Мем-культура: андеграунд или помойка?

АНДРЕЙ ЛОШАК, ЭЛЬДАР УРДУХАНОВ, ПЕТР АЙДУ и ДЕНИС БОЯРИНОВ обсуждают низовую музыкальную культуру из интернета

Имена:  Дарья Сускина · Джон Кейдж · Леди Гага · Николай Воронов · Петр Налич · Пьер Шеффер · Сергей Курехин

На Книжном фестивале с 11 по 13 июня ОPENSPACE.RU при поддержке партнерской компании «АльфаСтрахование» сделал большую программу, в рамках которой прошла дискуссия «Мем-культура: андеграунд или помойка?», где на конкретных примерах обсуждалось место и значение в нашей жизни низовой музыкальной культуры из интернета. Вот как это было.



Денис Бояринов: Хочу представить участников и главных экспертов дискуссии: Эльдар Урдуханов — ученый и музыкант, но у нас он присутствует сейчас в качестве создателя популярного контркультурного комьюнити Trashculture в ЖЖ, благодаря которому мы многие из этих мемов увидели — там их первыми открыли. Один из ярких примеров — Коля Воронов с его «Белой стрекозой любви» выпорхнул из этого комьюнити.

Эльдар Урдуханов: Да.

Денис Бояринов: И Андрей Лошак — журналист, которому просто близка и дорога эта тема.

Андрей Лошак: Я, конечно, никакой не эксперт, я просто преданный читатель комьюнити Trashculture.

Бояринов: Ценность Андрея в том, что, как профессиональный и опытный журналист, он не оставил интерес к этой теме теоретическим, он встречался со многими героями нашего сегодняшнего обсуждения — делал про них сюжеты. Он обладатель большой базы данных в голове, которыми он сегодня с нами поделится. На самом деле название нашей дискуссии — «Мем-культура: андеграунд или помойка» — не совсем точное. Потому что мемы — это ролики из интернета, которые стали популярными…

Урдуханов: Не обязательно ролики, мемом может быть все, что угодно. Это медиавирус, который передается от человека к человеку, и не обязательно через интернет даже.

Бояринов: Тем не менее применительно к самодеятельной музыкальной культуре из YouTube мемы — это ролики, которые стихийно стали популярными, набрали большое количество просмотров — сотни тысяч и даже миллионы.

Урдуханов: «Гитар, гитар, май будуар…» — вот типичный пример.

Бояринов: Да, Петр Налич с «Гитар» и другие музыканты, которые с помощью интернет-популярности потом сделали реальную карьеру в шоу-бизнесе. Но мы сегодня не будем говорить об этих известных примерах — нам они неинтересны. Напротив, многие из видеороликов, которые мы вам сегодня покажем и прокомментируем, вообще непопулярны, то есть это не мемы. И слава богу — если бы они были популярны, то это бы, наверное, свидетельствовало о каком-то нездоровом изменении в нашем обществе и у нас в головах.

Лошак: То есть у нас с Эльдаром уже что-то нездоровое в головах произошло?

Бояринов: Нет, у вас научно-исследовательский интерес.

Лошак: В общем, нет. Я получаю искреннее удовольствие от просмотра этих роликов.

Бояринов: Слишком рано ты это сказал!


«Нечто, что находится за гранью каких-либо норм»

Бояринов: Мы сегодня будем говорить о низовой музыкальной культуре, которая существует в интернете — благодаря тому что современные технологии позволяют все, что хочешь, мгновенно записывать и передавать на любые расстояния. Эта культура существует вокруг нас уже давно, прочно вошла в нашу жизнь, звуки из интернета окружают нас наравне со звуками природы, индустриальными шумами, звуками города и так далее. То есть постоянно присутствует в нашем сознании, но при этом говорить о ней серьезно не принято, осмыслять ее не принято. К низовой культуре из интернета сложилось странное отношение — даже до конца непонятно, как ее правильно называть. Может, ее надо называть «диджитал-фолком», например, чтобы как-то помоднее было? Вот в комьюнити Эльдара принят термин «трэш-культура».

Урдуханов: И я сейчас объясню почему.

Бояринов: А пока мы покажем первый ролик. Группа «Вне зоны», Эдуард Скрябин, песня «Еду я на родину».



Бояринов: Поддержу Андрея — от некоторых трэш-роликов, которые мы вам сегодня покажем, я тоже получаю большое удовольствие. В частности, от этого. Я даже — абсолютно серьезно — выдвинул этот клип на премию «Степной волк» Артемия Троицкого в номинации «Видео» вместе с роликами Mujuice и Игоря Григорьева. К сожалению, Троицкий не включил этот клип в итоговый шорт-лист. Итак, Эдуард Скрябин, написавший и исполнивший песню, а также смонтировавший клип, — человек из села Шеговары Архангельской области.

Урдуханов: Эдуард работает машинистом котельной установки в школе. Сейчас я сделаю короткий экскурс, а потом посмотрим его live. Во-первых, явление, которое мы обсуждаем, оно на самом деле довольно новое. Оно возникло благодаря интернету и в первую очередь видеосервису YouTube. В какой-то момент стали появляться очень странные музыкальные ролики, которые были малобюджетные. Исполнительское мастерство в них на низком уровне. Они невероятно абсурдны. Артисты часто очень некрасивы…

Бояринов: Кстати, мне кажется, что если Эдуарда Скрябина причесать и нарядить, то он вполне себе… Вот Вова Кристовский из группы «Ума Турман» примерно так же выглядит.

Урдуханов: Я не его имел в виду, а в общем. Часто в этих роликах было очень много непристойностей. После их просмотра возникал вопрос: что это вообще за хрень такая? Это серьезно или люди прикалываются? И народ, как правило, комментировал эти ролики одним словом: «трэш».

Бояринов: И поэтому у вас возник термин «трэш-культура».

Урдуханов: Поэтому. И еще потому, что существует американский социокультурный термин — трэш-культура. Это культура низших слоев населения США — white trash, которые живут в вагончиках. К американской трэш-культуре относят, например, фаст-фуд, палп-фикшн…

Лошак: Рестлинг…

Урдуханов: …фильмы категории В и так далее. Но слово «трэш» в русском сленговом значении, мне кажется, не обязательно означает «мусор». Скорее всего, это слово позаимствовано из жаргона нашего любимого исполнителя Паука (экс-«Коррозия металла». — OS): «Водка, трэш и угар».

Бояринов: В современном диалекте, мне кажется, это уже эквивалентно слову «пиздец».

Лошак: И это такое же всеобъемлющее понятие.

Бояринов: Это нечто, что находится за гранью каких-либо норм.

Урдуханов: Да. Сначала я выкладывал такие ролики у себя в блоге, потом решил вынести в отдельное комьюнити, которое назвал «трэш-культурой». И вот к вопросу о том, насколько это все искренно, истинно или нет, я хотел, чтобы вы посмотрели живое выступление Скрябина.

Бояринов: У исполнителя Эдуарда Скрябина много роликов. Он по легенде и поет сам, и снимает сам. При этом он истовый певец своего родного села Шеговары, неприглядные пейзажи которого вы видели в клипе. С такой-то легендой, фамилией Скрябин и песнями можно было подумать, что все это подделка — какая-то шутка. Но, как свидетельствует следующее видео, где он живьем исполняет песню «Еду я на родину» на крыльце сельского клуба или ДК, это не шутка, а реальность.



Бояринов: Реальный человек — очень любит свое село, написал чистую и трогательную песню. Как я уже говорил, у Эдуарда очень много песен, но, кажется, именно благодаря успеху «Еду на родину» он получил известность за пределами села и уже дал live в каком-то из ночных клубов Архангельска. На его странице «Вконтакте» можно найти видеозапись этого выступления — там он уже в более цивильном костюме. Возвращаясь к теме трэша, на примере этого ролика видно, что совпадение с американским определением есть, наш трэш — это тоже культура низших слоев населения.

Урдуханов: Да, но у нас существует большая разница в социальном составе с Америкой.

Бояринов: Если у них это узкая прослойка, то у нас 90 процентов страны. Поэтому это в общем культура господствующего класса.

Лошак: Не господствующего.

Бояринов: Да, преобладающего.

Урдуханов: Народное творчество, я бы так сказал.


«Чуть что − я тебе сейчас как дам в рыло!»

Бояринов: «Вне зоны» — образец наивного искусства, ар брют. Но при этом мы сегодня покажем образцы «трэша» другого происхождения. Существует трэш намеренный, который делают не от сердца, а от ума. Люди создают музыкальные проекты для того, чтобы шокировать сознание зрителей. Поэтому, кстати, я хотел предупредить нашу аудиторию, что некоторые из показанных нами роликов будут обсценного содержания, в них встречается нецензурная лексика, а в конце мы покажем ролик Александра Пистолетова — это просто кошмар! Поэтому (обращаясь к зрителю с ребенком) — зря вы свою дочку сюда привели.

Зритель: Она все равно это в интернете увидит.

Бояринов: Вот это важное замечание — вся эта культура гораздо более доступна, чем кажется, и потому влиятельна. Поэтому мы про нее, в частности, и разговариваем.

Урдуханов: Как раз в следующей песне будет матерок. Я еще хотел сказать, что эти ролики возникли благодаря появлению новых нецензурируемых информационных каналов. Понятно, что вряд ли это могло появиться на MTV, например.

Бояринов: Вот, кстати, точка, в которой векторы интереса нас троих сошлись — низовая культура из YouTube позволяет нам много узнавать о нашей стране. Во всяком случае, узнать то, что мы не можем узнать из привычных, цензурируемых информационных каналов — «Первого», второго, MTV и т.д., — где все это, естественно, не показывают. Мы видим, как на самом деле выглядит наша страна, как выглядят люди, которые в ней живут, что они поют и что думают.

Урдуханов: Творчество этих самодеятельных исполнителей, чаще всего происходящих из маленьких российских городков (из Москвы мы знаем мало примеров), оно очень патриотично.

Бояринов: Как ни странно, люди все равно любят места, в которых они живут.

Лошак: Кроме москвичей.

Урдуханов: И как пример давайте посмотрим группу «Плеханово» из Липецка. «Липецк-2». У них есть песня «Липецк», но «Липецк-2» лучше.



Лошак: Эта группа стала известна в сети, когда на отборочном конкурсе «Евровидения» в Швеции сделали пародийный ролик относительно всяких русских стереотипов: балалайка, казаки, водка, проститутки, медведи. Шведы соединили все это в одну клоунаду: песня называлась «Тингилин гоус Раша». И вот эти ребята из Липецка дико обиделись и сделали пародию на «Тингилин», которая называлась «Пиздюли». Слова там были такие: «Пиздюли, пиздюли под Полтавой огребли». И дальше они припомнили шведам все, что мы когда-то с ними проделали, включая разгромную победу на чемпионате Европы по футболу. И у шведов, кстати, возникли проблемы с переводом — оказалось, что слова «пиздюли» не то что в шведском, даже в английском нет. Собственно, у меня репортаж был к 300-летию Полтавской битвы — про то, как по-разному в наших странах до сих пор звучит эхо Полтавы. И очень хорошо сказал шведский парень, на которого обиделись липецкие, они его назвали «идиотом в зеленых кедах», он сказал: «Вот вы, конечно, русские — странные. Все воспринимаете с позиции силы. Типа, чуть что — я тебе сейчас как дам в рыло!»

Бояринов: Ну а как еще в Липецке? По песне видно, что это такие простые ребята, которые любят родной город, футбол, пиво и… дать в рыло тоже любят.

Лошак: То есть это ценно тем, что это абсолютное зеркало. Это не псевдопатриотизм, не показушное что-то, а очень настоящее. Это архетипы русского сознания. И эти ролики важны тем, что в них они здорово отражены.