«Рок-клуб твой неправильно живет»

История Ленинградского рок-клуба в фотографиях и анекдотах

Имена:  Алла Пугачева · Андрей Заблудовский · Артемий Троицкий · Борис Гребенщиков · Виктор Цой · Всеволод Гаккель · Константин Кинчев · Майк Науменко · Михаил Борзыкин · Николай Михайлов · Олег Гаркуша · Сергей Курехин · Федор Чистяков

​5 ноября в петербургском Дворце спорта «Юбилейный» будет праздноваться 30-летие Ленинградского рок-клуба, где выступят «Алиса», Юрий Шевчук, Борис Гребенщиков, «Пикник», «АукцЫон», «Телевизор», «Авиа», Федор Чистяков, «Н.О.М.» и «Мифы». OPENSPACE.RU попросил людей, имевших отношение к рок-клубу — самому странному компромиссу между музыкантами и советской властью, поделиться анекдотами из повседневной жизни рок-клуба.


Николай МИХАЙЛОВ, президент Ленинградского рок-клуба

До этой — шестой — попытки рокеров легализоваться в городе существовал еще Городской экспериментальный клуб любителей современной молодежной музыки на проспекте Энергетиков, располагавшийся в помещении подросткового клуба. Помнится, там провели концерт восьми групп, а потом собирали мнения приглашенных представителей комсомольских организаций. К примеру, комитет комсомола Кировского района написал, что концерт им понравился, но хотелось посоветовать лидеру группы «Россияне» постричься. Клуб распался по внутренним причинам.

А в 1981-м разрешили создать три резервации — рок-клуб, литературный «Клуб-81» и Товарищество экспериментального изобразительного искусства. Мол, пусть бесятся в одном месте, а мы будем наблюдать, поддерживать и так далее. В итоге по двести человек набивалось в субботу в Малом зале Театра народного творчества. И у нас были фракции. Правые предлагали построить рок-клуб по аналогии с «Ленконцертом» — организовывать выступления и срубать бабки. Левые проводили аналогии с церковью и предлагали быть абсолютно свободными от государства. Уклонисты говорили: а пошло оно все, давай назад в подвале. А центристы, такие как я, кричали: давайте вначале какую-то аппаратуру найдем. Концерты выглядели смешно — с точек свозился весь хлам, все это паялось, сводилось вместе. Полного комплекта ни у кого, по сути, не было, разве что у группы «Орнамент», их лидер Алик Тимошенко теперь директор «ДДТ».

Чтобы все нормализовалось, необходима была бюрократизация. Нужен был руководитель. И в 1982-м меня избрали президентом. Я предлагал двигаться вперед, сохранять творческую независимость от государства, пытаясь с ним контактировать.

Поскольку денег не было, а аппарат требовался, мы часть пригласительных на концерты реализовывали тайком. А в 1982-м вернулись еще и к организации нелегальных сейшенов. Информация идет по сарафанному радио, продаются билеты, музыкантам платят часть, организаторы пашут бесплатно. Остальное идет в рок-клубовский общак. Я делал концерт в Автово, в Кораблестроительном институте. Скоро начало, тут появляется прекрасная девушка и спрашивает: «Кто тут организатор?» — «Я». — «Так вот, организатор, мои воробушки не чирикнут, пока гонорар не будет удвоен». Я заблеял: «Рок-клуб, динамики, микрофоны!» — «Я — сказала». Эта девушка оказалась Марьяной Цой. Гонорар был увеличен.

В жюри фестивалей включали людей из комсомола, творческих союзов. И после первого фестиваля 1983 года в моей комнатенке на Суворовском проспекте собрались Тема Троицкий (он, как москвич, занял единственную кровать), лидер «Россиян» Жора Ордановский, затесался некий поэт-писатель. Ордановский постоянно ныл, почему ему дали третье место. «Вот ты поэт? Как тебя, как фамилия? Петров? Слушай, Пушкина знаю, Лермонтова знаю…» Троицкий внезапно выдал: «Мандельштама забыл!» — «Да, Мандельштама знаю, тебя не знаю. Почему ты мне третье место присудил?»

Когда я уволился из Танкового института (за работу в рок-клубе я зарплату не получал), то пошел во Дворец молодежи на должность руководителя клуба «Фонограф». И он превратился в филиал рок-клуба. Надо заметить, что комсомольцы нас сильно не любили. А это была самая настоящая комсомольская вотчина. И благодаря их деньгам, аппаратуре мы приглашали команды из других городов. Это было забавно, «Звуки Му», «Браво», «Бригада С», «ЧайФ», «Калинов мост» ездили к нам на их гонорары.

В какой-то момент Пугачевой стало скучно на своих небесах, и она решила познакомиться с рок-клубом. Была сходка перед концертом в СКК. Курехин пошел, он был любопытный, Гребенщиков отказался. Она дала свои секретные телефоны. Задерий с Кинчевым потом пили с ней как-то ночью, она им с утра готовила яичницу. Но дело не в этом. В 86-м мы делали фестиваль в ДК «Невский». И за день до начала человек с аппаратурой сказал, что у него все сломалось и он уезжает из страны. А во Дворец молодежи, где я уже работал, привезли комплект Dynacord. Я пришел к директору, объяснил ситуацию. Он говорит: не могу, аппарат на складе, запечатан, не оприходован, только через неделю. Я звоню Пугачевой. Она говорит: дай-ка мне телефон директора. Через двадцать минут звонок: «Николай Дмитриевич, ну так же нельзя! Берите, строго по описи!»

Помню, когда прикрыли фестиваль рок-клуба в 1988-м на Зимнем стадионе, якобы за несоблюдение правил пожарной безопасности, а зрители уже собрались, я не понимал, что делать, пришел Миша Борзыкин и сказал: «Пойдем!» И мы двинулись в сторону Смольного, тысячи две. Идем мимо военного училища, курсанты кричат: «За что идете?» — «За правду». — «Подождите, мы тоже!» Пришли к кинотеатру «Ленинград», там уже заграждения, милиция. Борзыкин, молодец, сказал: «Всем сесть!» Приехали представители обкома, куратор рок-клуба Нина Веселова, Борзыкин и я пошли с ним общаться и как-то договорились о том, что фестиваль состоится.

Матвиенко (в конце 1980-х курировала вопросы культуры и образования, будучи заместителем председателя исполкома Ленинградского городского Совета народных депутатов. — OS), несмотря на слухи, на концерты не ходила. Но она в 1980-е пыталась нам отдать один запущенный торговый центр. Но его нужно было ремонтировать, а денег и прав на это у нас не было. А профсоюзы, к которым мы были прикреплены, не захотели взять его на баланс.

Когда генерал-майор КГБ Калугин сбежал в 90-е в США, то в своих интервью он рассказывал, что комитет был спонсором рок-клуба. Возможно, он имел в виду что-то иное, но все решили, что речь о деньгах. У меня начались проблемы. Все стали спрашивать: Михайлов, где деньги партии, почему мы так бедно живем?

Я любил приходить в рок-клуб рано, пока никого нет. Составить план на день, пошуршать бумагами. В десять утра заходит Федя Чистяков — его только что выпустили из психушки: в белой рубашке, галстуке, розовощекий, с папочкой под мышкой. А раньше был черный, лохматый и страшный. «Привет, — говорит. — Ты неправильно живешь, я тебе сейчас все объясню». И достает прокламации Свидетелей Иеговы. «Ты все внимательно прочитай, поймешь, что рок-клуб твой неправильно живет. Я завтра приду и проверю». На следующее утро возвращается: «Прочитал, все понял?» Я говорю, мол, не очень. «Хорошо, я пришлю адепта более высокого уровня». Присматриваюсь на третье утро — так это пришел наш рок-клубовский сумасшедший! «Меня послал Федя, — сказал, — ты не понимаешь явных аргументов. Я тебе все объясню». Открывает принесенный с собой чехол, достает гитару и пытается меня ударить по голове. Я гитару разломал, его выгнал за дверь. Вот, думаю, аргументы. Грохнул бы меня, и непонятно потом почему.


Олег ГАРКУША, «АукцЫон»

К 83-му году я был знаком с Гребенщиковым. У «Аквариума» была проблема: им было негде репетировать. После фестиваля «Тбилиси-80» их отовсюду выгоняли. А мы репетировали тогда в Доме культуры «Ленинградец» на Фурштатской, 16. Я и предложил: порепетируйте у нас. Мы знали тогда про существование рок-клуба, но мыслей о вступлении не было. И после репетиции Боря и Миша Файнштейны (бас) предложили: «А чего вы не вступаете?» В честь решения мы взяли портвейн «Кавказ» в магазине на углу с Литейным и выпили. Подали заявочку. Тогда группы слушала комиссия, и если она нравилась, то ее принимали в кандидаты в члены рок-клуба, а после первого концерта, если все шло хорошо, — в члены клуба. Я работал киномехаником и не мог быть на прослушивании, ждал звонка Лени Федорова. В мае, по-моему, случился концерт, неплохой, но после него от нас ушел барабанщик, вокалист, басист, аппаратуру украли, с репетиционной точки выгнали. А потом, через два года, мы собрались вновь, пришел нынешний басист, появился вокалист Сережа Рогожин, мы сыграли на фестивале в ДК «Невский» — и по сей день играем.