Бог анимационного авангарда

Мария Терещенко · 22/05/2009

С танцующими абстракциями, сюрреалистическими пейзажами и политическими памфлетами Нормана Макларена можно будет познакомиться 29 и 30 мая в кинотеатре «35 мм»

Нормана Макларена порой называют антиподом Уолта Диснея. Если Дисней считается ключевой фигурой для популярной, зрительской, коммерческой мультипликации, то Макларен — лидер «другой» анимации, сложной, артхаусной, экспериментальной. Масштаб личностей и впрямь сравним. Как и Дисней, Макларен оставил после себя не только богатую и разнообразную фильмографию, но и создал «свой мир», причем не узкое художественное направление, а именно мир, где очень непохожие художники могут снимать удивительное и разное кино.

Речь, конечно, об анимационном отделении канадского Национального совета по кинематографии (NFB). Созданный в 1939 году для развития национального кинематографа, в 1941 году NFB благодаря стараниям Макларена принялся за анимацию, да так лихо, что вскоре стал (да и остается до сегодняшнего дня) ведущей студией некоммерческой анимации: достаточно сказать, что на счету NFB около 20 мультипликационных «Оскаров». Уже в первые дни существования анимационный отдел NFB привечал таких серьезных художников, как Александр Алексеев, а со временем стал выращивать своих мастеров, которые впоследствии определили облик мировой анимации второй половины XX века (Джордж Даннинг, Райан Ларкин, Кэролайн Лиф).

Не менее важен и «технологический» вклад Макларена в анимацию. Если его старший коллега, Уолт, освоил и оптимизировал процессы, годные для «потокового» анимационного производства, то Макларен изобрел, развил, усовершенствовал более десятка сложных анимационных техник авторского кино. Список его технических опытов начинается с бескамерной анимации (когда рисунок наносится непосредственно на пленку — покадрово или без учета разграничительных линий) и пиксиляции (искусственное движение, создаваемое из покадровой натурной съемки), а заканчивается разработкой в середине века нескольких методов объемной проекции. Среди придуманных Маклареном способов есть даже упрощенный вариант того метода, который используется сегодня в 3D-кинотеатрах.

Увы, именно к подобным формальным — административным и технологическим — свершениям нередко сводится перечисление заслуг Макларена. Описать его художественную жизнь не в пример сложнее. За 50 лет работы он побывал документалистом, игровиком и аниматором, попробовал себя в сюрреализме, минимализме и абстрактном кино, снимал политические памфлеты, социальные притчи, юморески в духе Чаплина и балетные этюды с движением, умноженным через копировальный аппарат, создавал рисованный звук, музыкальную живопись — и бог весть чем еще занимался.

Заметнее всего в работах Макларена, пожалуй, три направления.
Первое он освоил еще в институте в Глазго, где в рамках «кинокружка» начал снимать кино. Это направление завязано на работу с живыми актерами, на сложные техники монтажа, развитие эстетики русского киноавангарда (Эйзенштейн, Пудовкин, Вертов) и «кинофокусы» ранних кинематографистов (Жорж Мельес, Эмиль Коль). Начав с эйзенштейновского по духу фильма об одном дне из жизни Школы изящных искусств («С семи до пяти»), Макларен на протяжении долгих лет экспериментировал в этом направлении, сделав ряд отточенных по мастерству документальных работ, реклам и, наконец, оскароносный фильм «Соседи».

Соседи

Второй и, возможно, главной любовью Макларена была беспредметная анимация. Влюбившись в абстракции после знакомства с экспериментами немца Оскара Фишингера, Макларен первый абстрактный фильм также снял во время учебы в Глазго. Однако всерьез «рисованной геометрией» он занялся уже после эмиграции в Америку, где, по заказу Музея Гуггенхайма, создал несколько лент про кружочки и точечки. Бессюжетные и беспредметные этюды составляли главный его интерес и после переезда в Канаду. Поклонник графики, музыки и танца, Макларен видел в анимации возможность совместить все три искусства в одном, так что многие его фильмы — это великолепные балеты, в которых палочки и закорючки исполняют изящные танцевальные па. Апогеем маклареновского абстракционизма стали два родственных фильма — «Горизонтальные линии» и «Вертикальные линии».

Горизонтальные линии

Наконец, в поздние годы Макларен сделал ряд изумительной красоты танцевальных киноэтюдов с живыми актерами и реальным движением, преображенным благодаря сложным техникам «умножения». Две самые яркие работы — «Па-де-де» и «Нарцисс» — создали ему репутацию традиционалиста и ценителя классических форм.

Па-де-де (первая часть)

Увлекаясь то одним, то другим, Макларен при этом не примкнул ни к какому художественному течению. Достаточно сказать, что он до конца оставался чужим не только для сюрреалистов или ценителей балета, но даже для веселой компании «беспредметников» во главе с Оскаром Фишингером и Леном Лаем. Кичащиеся собственным снобизмом авангардисты считали Макларена популистом и конъюнктурщиком.

Макларен со своей стороны тоже в высоколобую тусовку не рвался и от звания популиста не отказывался. Напротив, в своих интервью он говорил, что стремится делать фильмы «увлекательными», «нескучными» и что даже абстрактные работы наполняет неким пусть условным, но жизнеподобием, поскольку точечки и палочки пишет «с себя». Наверное, в этом сочетании абстрактного и конкретного, беспредметного и интимно человечного, рафинированно прекрасного и чувственного заключается обаяние маклареновских фильмов. Выращивает ли он на экране сюрреалистический пейзаж в духе Сальвадора Дали; устраивает ли танцы цветных пятен или изображает один день из жизни куриных лапок; иллюстрирует ли в примитивных палочках и крючочках песенку о птичке, теряющей то клювик, то глазик, или делает антивоенную притчу о двух соседях, не поделивших цветочек, — Макларен всегда говорит о себе и о зрителях так, что взволнованная беготня линий по экрану становится емкой, выразительной и остроумной метафорой человеческой жизни.

Другие материалы рубрики:
Мария Терещенко. Прийт Пярн, неизвестный классик, 28.11.2008
Мария Терещенко. Топ-6: премьеры-2009, 24.02.2009
Мария Терещенко. Топ-8: анимация, 27.12.2008