— Вообще нужны ли сейчас музыкантам лейблы?

— Роль, исполняемая компанией, может варьироваться в зависимости от музыканта. Одним необходима полная опека, другие очень самостоятельны, и им рекорд-компания нужна только как маркетинговое и дистрибьюторское агентство. Сейчас музыканты предпочитают сами принимать решения, информируя компанию о своих планах и рассчитывая, что та подстроится. Но так бывает не всегда и не со всеми. Очевидно, что из-за общего падения продаж музыки бюджеты резко уменьшились, и это вынуждает музыкантов быть более самостоятельными, активными и нестандартно мыслящими, если они хотят выжить.

— Что бы вы сделали, если бы вас сейчас вдруг назначили главой EMI? У вас есть программа действий?

— Только не это. Я даже не знаю, откуда начать...

— Recoil успешно выпускал сингл «Prey/Allelujah» на лейбле Gala Records, российском партнере EMI, по запросу и специально для фанатов группы. Будут ли еще в вашей истории проекты, инициированные поклонниками?

— Не знаю, посмотрим. Это был интересный и удачный эксперимент, но не идеальный способ выпускать продукт — из-за ограниченности дистрибуции. Также у меня ушло немало времени на логистику предприятия. Должен сказать, что Gala очень помогла с этим проектом, хоть он и исходил от поклонников. Если кому-то показалось, что лейбл мне мешал — нет, напротив! Вообще в нынешних обстоятельствах, мне кажется, компании очень открыты к изданиям с ограниченным тиражом, расширенным версиям, специальным сборникам и всему такому.

— Сколько же поклонников необходимо артисту, чтобы не умереть с голоду?

— Зависит от того, что он привык есть на завтрак, сколько тратит на свою музыку и на себя. Не знаю. Могу сказать о себе. Я продаю много CD (ну относительно, конечно), однако Recoil по-прежнему проект убыточный. Все больше музыкантов понимают, что зарабатывать деньги сейчас можно только на гастролях и продажах сувенирной продукции.

— Как будут продавать музыку в 2020 году?

— Так же, как и сейчас. Популярно будет примерно то же самое, что и сейчас: музыка, сфабрикованная на ТВ, бойз-бенды и все такое, — только в более экстремальных формах. С другой стороны, будет очень много андеграундной музыки всех форм и расцветок.

— А что сейчас, по-вашему, настоящий андеграунд?

— Я слишком стар и устоялся в своих вкусах, чтобы разбираться. Это вы мне расскажите.

— Должна ли вся записанная музыка распространяться бесплатно?

— Совершенно не обязательно. Можно делать музыку только для себя и никому ее не давать, но как только она попадает в публичное пространство, этот процесс невозможно проконтролировать. И это уже вопрос сознательности и совестливости каждого потребителя. Я полагаю, что художников следует вознаграждать за искусство, если другие хотят получать от него удовольствие. Точно так же, как штукатурщику следует заплатить за его работу, прежде чем он займется стенами в вашем доме.

— Интернет помог вашей карьере музыканта? Как бы она развивалась, если бы интернет не изобрели?

— Без сомнения, помог. Без интернета все было примерно так же, разве что у меня оставалось больше свободного времени — на то, чтобы думать.

— Кто же сейчас враг музыке?

— Неустойчивость внимания публики, одноразовость музыки и отсутствие в ней необходимости. Темпы жизни все ускоряются и ускоряются. Даже люди, пришедшие на концерт, не держат внимание на происходящем, отвлекаются на то, чтобы написать что-нибудь в Facebook или Twitter. Мне случалось видеть на концертах людей, которые обменивались сообщениями, стоя бок о бок, позабыв о шоу. Публика предпочитает снимать происходящее на телефоны, чем смотреть собственными глазами, видеть и сопереживать.

30 апреля Recoil выступит в московском клубе Discoteque