Майкл Джира: «Для полумер не может быть оправдания»

Лидер неожиданно возрожденных Swans о проклятии, лежащем на книге «Потребитель», приближении к вечности и надежде на встречу с Курехиным

Имена:  Игорь Волошин · Майкл Джира

Нью-йоркская группа Swans собралась в США в 1982 году, на исходе молодости ее фронтмена Майкла Джиры, который до этого успел выпустить арт-фэнзин «No» и угодить в израильскую тюрьму за торговлю наркотиками, где потрясенный отец нашел его с помощью Интерпола. Стиль группы обычно относят к постпанку, no wave и нойз-року, хотя, имея за плечами извилистую творческую карьеру и 11 полноценных альбомов, Swans успели отметиться, кажется, во всех стоящих жанрах и оказали огромное влияние на несколько поколений современников.

В 1996 году Swans выпустили мегаломанский двойной альбом «Soundtracks for the Blind» и после этого распались. В прошлом году просветленный Джира, казалось, навсегда попрощавшийся с богоборческим прошлым, внезапно возродил группу и записал мощную, злую, эсхатологическую пластинку «My Father Will Guide Me up a Rope to the Sky», после чего Swans отправились в мировой гастрольный тур. В ходе которого группа вскоре впервые сыграет и в России: первый концерт состоится 14 мая на фестивале имени Сергея Курехина SKIF, второй пройдет на следующий день в московском Avant Club.

Последним нынешний тур, на каждой площадке которого Джира буквально выворачивает себя наизнанку от ярости, не станет: на официальной странице Swans в Facebook прошло сообщение, что уже в июле в берлинской студии начнется запись нового альбома. Накануне концертов OPENSPACE.RU вступил в переписку с Майклом Джирой.


— Известно ли вам, какой культ сложился в России вокруг вашей книги «Потребитель»? Ее переводчик погиб, не успев закончить работу, а когда книга все же была издана маленьким тиражом, то сразу исчезла с прилавков. Пару лет о ней ходили легенды, и только около года назад один эзотерический ресурс выложил полный скан. По одному из рассказов российские поклонники даже сняли фильм. Напишете ли вы еще что-нибудь однажды?

— Я был опечален известием о смерти парня, который переводил «Потребителя». Думаю, дело в том, что на книге лежит некое проклятие. Ее фактически написал не я, а абсолютно другое человеческое существо, направляемое невидимой рукой. Процессом создания руководила причудливая комбинация бессознательных импульсов, приходящих из ранее скрытых, запретных областей — и строгой дисциплины, научно-эмпирического подхода к облечению этих атавистических, первобытных ощущений в ясную форму.

Я больше никогда ничего не напишу. По крайней мере, до тех пор, пока не пойму наверняка, что из-под пера выйдет текст, который окажет на читателя очищающее или обнадеживающее действие.

— Судя по этой книге, которую местами неприятно и даже больно читать, судя по вашей биографии, да и просто по тому, как изменялось звучание Swans со временем, вам в какой-то период вполне буквально пришлось пройти через ад. Вы сделали это, распустили Swans, создали Angels of Light и производили довольно «просветленное» впечатление. А теперь Swans вернулись, и за расслабленностью нового альбома видна прежняя ярость. Что это значит для вас в духовном плане? Что-то осталось незавершенным?

— Просто сейчас пришло время для постижения Бога. Все, что мы делаем как группа, и все, что я делаю как человек, работает на приближение к вечности.

— Один известный человек, который в 1990-е был героиновым наркоманом, рассказал мне о весьма циничном ритуале, который тогда был распространен в их среде: наркоманы заводили вашу песню «Love Will Save You», когда готовили шприц — и укол как раз приходился на начало припева «And love will save you...But it won't save me» (этот эпизод даже попал в фильм Игоря Волошина «Я»). Что вы сейчас думаете о наркотиках? Остались ли они позади, как часть той борьбы за выживание разума?

— Эта история звучит так грустно, что ее герои даже вызывают жалость. Ведь речь об одной-единственной песне, одном мгновении, а они пытались сотворить из этого манифест на все случаи жизни. Песня — как фотография или картина, висящая среди множества других картин. Привычка людей зацикливаться на негативе постыдна.

На вопрос о моем отношении к наркотикам я отвечать не стану, так как придерживаюсь мнения, что каждый человек наделен свободой воли и вправе самостоятельно распоряжаться своей жизнью.

— Ранние выступления Swans производили на сцене впечатление не концерта, а скорее магического театра жестокости — не говоря уже об оформлении обложек альбомов. Магия, личная сила, судьба — чем это все было для вас тогда и что изменилось сейчас? Как это связано с таким эсхатологическим названием новой пластинки?

— Я бы ощущал себя жалким предателем, лгуном, фальшивкой, тщедушной имитацией человеческого существа, если бы не стремился — и со Swans в том числе — во всем выходить за пределы возможного. Наша жизнь удивительно коротка, а мне, кстати, уже совсем недолго осталось, поэтому для полумер в чем бы то ни было не может быть оправдания.

— Большую часть карьеры «классических» Swans в группе была клавишница и певица Джарбо. Какую энергию она вносила, что ушло вместе с ней? Новые Swans звучат иначе, но узнаваемо — а вот сольники Джарбо до сих пор похожи на старых Swans. Будто она не может выбраться из колеи, которую вы однажды для нее проложили.

— Я люблю Джарбо и буду ее любить до конца своих дней, хотя работать вместе для нас больше абсолютно невозможно. У меня нет никакого «мнения» по поводу Джарбо, ее жизни или творчества. Я желаю ей всего наилучшего и хочу, чтобы она была счастлива.

— Вы все еще считаете, что тот знаменитый кавер Swans на «Love Will Tear Us Apart» Joy Division был ошибкой? Я знаю многих людей, которые ценят вашу версию больше оригинала, одна моя знакомая даже замуж выходила под эту песню.

— Все верно, как вы и подметили, я до сих пор считаю свою версию песни полной и абсолютной неудачей. На первом месте здесь стоит личное ощущение смятения от результата — оригинал звучит бесконечно пронзительнее и правдивее. Мой же вариант похож на то, как если бы The Monkeys пытались переиграть пьесу Джона Колтрейна. Непростительная выходка, одним словом.



— За годы общения с меломанами я вывел такое наблюдение: если грубо обобщить, то Swans нравится людям, в которых преобладает некая ницшеанская витальность и безжалостность. Более человеколюбивым слушателям, как правило, ваша музыка кажется слишком резкой и однообразной. Для кого все-таки вы играете? Какой универсальный совет, исходя из своего жизненного опыта, можете дать своим российским поклонникам?

— Я надеюсь, что наша музыка может пробирать до кишок (и до глубины души, если она у кого-то живет в кишечнике) любых слушателей, независимо от их взглядов и интересов. Она предназначена для всех людей. Наша музыка религиозна для тех, кто не раздавлен «концептом» религии.

Музыка Swans рыщет в поиске момента одновременного разрушения и созидания. Как стремление к кульминации, которая никогда не будет достигнута.

У меня нет ни для кого никаких советов. Я сам уже почти не помню, как дышать.

— Имеет ли для вас значение, что в Питере вы играете на фестивале памяти Сергея Курехина? В России, в общем, он был столь же знаковой фигурой музыкального авангарда 1980-х, как вы в США.

— К сожалению, я не имею понятия, кто это такой. Так или иначе, желаю этому человеку удачной загробной жизни и надеюсь однажды повидаться с ним в мире ином.

Swans выступают 14 мая на фестивале SKIF XV, а 15 мая — в московском Avant Club​