Замкнутый «Шире круг»

В России хорошую музыку добило ТВ, считает телевизионный продюсер СЕРГЕЙ ЕВДОКИМОВ

«Музыка нас связала, тайною нашей стала» — вот уже больше двадцати лет эти незамысловатые строки из песни группы «Мираж» сотрясают стены дискотек и спортивных дворцов страны. Но только сейчас в них стал слышен оттенок грусти: музыка перестала быть тайной, объединяющей мятежных одиночек. Отныне она не более чем звуковой файл в вашем айподе, слуховая галлюцинация эпохи цифрового палеозоя.

Сейчас принято спорить, кто больше других виноват в смерти музыки — «Майспейс», «Ютьюб» или «Напстер». Не знаю, как за границей, но в России ее точно добило ТВ. Как чиновники и политические элиты выстроились вокруг путинской вертикали власти, так весь шоу-бизнес в 2000-е выстроился вокруг первого и второго каналов. Именно тогда появилось разделение на форматных и неформатных артистов, расцвела пышным цветом система звездных оброков (в обмен на размещение своего концерта или клипа в эфире музыкант был обязан отработать барщину в различных программах канала), возникли первые музыкальные монополии, замыкающие на себя всю производственную цепочку: звукозапись (например, лейбл Real Records, напрямую аффилированный с «Первым каналом»), издание и дистрибуцию.

Решающий удар, впрочем, был нанесен таким невинным изобретением голландской компании Endemol, как «Фабрика звезд», и его клоном на канале «Россия» «Народный артист». Семь сезонов популярного реалити-шоу убедительно доказали, что музыкантов можно выращивать, как бройлеров, а в творческой биографии решающую роль играет симпатичная мордашка. Времена, когда музыка была еще про музыку, а не про пиар и корпоративы, остались в прошлом.

Можете смеяться, но когда мы затевали «Ты — суперстар» (или «шоу сбитых летчиков», как его любовно называли пишущие журналисты), первичным было желание сделать проект именно про музыку, про творческую реанимацию артиста, погребенного под завалами бездушного российского шоу-бизнеса. Многим из них, например Сергею Васильевичу Челобанову — Микки Рурку российской эстрады, до появления в проекте НТВ вход на телевидение вообще был заказан — слишком не вписывался он в паточную стилистику музыкальных программ федеральных каналов (Сергей Васильевич, правда, оказался настоящим русским человеком и эту возможность тоже торжественно прое*ал).

Нас многие упрекали в том, что проект не достиг своей конечной цели — тотального ребрендинга звезд прошлого, но и не в этом была задача. Задача была показать, что существует другой мир, мир без Николая Баскова, Димы Билана и группы «Серебро». Оказалось, что он не просто существует, а востребован зрителем даже больше, чем пресловутый мейнстрим (например, рейтинги «Ты — суперстар» были порой выше рейтингов «Фабрики звезд — 7», выходившей параллельно с ним). И это стало не первым моим открытием.

Следующее открытие заключалось в том, что чаще всего степень присутствия музыканта на телеэкране обратно пропорциональна количеству альбомов и билетов, которые он продает. К примеру, часто ли вы видели певицу МакSим в эфире центральных каналов? А между тем CD и прочих носителей она продала в разы больше, чем любой другой исполнитель в стране. Или возьмем Григория Лепса. Он прямо говорит, цитата: «Чем меньше меня в ящике, тем больше людей у меня на концертах». Можно ли услышать такое из уст Жанны Фриске?

Еще один парадокс. Когда для одного из наших проектов мы задумали отобрать лучшие песни уходящего десятилетия, выяснилось, что за все время путинских нулевых наберется от силы с десяток песен, которые можно назвать всенародными хитами.

К чему я это все? Спустя двадцать лет после краха коммунизма музыка на ТВ оказалась приблизительно в том же положении, что и при советском режиме. Только если при Брежневе новые исполнители не могли пробиться на экран из-за идеологических запретов, то в наши дни роль цензуры играет клановость и шаблонность мышления. Типичный замкнутый «Шире круг»: в эфир попадают только те артисты, которых публика знает, а узнать о них она может, только если их круглосуточно показывают по телевизору.

К тому же, как обычно, действует закон «обнуления поколений»: ниша продюсерства в нашей стране практически полностью оккупирована уставшими дядечками за 50. Молодых претендентов, обладающих сопоставимыми с ними профессиональными навыками и материальными ресурсами, нет. А сами они как-то не особо задумываются над тем, что надо растить себе смену.

Да, когда-то и Игорь Матвиенко, и Игорь Крутой, и Максим Фадеев совершили настоящую революцию в нашей попсе, привив ей все то, чем заслушивались сами. Но сегодня Крутой сочиняет пространные классические опусы, Матвиенко борется за свое здоровье, а Фадеев как будто впервые открыл для себя сермяжную гармонию трех аккордов.

К поколению «за сорокет» или даже «под полтос» относятся и телевизионные начальники, отвечающие в нашей стране за музыку. Музыкальное вещание для них давно уже стало своего рода вотчиной (в конце концов, у каждого уважающего себя человека должна быть своя маленькая персональная труба), а появление артиста в эфире рассматривается исключительно с точки зрения повышения или снижения его капитализации. «Юрмала», «Евровидение», «Славянский базар» для нашего шоу-бизнеса теперь как для мира высокой моды — Нью-Йорк, Милан, Париж.

Поймите меня правильно, я не против смычки телевидения с деньгами, но перед ним должны стоять и другие задачи. Например, творческие. Какими достижениями может похвастаться наше музыкальное ТВ за последние несколько лет? Очередными ностальгическими перепевками советской и постперестроечной классики? Так спет уже, кажется, весь бэк-каталог, а некоторые песни даже по три-четыре раза. Или тюнингованной умца-умцой имени диджея Смэша? Иногда мне кажется, что музыкой на ТВ занимаются люди, которые эту музыку совсем не любят…

Все это обидно вдвойне, поскольку, похоже, мы присутствуем при зарождении новой музыкальной революции, по размаху и оригинальности вполне сопоставимой с артистическим взрывом конца 80-х и начала 90-х. Неземная «Кассиопея», нахрапистые «Наркотики», невозмутимое «СБПЧ», плюшевые амазонки из «Лемондэй»… Благодаря интернету и хипстерским изданиям мы о них наслышаны и даже ходим на их концерты, но для телевидения их как явления будто в принципе не существует.

Конечно, это не принесет никаких рейтингов, и вся бухгалтерия не станет в обеденном перерыве обсуждать влияние синти-попа на творчество Tesla Boy, но федеральные каналы просто обязаны поддержать молодую российскую музыкальную сцену. Просто потому, что поддержать ее больше некому: диски больше не продаются, песни воруются пиратами еще до того, как они даже сочинены, продюсерские центры давно превратились в отделы по обслуживанию корпоративов... Мог бы поддержать Абрамович, но Дарья Жукова, к сожалению, увлекается современным искусством. Я это все к чему, давайте возродим «Музыкальный ринг», а?

Ссылки

• Денис Бояринов. Каков поп? 19.10.2009
• МакSим: «Мы отличаемся от всего мира», 19.10.2009