Bon Iver, Гонзалес, Ефрем Менук и др.

Комедийный рэп с оркестром, бородач со слезой спускается с гор, жития Ефрема-мученика и шаманская карпатская саунд-система «Ті хто відают»

Имена:  Вик Чеснатт · Ефрим Менук · Чили Гонзалес

Chilly Gonzales
«The Unspeakable Chilly Gonzales»
Gentle Threat
****

Что это: Даже у записного комедианта, съевшего собаку на шоу с роялем, случается то, что называется «наболело». На новой записи Чили Гонзалес — большеносый еврей с русскими корнями и русской же фамильярностью по отношению к клавишам — последними словами ругает себя за то, что идет на поводу у публики, обвиняет всех и вся в музыкальной проституции и разрывается между двумя своими ипостасями: самоучки-рэпера и пианиста-виртуоза с идеальной выучкой. Побеждает пока первый: за инструмент Гонзо садится нечасто, да и то чтобы под его аккомпанемент процедить в микрофон: «Я знаю, что вы больше любите, когда я играю, но придется вам подождать». Зато на стороне второго — родной брат Гонзалеса Кристоф Бек, получивший в свое время статуэтку «Эмми» за музыку к сериалу про Баффи и сочинивший большинство аранжировок к The Unspeakable. Звуками тут, к слову, распоряжается полноценный оркестр — поначалу рэп-запись без перкуссии, но со скрипичными глиссандо кажется задумкой странной, но Гонзо справляется с ней с таким апломбом, с каким, кажется, Эминем справился бы с Прокофьевым, если бы они подозревали о существовании друг друга. Честный, злой, смешной и дико заразительный альбом — гораздо больше, чем шоу.

Трек на пробу



Bon Iver
«Bon Iver, Bon Iver»
4AD/Jagjaguwar
***

Кто это: В 2008-м Джастин Вернон так убедительно закрыл жанр «бородач со слезой», что его дебютный альбом «For Emma, Forever Ago» возглавил едва ли не все списки лучших записей года: публика поверила и отчаянному фальцету, и сентиментальной легенде, по которой альбом записывался в заснеженном охотничьем домике на севере Висконсина — в боли, горе и одиночестве. Спустя три года формат записок изгоя-натуралиста уже не сработал бы: дебют разошелся золотыми тиражами в Австралии и Европе; Вернон завел дружбу с Канье Уэстом и The National и оброс сторонними проектами (самые яркие, Volcano Choir и Gayngs, точно стоят внимания), так что бередить душу вроде бы повода нет. Формально «Bon Iver» — запись совсем другая: некогда сиротливой гитаре тут помогают с полдесятка музыкантов, включая концертного саксофониста Arcade Fire. Но по сути это те же тихие гимны природе и печали, одинаково понятные и библиотекаршам, и лесорубам, разве что теперь их спели хором. Хотя на вторую часть той же маленькой трагедии «Bon Iver» все же не тянет: уж больно мягким и плюшевым звуком Вернон окутывает запись — от этой софт-роковой ретуши мелодии смазываются, а финал выходит до нелепости восьмидесятническим, образца баллад Genesis. И только на пронзительной «Calgary» становится ясно, что в некоторых случаях сердце музыкантам стоит разбивать принудительно.

Трек на пробу



Ті хто відают
«Мовленнєк»
Ті хто відают
****

Кто это: Запуском гуцульской саунд-системы покойный ныне Сергей Кузьминский (Кузя) и Олег Гнатив (Мох) занялись еще три года назад. Если у первого за плечами был нехилый диджейский опыт (после того как в девяностых Кузя пел на суржике про «наркоманов в огороде» в составе «Братьев Гадюкиных», он десять лет крутил психоделический транс в украинских клубах), то второй, продюсер подвизавшейся на жизнелюбивых «песнях счастья» «Перкалабы», оказался собирателем карпатского фольклора — довольно жутких сказок, заклятий и заклинаний, в которых, кажется, древней магии столько же, сколько гласных букв. «Ті хто відают» рассказывают как раз про то, что разуму не поддается, намеренно вгоняя в то детское состояние боязливого восторга, когда странные и страшные байки, рассказанные на ночь, не пугают, а завораживают. Мох интонирует то как безымянный языческий шаман, то как Дэвид Тибет с Псалтырью; Кузя отбивает чечетку ритма, переходя от наркотического электродаба к хмурому IDM и суховейному дабстепу — не этно-хаос, но этно-хаус, не театральная «ДахаБраха», но самый настоящий трип ведуна.

Трек на пробу



Unknown Mortal Orchestra
«Unknown Mortal Orchestra»
Fat Possum
****

Кто это: Трио из Портленда — свежий пример того, как блогосфера рождает на свет музыкантов. Лидер группы Рубан Нильсон (экс-Mint Chicks) полгода назад вывесил на Bandcamp одну-единственную песню собственного сочинения, а через два дня его телефон оборвали журналисты и лейблы; пришлось срочно собирать друзей, додумывать новые треки и записывать демо. Хотя звучит результат с точностью до наоборот — словно Unknown Mortal Orchestra не спешили, а обстоятельно и дотошно разбирали залежавшиеся на чердаке пластинки с психоделическим роком 1960-х. Записанный на винтажный кассетный рекордер альбом будто бы здесь и сейчас сымпровизирован Cream, The Byrds и Капитаном Бифхартом, если бы все они были неумелыми, но неугомонными школьниками: щенячье кислотное счастье тут подпрыгивает под ритмы фанка, ритм-энд-блюза и гаражного рока, а тонкие голоски заходятся в мелодиях таких цепких, что они непременно просятся на какое-нибудь пиратское радио. Эксперимент этот, конечно, чисто умозрительный и больше похож на шаловливый выпендреж, чем на серьезный труд по реставрации ретрозвука, но один раз очень даже работает.

Трек на пробу



Efrim Manuel Menuck
«Efrim Manuel Menuck Plays High Gospel»
Constellation
****

Кто это: Ефрем Мануэль Менук, заведующий жизнью и смертью канадского построка, не слишком любит привлекать внимание к своей персоне, прячась от интервьюеров за спинами коллег по сцене, недостатка которых ни в одном из его проектов (Godspeed You! Black Emperor и Thee Silver Mt Zion) не было. В общем-то зря: биография Менука захватывает не меньше, чем жизнеописание какого-нибудь запрещенного поэта середины прошлого столетия — с той разницей, что Менук жив, признан и только что впервые проговорился на личные темы на сольном альбоме. Примерно понятно, откуда в нем столько скорби: мать бросила Ефрема, когда ему было три; девять лет он учился в еврейской школе, но в Бога так и не поверил; подростком ушел из дома и слонялся по улицам без денег и крыши над головой; лучший друг и товарищ по лейблу Вик Чеснатт покончил с собой. «Plays High Gospel» обо всем этом сразу — и потому он то взрывается элегической нежностью, подкрепленный хором голосов и инструментов, то заходится в многоминутном какофоническом дроне, то мирно стрекочет цикадами и скрипкой. Слушать обязательно; фанатам — чтобы разобраться, из каких переживаний растут ноги у главного оркестра плакальщиков планеты, всем остальным — чтобы ясно уловить ноты надежды в последней песне и вздохнуть с облегчением: Апокалипсис снова откладывается.

Трек на пробу здесь​