КАК ВСЕ ПРОДОЛЖАЛОСЬ


Наш «Дом»

А продолжалась осень 1989 года. Концепция издания «ТИМ» была в принципе одобрена, что подтвердила резолюция: «5 экз. на белой бум.». Названия для журналов просто поделили по-братски: «Трамвай» и «Мы». Куда при этом «№» подевался, до сих пор остается загадкой.

Нас накрыло крышей издательства «Дом». Оно было создано Советским детским фондом для выпуска двух журналов, равно как и прочих книжек (в том числе «Сексуальной энциклопедии для детей младшего возраста» — были же времена, однако!).

Но главное: нашей редакции выделили отдельное помещение. Это была маленькая комната на площади газеты «Семья», которая и сама-то ютилась в большом издательстве «Известия». Не беда, что в этой комнатке находились еще и сотрудники газеты. Важно, что она была нашей! И мы могли там собираться... И придумывать лучший журнал в стране.

А пока привожу чудом сохранившийся набросок содержания самого первого номера «Трамвая» (темные капли на листе, скорее всего, от кофейного напитка).

Моя славная Команда

©  Предоставлено автором

Рабочие материалы при подготовке первого номера журнала «Трамвай». Январь, 1990

Почти сразу возник вопрос: а с кем, собственно, собираться?

Не хотелось бы утомлять подробностями, кто кого привел. Но утомлю. Ибо эти замечательные люди составили мою Команду.

В начале славных дел оставил свой след Григорий Кружков. Уж не помню, как мне удалось заманить его в штат. Вместе с Сашей мы придумали новую форму подачи материалов в детском издании: короткое вступление, из которого плавно «вытекает» название. Не всегда это устраивало меня, хотя и стало со временем фирменным стилем «Трамвая».

Кружков вскоре покинул редакцию (непременно читайте его воспоминания). Зато привел очаровательную сотрудницу по имени Татьяна Петросян. Она была мастерицей на все руки! И поэтом. И писательницей. Как она чудесно пела, играя на гитаре! Как владела английским языком. Ну, в общем... — это ее любимое выражение.

А потом пришел к нам Олег Кургузов. С ним я познакомился на совещании молодых писателей (были и такие сборища). До этого я читал его трепетные «Рассказы маленького мальчика». И теперь пытался завлечь в редакцию. Олег долго сомневался: он работал в «Журналисте» — весьма солидном издании. Но все ж таки сдался. И не пожалел!..

Наконец, появилась Наталья Алеева. Ей подсказала дорожку известный литературный критик Лола Звонарева. Работала Наталья с авторами. И лишь через год проявилась ее способность: доступно говорить о сокровенном — общении с Богом.

В начале той же осени главным художником «Трамвая» стал Анатолий Дубовик. Его пригласил в редакцию Саша Гланц, который успел-таки нарисовать обложку для первого номера. Толя очаровал всех! Впрочем, разговор о нем чуть позже.

Ну, в общем... резюме

По прошествии более двадцати лет могу с присущей мне скромностью смело заявить: да, я был лидером журнала «Трамвай».

Но: что бы я делал без моей славной Команды?

Идеи могут придумывать многие. У меня это лучше всего по жизни получается. Весь фокус в том, чтобы докрутить сырую идею. Еще важнее — воплотить в жизнь (как говорится, довести до ума). Для того и необходима Команда. И она у меня сложилась.

А теперь спустимся с небес на землю и посмотрим, как все это отображалось в официальных документах.

На коленке

Следует учесть важный факт: во времена «Трамвая» у нас не было ни компьютеров, ни сканеров, ни мобильных телефонов!.. (Ксерокс, возможно, и был — у председателя КГБ.) Инструментами нам служили: ручки, карандаши, пишущие машинки, клей, линейки и ластики. Повторяю для тех, кто не всосал. Мы понятия не имели о таких полезных вещах, как ноутбук, смартфон, лазерный принтер, флешка, МР3-плеер, не говоря уж про интернет с его e-mail и ICQ... Зеркальная фотокамера казалась чудом техники!

Потому столь важными для журнала были: художественный редактор Наталья Панасенко, которая колдовала над рисунками и фотографиями, выклеивая макет вручную; а технический редактор Оксана Мерзликина вымеряла линеечкой по миллиметрикам все-все-все странички. Современным верстальщикам в кошмарном сне не привидятся те допотопные способы макетирования.

А письма в конвертах... Теперь их почти не шлют. Тогда же коридор «Семьи» был уставлен высокими бумажными мешками с посланиями от детей. И в этот океан ныряла редактор отдела писем (заметьте: отдела!) Наталья Решетникова, отыскивая жемчужины детского творчества.

До сих пор не понимаю, каким непостижимым образом мы ухитрялись делать чудесный журнал! Ведь «Трамвай» создавался буквально на коленке. У меня в редакции даже не было отдельного стола — только два ящика, где хранились рукописи авторов. Лишь художник располагал отдельным столом, на котором лежали святая святых — оригиналы рисунков.

Кстати, об иллюстрациях

Детское издание запоминается рисунками. Тексты, как это ни печально звучит для Автора, материал вторичный. Художник — вот кто главный в детском журнале! Ибо «цепляет» в первую очередь внешнее оформление. Какими бы ни были увлекательными сказка или стихотворение, мало кто станет читать их, если рисунки унылы.

Слава художнику «Трамвая» — Анатолию Дубовику! Именно он сумел найти сподвижников, которые исправно снабжали журнал превосходными иллюстрациями. Их можно было вешать на стену (иллюстрации, а не художников) и любоваться в часы досуга.

Одна беда с художниками: они двух слов связать не в силах. В смысле письменной речи. С устной речью у них все в порядке: так могут послать, что мало не покажется! Зато написать пару строк о себе — уже проблема. Приходится это делать за них.

P.S. А вот и неправда! Ни один из художников никуда меня не посылал. Недавно я позвонил Толе, прервав его полночный ужин. Он терпеливо слушал меня минут восемь... И лишь потом заметил:

— Вообще-то ты рискуешь. Я жутко голодный.

Теперь — о главном

Нет, речь не обо мне. Кто бы доверил почти никому тогда не известному Тиму Собакину (само имя уже вызывало подозрения) руководить детским журналом? Да еще без испытательного срока. К тому же я никогда не состоял никаким членом никакой КПСС, а в те времена без этого — хана! Гуляй в наморднике. И не хрюкай.

Сперва меня приняли редактором отдела, какого именно — уж не вспомнить. Вот документальное подтверждение сего факта:

Важна ли была должность? Да не особенно. Лишь бы давали возможность сеять «разумное, доброе, вечное»... И мы сеяли!

Но ведь не могли же оставить нашу «банду» без надзора? Кто за нами присматривал? Сергей Александрович Абрамов — главный редактор газеты «Семья». Когда я пишу эти строки (март 2011), он уже член Общественной палаты РФ. А тогда запросто входил к нам в комнату. И что характерно: читал каждый номер журнала от корки до корки. И почти ничего не «заворачивал»...

С попустительства С.А. мы и творили все наши безнаказанные дела. А он НЕ МЕШАЛ! Случались, конечно, «указания сверху», но мы их постепенно научились обходить. В общем, Сергею Абрамову следует выразить отдельный РЕСПЕКТ!


COLD SONG

Если кто не знает английского, я переведу: «Холодная песня». Ее исполняет один из моих любимых певцов и музыкантов — STING (обязательно послушайте его диск If on a Winter’s Night). Именно эта песня созвучна последней части моих воспоминаний (хотя тогда ее и в помине не было).

А что же было?

А началась зима 1989 года. Слякотная и мерзкая — как всякая зима в нашей славной стране.

Но мы не унывали! Поразительно: и кушать было нечего, и пить было нечего, и жить было нечего. А мы — жили! И творили...

Как тут не вспомнить эпизод, достойный кисти Репина.

Вот заходит к нам писатель Сергей Шац. С порога бухается на стул и шумно восклицает:
— Все люди рыщут, чем бы поживиться!
— И что? — спрашиваем мы.
— А вы тут сидите, будто вам все по ф...
— А нам и есть все по ф... — отвечаем мы.
— Прямо оазис какой-то!

Не найдя подходящих слов, Сергей Шац незаметно уходит в далекую Америку.
Мы же остаемся. Чтоб изготавливать «Трамвай».

Как много авторов хороших

На самом деле это девушек много хороших, а вот авторов еще поискать надо! Поэтов и прозаиков всегда хватало. Но половину журнала занимали познавательные статьи обо всем на свете (мы их в шутку называли «науч-попами»). У «Трамвая» уже складывался свой неповторимый стиль. В каждый номер требовались материалы на четко определенные темы.

Каков был выход? Только уповать на творческие силы внутри коллектива. Пока объяснишь постороннему автору, о чем писать да как подать, легче самому это придумать. Нередко получалось, что сотрудники редакции (Олег Кургузов, Таня Петросян, Тим Собакин) сочиняли почти все «науч-попы». Однако неэтично было печатать в номере несколько текстов под одним и тем же именем. Завистники бы ворчали: мол, оккупировали журнал — и не пускают никого! Вот почему нам приходилось использовать псевдонимы. А когда их не хватало, то порой оставлять без подписи даже крупные материалы. Не говоря уж о всякой мелочовке.

Впрочем, это вскоре стало игрой. Особенно резвилась Таня Петросян. Почти все ее псевдонимы были с «кулинарным» уклоном: Т. Эскалопьева, Э. Е. Шоколадкина, Тамара Креветко и многие другие. Олег сперва не слишком охотно соглашался на такие хитрости. Зато мои псевдонимы почти все зародились в «Трамвае» (читайте в «Комментариях», смотрите в «Приложении»).

Нууу вооот...

Вдруг выясняется, что Советский детский фонд не в силах напечатать «Трамвай». Вопить «Слава КПСС!» все способны, а вот на издание журнал денег нет (эта история повторится через год).

Первый номер давно готов. Подписка закончилась. Читатели забрасывают редакцию письмами: «Когда же???». А журнала нет.

Детский фонд конвульсивно (извините за слово) содрогается. А напечатать нигде и никак не получается! Эх, жалко, Толя Дубовик не обладает писательским даром. Уж он-то подробно бы рассказал о всяких злоключениях с изданием «Трамвая».

Как его мытарили в разных типографиях (город Чехов мог бы стать первопечатником!). Чуть ли не решили выпускать наполовину черно-белым: один разворот — цветной, другой... сами понимаете. Кстати, мне эта идея поначалу даже понравилась: а почему бы нет? Но не в каждом же номере же... же-же-же!

Наконец чудом отыскали типографию в Финляндии. Там наш «Трамвай» и воплотился в жизнь. Особо дотошным советую глянуть на выходные данные первого номера (последняя обложка). Сравните даты: «сдано в набор» и «подписано в печать». Чувствуете разницу?

Тем временем

Возле «Московских новостей» толпились люди, жаждущие:

— Свободы! Свободы! Свободы!

А в четырехстах метрах от них в муках рождался свободный детский журнал — и никому до него не было дела.

В начале декабря на страницы газеты «Семья» выкатился 24-й (прощальный) выпуск «Трамвай № Мы». Полюбуйтесь им:

Там уже вовсю орудовали А. Дубовик и А. Иванов. Они давно были готовы стать отцами нового «Трамвая». Но история пока не позволяла совершить этот знаменательный шаг.

Забегая вперед, по секрету скажу, что «Трамвай № Мы» совершит еще 25-ю, юбилейную поездку. И случится она в ноябре 1993 года, на его же страницах. Но это вы увидите в томе 3.

А пока мы лишь мечтали о будущем. Хотя никто не знал, что случится потом: ни руководитель Сергей Абрамов, ни председатель фонда Альберт Лиханов, ни первый и последний Президент СССР Михаил Горбачев.

Никто ничего не знал...

Как есть

Самые продвинутые читатели моих воспоминаний (наверняка поклонники «Трамвая») заметят, сколь вяло я начал. И как бурно заканчиваю! Не в вялости и не в бурности дело. Я лишь отображаю ход событий as is (англ. как есть). Просто вспомнилось... Ведь то была ЭПОХА, которую нам не вернуть! И надо ли???

Я столько сил отдал первым номерам «Трамвая», что душа моя больше не могла терпеть издевательств над родным чадом. И мы с женой Машей задумали развеяться в королевстве Норвегия. Некоторые скажут: свезло! Но чего нам это стоило. Загранпаспорта, транзитные визы (мы ехали через Финляндию и Швецию), билеты, дорожные чеки (обменных пунктов валюты еще не было)... И везде безумные очереди! Едва приоткрыли границы. За их пределы мы и двинулись 12 декабря 1989 года.

НО:

даже когда я плыл на роскошном пароме Silja Line (и у меня «чавка отвисала» при виде капиталистического изобилия), то робко думал: купить бы ликер Amaretto да угостить своих сотрудников;

даже когда я встречал 1990 год в игрушечном городе Бергене и наблюдал фантастический фейерверк, тоже думал: наступит время — и пышный салют устроят в честь «Трамвая»;

даже когда я стоял возле домика композитора Эдварда Грига, озирая туманные горы по берегам фьорда, то и тогда думал: а слабо автору «Пер Гюнта» сочинить столь бесподобный «Трамвай»;

даже когда я слушал на улицах Осло супермодную той зимой песню «Ламбада» (хотя танцевать под нее от тоски не хотелось), все равно думал, как там поживает мой журнал;

даже когда я возвращался в поезде «Хельсинки — Москва», то уже до невозможности настойчиво думал: выйдет ли когда-нибудь наш многострадальный «Трамвай»?..


​