, потребность его искать, почувствовать себя живым, будем надеяться, никогда не потеряет актуальности. Тем более что мечты иногда сбываются, раз в триста помноженные на первоначальный размер…


Летом 1982 года 33-летний Ларри Уолтерс с помощью подружки привязал сорок пять воздушных шаров, наполненных гелием, к своему дачному стулу и, запасшись пневматическим ружьем, холодным пивом и бутербродами, решил осуществить мечту 20-летней давности — полетать. Взлететь Ларри мечтал метров на пятнадцать, но вместо этого оказался на высоте четырех тысяч восьмисот метров. Из опасения разбалансировать свое средство передвижения он не стал, как планировалось, стрелять в шары и проболтался в небе около четырнадцати часов. До тех пор пока его не заприметил пилот авиалиний «Пан Американ», доложивший диспетчеру, что мимо него пролетел человек в кресле и с оружием. Наконец-то приземлившись, Уолтерс был тут же арестован за несанкционированное пребывание в воздушном коридоре лос-анджелесского аэропорта. Когда один из уже ожидавших его на земле журналистов спросил, зачем он это сделал, Ларри ответил: «Человек не может просто рассиживаться без дела».

С Новым годом, дорогой читатель! Желаю тебе в новом, 2009-м году почаще оставаться «полностью живым» — неважно, рассиживаясь, разлеживаясь или раскачиваясь. По делу или без...


Последние материалы рубрики:
Елена Фанайлова. Иудейская война, 16.01.2009
Джеймс Р. Берри. Ушедший год глазами 1968-го, 12.01.2009
Индийские блогеры о Мумбаи, 28.11.2008