Р.Р.: Я поражаюсь, Вова, ты забываешь слова песен на сцене, а даты, когда чего случилось с Айзеншписом, помнишь.

В.Н.: Я помню, потому что Айзеншпис принес нам в этот день контракт.

Р.Р.: У Айзеншписа была очень хорошая черта — он искренне проникался музыкой каждого своего подопечного. Помню наши посиделки у него на квартире, после которых я дал себе слово, что когда-нибудь напишу в мемуарах, как же мы ненавидели группу «Кино». Потому что мы сидели и часами смотрели видеозаписи концертов Цоя. Вместо того чтобы обсуждать насущные вопросы — просто сидели и тупили под видеозаписи. Мол, смотрите, как было круто. Может быть, потом он точно так же задалбывал нашими видеозаписями Сташевского. (Все смеются.)

В.Н.: Когда я приехал к нему в 1996-м поставить печать в какой-то документ, он точно так же решил мне продемонстрировать «Динамит». Час мы смотрели. Мне кажется, у него такая методика была — показать каждому и спросить мнения; таким образом он занимался маркетингом.

Р.Р.: Да, это потому что он сам в музыке ничего не понимал. И это было хорошо, потому что в наши творческие дела он не лез.

А.К.: Ему нравились какие-то отдельные наши песни — например, «Один» с первого альбома.

Р.Р.: Она была в размере шесть восьмых сделана, как весь его любимый старый рок-н-ролл. Как-то он мне сказал, что вот, мол, побольше бы таких песен. На что я ему, молодой и дерзкий, ответил что-то резкое. Юра ответил: «Хорошо, хорошо» — и больше не приставал. В этом смысле с ним было одно удовольствие работать. (Смеется.)

Д.Б.: Зато он работал над вашим имиджем — как я читал в его книге воспоминаний, привез вам модные черные кожанки из Франции.

Р.Р.: Ничего подобного.

В.Н.: Нет, это правда — вносил определенный вклад.

А.К.: Да, это он Вове привез…

Р.Р.: И не куртку, а кожаные штаны.

В.Н.: Ремешки нам привез. Потом, правда, отобрал, когда мы расходились. (Смеется.) И штаны отобрал, которые за полгода уже пропотели. Всего полгода я их относил.


«Нажми на кнопку»


Д.Б.: А глава про вас в книге мемуаров Айзеншписа носит название «Технология, родства непомнящая». Очень короткая глава. (Достает книгу.)

А.К.: Как же он на нас обиделся! Интересно, чем бы закончилось его сотрудничество с Цоем, если бы тот не погиб.

В.Н.: А это, что ли, Кохаев на обложке?

Д.Б.: Нет, здесь Цой, Сташевский, «Динамит», Билан…

Р.Р.: Нам места не нашлось. А то, что он на нас на две квартиры заработал, он в книге не пишет?

Д.Б.: Он здесь пишет, что благодаря вам оказался в центре бандитской разборки. (Цитирует.) «Письмо на 15 страницах, написанное красной шариковой ручкой, с кучей обвинений получил не только я, но и некие бандитские элементы, взявшиеся нас рассудить». Было письмо?

А.К.: Ну, может 15 пунктов там было.

Р.Р.: Да, на одной странице.

В.Н.: А бандиты были его — его «крыша».

Р.Р.: За давностью лет можно даже назвать эту крышу — группировка называлась «Мазурка». (Смеется.)

А.К.: Они выступили в роли третейских судей.

Р.Р.: Когда мы собрались на троих — Айзеншпис, мы и бандюки… Причем бандюки были не шибко крутые — они вчетвером на пятых «Жигулях» подъезжали…

А.К.: На четвертых «Жигулях».

Р.Р.: А ну да — с багажником, чтобы трупы вывозить. (Все смеются.) Короче, мы сидели очень долго — терли теры. Мы подготовились к встрече. И когда бандиты все выслушали, они сказали: «Юра, ну ты реально не прав!» Айзеншпис охренел, что его крыша сказала, что он не прав. Он был вынужден нас отпустить и признать, что должен нам денег. Но денег у него не было…

В.Н.: Да, а в нашем контракте был пункт, что за разрыв сторона, являющаяся его причиной, должна другой миллион рублей. По тогдашним ценам. Если бы причиной разрыва были мы, мы были бы ему должны каждый по миллиону.

Р.Р.: Денег у него не было, поэтому он отдал нам долг рекламной продукцией — плакатами и открытками. Это был полный бортовой «Камаз». Мы сами грузили все это дело со склада в Речном порту.

Д.Б.: (Цитирует из книги.) «Все, что я потерял в итоге этой встречи, — гору промо-материала группы. Всякие бестолковые плакатики и календарики с их наглыми физиономиями».

(Все смеются.)