— Ты же тоже, по сути, небольшой президент маленькой, но гордой творческой республики, находящейся близ Курского вокзала. Или ты, скорее, премьер-министр? Меня всегда интересовало, как организован «Газгольдер».

— Здесь все-таки, мне кажется, больше племенной строй.

— Я понимаю, что выборы не проводятся.

— Слава богу, да. У нас есть свобода голоса, свобода совести и свобода вероисповедания. Это избавляет от всех проблем. У нас нет ни одного человека, который не может мне сказать то, что считает нужным. Если только он сам не сможет сказать — побоится...

— Если я захочу написать, что Василий Вакуленко — творческий директор «Газгольдера» или главный музыкальный продюсер...

— Нельзя сказать, что я — творческий директор. Я просто «старенький» здесь. Один из. У нас здесь все равны. Естественно, где-то я могу на кого-то покричать, могу, там, позлиться. Но так же и на меня старшие кричат. У нас здесь как семья.

— То есть нет одного человека, который занимался бы стратегическим планированием?

— Это общая большая работа. Вот мы сели у камина...

— Значит, вы проводите редколлегии?

— Редколлегии... Ну, допустим, мой альбом сейчас слушают три человека. Из них один я, есть еще два.

— Мнению которых ты доверяешь?

— Да. Помимо других двух, которые со мной работают именно на студии. Мы его слушаем, я сижу с листиком и делаю пометки.

— А кто это?

— Это Леша Джей и Огурцов — вот псевдоним ему придумали, Огурцов. Он сейчас наверху готовит саундчек к репетиции. Это инди-музыканты, настоящие, у которых свои грандиозные проекты — шумовики с огромным багажом и своим отношением к звукам. Эти люди меня топчут — их мнение мне очень важно в контексте звука и слов. Они очень помогают в проекте «Братья Стерео». Мне лично помогают повышать уровень своей музыки вне рэпа, делать ее интереснее. Мне кажется, что только такой синтез способен превратить рэп во что-то грандиозное. Как диджей Diplo, такой известный человек, которого привлекают многие битмейкеры, потому что он просто, сука, сумасшедший.

— Расскажи подробнее про «Братья Стерео».

— Написано уже около тридцати треков. И они пишутся постоянно. Мне вчера вот сводили «Баста 4», там будет песня про молитву, мы дописывали две строки и вступили в догматический спор касательно церкви — адское просто рубилово. Потом я открыл «Братья Стерео» и стал их делать, потому что подустал. Осенью я хочу выпустить и «Братья Стерео». Мне очень нравится то, что получается, — это такой старый новый стиль. Походит на сборник, как и все мои, в принципе, альбомы. Адская школьная дискотека.

— Кто занимается в творческом объединении Gazgolder поиском артистов?

— (загадочным шепотом) Охотники за головами.

— Нельзя охотиться за головами, сидя у камина, наверное.

— Можно. В интернете же все — находишь музыку, которая нравится, приглашаешь человека, разговариваешь с ним, смотришь на него, понимаешь его мотивы.

— Ну вот как вы нашли Смоки Мо. Он же давно был, а почему с «Газгольдером» только сейчас?

— Чтобы было понятно, у нас есть разные линии деятельности. Есть букинг — это Смоки Мо, «Триагрутрика», Гуф: это люди, которые приносят готовый материал, мы его берем, выпускаем, снимаем клипы, гарантируем артисту выполнение обязательств организатора концерта. Обычная техническая работа... Мы не занимаемся корректировкой музыкальной составляющей, не занимаемся корректировкой текстов… Потому что вот прям лепить артистов — это глупое занятие.

Есть люди, альбомы которых мы сводим. Это Витя АК. Я сейчас свожу альбом Словецкого из «Константы». Тоже выпускать будем. Вот и все.

Есть совместные какие-то работы, например, альбом «Баста/Гуф» я здесь сводил, а Гуф сейчас сводит свой альбом у себя на маленькой студии сам. Все делают так, как им удобно. Нет безумного пафоса и желания тотального контроля. Все намного проще, и от этого все очень легко.

Меня не привлекают амбиции монстра продюсирования. Не хочу создавать империю. Мне нравится сам процесс. Я знаю, что я работаю честно, работаю много и занимаюсь любимым делом, да. И я вижу, как люди, которые приходят на мой концерт, выражают свой респект, и для меня это важно. Ну, может, это звучит пафосно, но это вот так и работает. Сам читаю музыкальные журналы и смеюсь: «Оценка моего творчества — это горящие глаза на концертах...» Блядь, ну вот I'm sorry, но так и есть. В этом и вся гениальность момента.

— Когда у Купэ, отличившегося на последнем альбоме Ноггано, будет сольник?

— Я его выгнал из рэпа. У него сейчас очень большая работа.

— Над фильмом?

— Да, и там. Он является руководителем съемочного процесса, потому что такого обязательного, аккуратного и исполнительного человека я еще не встречал никогда. Это человек, как говорится, где положишь — там возьмешь. Возможно, он в подвале, где у нас вторая студия, тайком что-то записывает (смеется).

— Я понимаю, что не к тебе вопрос, но он всех интересует. Когда Гуф запишет свой альбом?

— Вообще не могу себе представить. Я слышал семь треков. Понимаешь, у нас общение происходит не в том формате, как может казаться.

— А совместный летний концерт будет?

— Если все будет хорошо, живы будем, думаю, что конечно. Человеческие отношения — такая сложная вещь. Бывает, хочется просто разойтись и не общаться. Все должно быть по-настоящему, по крайней мере, в жизни. Я никогда не был с ним прямо в десны... В этом и была крутость. У нас было тонкое человеческое понимание каких-то моментов интересных. Мы им воспользовались, и это осталось в районе приятельских отношений. Но это что — дружба? Вот с Жорой я дружу 15 лет. И мы с ним друг друга готовы, бывает, разбить в кровь по локоть. Это жизнь, да. Я не верю в Барби и Кена, слава богу. Я верю, что они существуют где-то там на магическом пластмассовом острове и что у них все хорошо.

— О'кей. А что это за проект: якобы вы открыли фирму «Красный дракон» по поставке чая в Россию — Да Хун Пао и Те Гуаньинь через интернет?

— Это что такое? Вообще не имеет к нам никакого отношения (смеется). У нас есть сайт Gazgolder.com, на котором открыт наш интернет-магазин.

— Может, эта фирма работает тайком в той же подвальной студии, где Купэ альбом пишет?

— Послушай, вообще наш магазин и его коммерческая деятельность, если ее можно так назвать, приносят ровно ноль и минус. Потому что серьезно коммерциализировать эту историю можно, только наращивая поток и увеличивая объемы. Поверь, у меня были предложения космического характера — мне предлагали: «Вот, давайте сделаем то, давайте сделаем это, дадим лавэ вам, имя, марка...» А мне это неинтересно совершенно. Наши майки, костюмы и шапки делаются исключительно в ответ на просьбы наших фэнов. Чтобы кто-нибудь сказал: «Кайф». Поэтому мы, наверное, самые последние занялись мерчем. Все, что продается в нашем магазине, — это качество, которое я проверяю лично, блядь, каждый сантиметр. Это не может быть поточным продуктом. Например, мы сделали шапочки и кепочки с лого «228» (намек на ст. 228 УК РФ «Незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств». — OS) — маленьким тиражом, для людей, которые понимают суть происходящего и имеют чувство юмора. А потом в интернете все превратилось в мем. Какие-то люди начали их шить, и мне теперь пишут: «Вася, какие-то дяди на рынке продают твои шапки». Я говорю: «Да мне вообще все равно». Поэтому «Красный дракон» — это... Хотя хорошее название, пафосное.

— Тебе делали предложения быть лицом рекламных кампаний?

— Конечно.

— Ты принципиально отказываешься или просто не было ничего интересного?

— Были какие-то интересные моменты, но не было интересных решений. Вообще, конечно, отказываюсь, потому что такой понос в голове у рекламщиков… Они все сумасшедшие.


Баста выступает 20 апреля в Crocus City Hall​