Алан Уайлдер: «Recoil – проект убыточный»

Экс-участник Depeche Mode – о первом московском концерте Recoil, будущем лейблов, музыкальных продаж и вообще музыки

Имена:  Алан Уайлдер

Алан Уайлдер присоединился к Depeche Mode в 1982 году, заменив отчалившего создателя Винса Кларка, и ушел из раздираемой конфликтами группы в 1995-м. Но в сердцах и на сайтах ее поклонников ему, «единственному участнику DM с музыкальным образованием», уготована вечная прописка за создание оригинального, мрачно- меланхоличного или, как говорят подростки, «готично-романтичного» звучания DM. Собственный проект Recoil студийный кудесник Уайлдер начал делать еще во времена Depeche Mode. Первый альбом, «Bloodline», вышел в 1992-м — кстати, на нем читал рэп Моби, который тогда еще не был Моби. Recoil — это Depeche Mode навыворот. Вместо рок-н-ролльных риффов и запоминающихся припевов — синтезаторные текстуры, шумы, коллажи и длинные сложные тексты в исполнении приглашенных вокалистов с замечательными биографиями. Вместо музыки для масс и стадионов — экспериментальные пьесы для одиночек, днями просиживающих в закрытых помещениях у своей Hi-Fi-аппаратуры. В исторической перспективе, с падением продаж физических носителей и укреплением позиций цифры, индивидуалистский подход Уайлдера к музыке, разумеется, оказался менее экономически приспособленным к ситуации, чем тоталитарный синти-поп его коллег. Но Алан проект не бросил и убеждений не сменил — напротив, отметился острыми статьями о кризисе музыки для масс, падении стандартов качества записи и воспроизведения, необходимости подхода к поп-музыке как к высокому искусству.

На этой неделе Уайлдер, по случаю выхода сборника «Recoil: Selected» превративший свой студийный проект в гастролирующий, даст первый концерт в Москве. По этому случаю ДЕНИС БОЯРИНОВ поговорил с музыкантом о будущем Recoil, лейблов, продаж и вообще музыки.


— Сборник избранного «Recoil: Selected» — это конец истории или конец одной главы и начало новой?

— Точно не конец. Это просто ретроспектива, связанная с тем, что проект почти достиг 25-летия. Значительно ничего не изменилось. Но обернуться и окинуть взглядом проделанную работу весьма полезно. По окончанию этого тура я собираюсь заняться новым материалом.

— По вашим словам, центральный элемент шоу Recoil — это видеоряд, который идет согласованно с музыкой. Это больше похоже на кинопоказ или на арт-перформанс?

— Нечто среднее. Трудно сказать, к чему это ближе. С одной стороны, в шоу есть место и живой импровизации, и каждый перформанс подгоняется под конкретную площадку — и по музыке, и по видеоэффектам. С другой стороны, большей частью это заранее подготовленные треки Recoil, которые отличаются от того, что выходило на альбомах. Видеоряд сделан специально под них. Выступление Recoil — точно не походит на традиционный рок-концерт.

— Недавно вы приняли участие в концерте Depeche Mode: вышли на сцену к экс-коллегам впервые почти за 16 лет. За этим событием что-нибудь последует?

— Эта была разовая акция. Больше ничего не планируется.
— Вам понравилось их выступление?

— Да, хотя мне показалось, что шоу было неровным. Некоторые песни прозвучали гораздо лучше других. Звук и свет временами были сделаны потрясающе, временами — бестолково. Сама группа очень хорошо выступала. Дэйв, несомненно, выкладывается на сцене по полной, и на этом шоу я наконец-то почувствовал — впервые почти за 30 лет! — для чего это нужно и что такое live appeal. Наиболее впечатляющие моменты шоу, когда в резонанс входят песня, видеоряд, поведение Дэйва и отклик аудитории — таких было несколько.

— Несколько лет назад вы были одним из музыкантов, кто начал в прессе дискуссию о «войнах громкости» в звукозаписи. Что-нибудь изменилось за это время?

— Не слишком, хотя мне кажется, что наблюдается возвращение интереса людей к высоким стандартам качества записи. Многие разочаровались в mp3 и других аудиоформатах со скудным диапазоном и высоким сжатием, им хочется чего-нибудь настоящего. Думаю, что должны быть доступны любые форматы, пусть каждый выбирает для себя.

— А вы как и на чем слушаете музыку?

— По-разному. Я редко качаю музыку, причем исключительно в исследовательских целях. Слушаю на CD и иногда на виниле, когда хочется как следует слышать детали. Я также использую Macbook, iPod и iPhone, когда на ходу, но только файлы в кодировке Apple Lossless (много лучше, чем mpeg). Дома у меня стоит очень хорошая акустическая система 5.1 на колонках B&W. А если мне надо прослушать мастер или тест-прессинг, то я иду в студию, где у меня стоит наиболее точная аудиосистема на мониторах Dynaudio.

— Что сейчас происходит с Mute? Это действующий лейбл с некоторой автономностью, находящийся в структуре EMI, или декоративный бренд с историей? Каковы ваши отношения с Mute? Каковы отношения главы Mute Дэниеля Миллера с EMI?

— Как мне видится, Mute сейчас занимается поиском новых маркетинговых подходов, которые со стороны выглядят как возвращение к их «инди-корням». Они находятся под зонтиком EMI и в то же время могут и выходить за пределы системы, более творчески используя сторонние маркетинговые и лицензионные компании. У Mute много музыкантов, с которыми они интересно работают. Мой контракт довольно стандартный и давно уже не обновлялся. Строго говоря, я, возможно, сейчас уже и не на контракте! Об отношениях Дэна Миллера с EMI надо спрашивать не меня. Единственное, что я знаю, он настаивал на полной творческой независимости, когда продавал Mute.