Д.Б.: А почему вы остальных участников группы не позвали?

Р.Р.: Ну-ка, колись… Я помню, что я как-то бродил по магазинам и встретил в центре Вову на улице. Оказалось, что он пишет альбом с Величковским. Мы зашли на студию — он показал мне какие-то треки. Я послушал, подивился. Но до этого ничего не знал. Это был 1995-й год.

В.Н.: Ну что об этом рассказать? Это не интересно все.

Д.Б.: А альбом, на ваш вкус, какой получился?

В.Н.: Ну альбом получился… такой возврат к «Биоконструктору». К мрачняку. А мрачное публику не заводит.

Р.Р.: Тогда просто еще готов не было. (Смеется.)

Алексей Савостин: Мое мнение такое, что звук «Технологии» определялся тандемом Величковский—Рябцев. Рома привносил лирику, а Величковский добавлял мрачности. Без Рябцева получалась одна мрачность.

Д.Б.: А что вообще тогда из музыки было в топе?

А.К.: «Мальчишник» был.

В.Н.: Тогда было много танцевальных проектов.

Р.Р.: Да, танцевалка была в полный рост, и синти-поп был никому не нужен. У меня было много заказов на ремиксы. «Ляписа Трубецкого» я ремикшировал, много кого… Доходило до того, что забывал, кому что делал. Слушаю какое-то радио — думаю, о звук похожий — я бы такой же нарулил. Слушаю дальше — о, какая-то мелодия знакомая. Тут вступает вокал, и я понимаю, что это мой ремикс — на песню, например, Светы Разиной.


«ЖАЛЬ, ЧТО ВСЯ МУЗЫКА ИДЕТ С ЗАПАДА»


Д.Б.: Судя по сайту «Технологии», «Носитель идей» мог бы выйти еще в 2006-м.

Р.Р.: И даже раньше. Начало все писаться еще в 2003-м — первая песня «Люди» именно тогда появилась. Много было сложностей. Во-первых, тяжело было входить в одну и ту же реку второй раз. Хотелось новых песен, но чтобы были узнаваемы, как старая «Технология». Но чтобы не был нафталин.

Потом у нас случился развод с компанией Jam, и пока длилась вся эта процедура, альбом лежал на полке. Jam — одна и компаний, которая любит ставить всех на бабки. Причем занимаются они не продвижением артистов, а, скорее, защитой авторских прав. Скажем, группа «Приключения Электроников» давно хотела сделать кавер на «Нажми на кнопку», который бы всем пошел на пользу. Но с компанией Jam они так и не договорились — видимо, те заломили слишком высокую цену.

Д.Б.: А какие были еще проблемы? Пять лет записи — все-таки большой срок.

Р.Р.: Ну, разные — каждый раз что-то мешало. Скажем, у меня дома был ремонт — пришлось разбирать и вывозить студию, а потом собирать и ввозить заново. Но я надеюсь, что сейчас все пойдет быстрее — новую пластинку, ипишку «Латекс» мы сделали довольно оперативно.

Д.Б.: Кто автор идеи камбэка?

А.К.: Рома.

Р.Р.: Я позвонил Вове и предложил воссоединиться. При том что буквально за месяц в каком-то интервью я сказал «нет, никогда». Переубедил меня интернет — я вышел в поисковую систему, набрал из тщеславия «Рома Рябцев» и попал на форум поклонников «Технологии», где зарегистрировался и стал вести общение. И тут посыпались предложения: мол, давайте возвращайтесь — все возвращаются, когда же вы.

Д.Б.: Но я вот что-то не могу вспомнить ни одной российской истории удачного возвращения. Тот же Айзеншпис в своей книге ехидно заметил: «Сбитые летчики не возвращаются». Что вы можете ответить Юрию Шмильевичу?

Р.Р.: Ему ответить уже сложно…

В.Н.: Это все ерунда.

Р.Р.: Да, это все ерунда. Скажем, «Мираж» — Суханова и Гулькина. Они же вообще были нигде и вернулись. Да так, что можно позавидовать.

Д.Б.: Есть ощущение, что синти-поп-субкультура сейчас, в отличие от середины 1990-х, себя хорошо чувствует — она не так уж малочисленная и довольно активная: устраивают концерты, фестивали. Это правда?

Алексей Савостин: Туда входят не только поклонники синти-попа, но и других сопредельных жанров: future-pop, ebm, готика… Появляются разные межжанровые симбиозы. Жаль, что это вся музыка идет в основном с Запада. Это обидно.

Д.Б.: А со стороны, кажется, что русских групп в этом жанре не так уж мало.

Р.Р.: Групп-то хватает. Беда в том, что чаще всего это записано так мерзко и отвратительно, что корежит. При том и песни хорошие, и голоса у вокалистов. Им бы продюсера нормального, в западном понимании этого слова — такого, который довел бы продукт до ума и помог бы реализовать хорошие музыкальные идеи. Кстати, понятие «продюсер» в России извратил Айзеншпис. Он же себя начал называть первым продюсером — при том что на самом деле был менеджером, администратором, рекламным агентом, кем угодно, но только не продюсером.

Д.Б.: Кого можно назвать продюсером нового саунда «Технологии»?

Р.Р.: Троих человек — меня, Алексея Савостина и Матвея Юдова. Моя монополия, слава богу, закончилась.

Д.Б.: Мне особенно понравилось, что «Носитель идей» — это именно что альбом, а не набор треков: со вступлением, выстроенной последовательностью треков, финалом и загадочным бонусом. Кстати, что вы хотели им сказать?

Р.Р.: Не знаю, это Матвей придумал. Я, честно говоря, от начала до конца пластинку не слушал. Ну, это было бы странно … (Смеется.) Надо послушать. Заинтриговал.