Мои стихи не изменят мир

Вот это высокий гламур, подумала я: принцы пиарятся самостоятельно, медиапосредники им не нужны

Джумейра, туристический комплекс в Дубае, где было совершено покушение на Героя России, бывшего командира батальона «Восток» Сулима Ямадаева, есть искусственное представление о рае. Это огромное скопление отелей, рукотворных садов, развлекательных и торговых площадей, аквапарков, ресторанов и кафе. Все это сложным образом спроектировано и протянулось вдоль пляжа, вдоль Персидского залива, где в марте плещутся наши соотечественники и немцы, это основные отдыхающие сезона и отеля Al Casar с ценой номера от 1100 долларов за сутки.

Мы, европейская литературная шантрапа, участники Первого международного фестиваля поэзии под патронатом Фонда имени шейха Мохаммеда бин Рашида аль-Мактума, первого (то есть главного) поэта эмирата Дубай, были гостями шейха и о цене номера узнали уже после возвращения на родину, из интернета. Встречали в аэропорту и везли в гостиницу меня вместе с девушкой из Нижнего Новгорода, которая поэтом быть не могла никак. Хорошенькая, прикинутая, но совсем уж простая деваха лет двадцати пяти, в дорогих джинсах, с голым пупком со стразиками (кто понимает про местный консерватизм — это дикий вызов). Первые полчаса она утверждала, что прилетела на фестиваль. Потом ей надоело ломаться, и она сообщила, что прилетела к некоему Ахмеду, который проживает в Париже, а родом отсюда, он-то и участвует в фестивале, и в этом отеле она уже бывала. С ресепшена ее прямиком отвели к Ахмеду. Больше я ее не видела.

Вскоре повели и меня: отвезли на открытом автомобильчике на виллу, точную копию традиционного арабского дома, встретили как белую госпожу, провели через внутренний дворик, впустили в номер, открыли балкон, и в ночи я увидела воды залива. В номере можно было кататься на велосипеде, в ванной — маршировать строем. Утром до основного корпуса гостиницы везли на лодке, там такая искусственная Венеция, когда из одного конца гостиничного комплекса до другого (до театра Мадинат, например, где выступали поэты) легче добраться по каналам, которые по вечерам еще и подсвечивались разными гирляндами фонариков. Все это вкупе со странной восточной архитектурой, которая, как мы поняли потом, копировала старые персидские дома из квартала Бастакия, с необычной системой башенок-вытяжек, создавало атмосферу кино то ли о Джеймсе Бонде, то ли об Индиане Джонсе. Безусловно, тут было место и загадке, и злодейству под покровом ночи, и невыносимой роскоши. По гостинице ходили не только богатые европейские туристы и местные в длинных платьях (женщины в черном, мужчины в белом). Периодически попадались жиголо неопределенной национальности в голде и итальянских костюмах, к нашему удивлению — гости фестиваля. Наркотики и оружие? — хотелось спросить у них.

Ответ был бы честный и прямой: нефть и спекуляции, маленькая глупая русская. Нефть, хорошие западные специалисты, хороший архитектурный и социальный проект. Это было видно еще в темноте по дороге из аэропорта: как если бы ты попал в Нью-Йорк начала двадцатого века, на Манхэттен только что возведенных небоскребов. Это стало еще виднее, когда утром гостей фестиваля погрузили в автобус и повезли в дубайский World Trade Center, он так и называется, и по дороге можно было разглядеть, что город возведен на пустом месте, шаг влево — пустыня, и что много зданий отличного класса, которым могла бы позавидовать любая мировая столица, но попадается и картонный новодел в духе нефтяной Москвы.

В мировом торговом центре, в его черном внутреннем театре на две тысячи персон, состоялось открытие фестиваля при участии Его Величества шейха Дубая Мохаммеда. Шейх опоздал на час, пришел, наверное, с охраной, но ее совсем не было заметно, аккуратно захлопотали телеоператоры и фоторепортеры. Со мной рядом оказался европейски одетый человек, журналист и поэт, сказал, что он из Египта, но живет здесь двадцать лет, семья, все нравится. Показал некоторых знаменитых поэтов арабского мира, имена которых, увы, мне ничего не говорили. Сказал, что ему кажется отличным лого фестиваля, дизайнерский парафраз на тему девиза по-арабски: тысяча поэтов — один язык.

Лого, честно говоря, как и дизайн сцены, был так себе для события с участием главы государства, но точно получше любых московских мероприятий: больше скромной адекватности. Показали клип о величии поэзии, у нас такое снимал Бекмамбетов до «Дозоров»: рекламу банка «Империал». Согласно клипу выходило, что от Гильгамеша до фестиваля в Дубае всего ничего: Аристотель и Гомер и арабские поэты в пустыне. Промелькнули виды Венеции и Парижа, но без поэтических персоналий. Когда на экране возникли стихи шейха, все зааплодировали. Шейх читать не стал, обнялся с Брайтеном Брайтенбахом, политактивистом из Южной Африки, ныне жителем Парижа; тот прочел стишок. Циничные европейцы потом сказали, что церемония была кич, а мужчин в белых одеждах окрестили пингвинами. Самые любопытные из нас посетили Трейд-центр еще как минимум дважды и оба раза обнаружили экзотическую процедуру: перед Центром группа в белых одеждах била в барабаны и пела, видимо, какие-то народные тексты. Один вечер читали принцы, сыновья шейха, молодые люди с оксфордским образованием — их портреты украшали дорожные развязки (цветные растяжки) и стены гостиницы (ч/б гравюры). Билетов было не достать, собрался весь город. Свет представляли молодые люди и девушки в «Армани», богему — крашеный пидор и вычурно одетая дама, то ли театральные, то ли с телевидения. Но это была совсем маленькая группа, основная публика была одета традиционно, большинство женщин с закрытыми лицами, зал разделен на мужскую и женскую половины. Принцы читали нараспев, сидя за столом, то ли речитатив, то ли рэп; артистически жестикулировали. Шейх обнял их после выступления. Народ реагировал на тексты радостно, похохатывал. Перевода не было, мероприятие не предполагало чужих, соседка потом сказала, что тексты в основном были о семейных делах: мама, папа, сестра, отношения с девушками, юмор. Вот это высокий гламур, подумала я: принцы пиарятся самостоятельно, медиапосредники им не нужны. На выходе из зала заметила нескольких инвалидов-колясочников. Они были вполне счастливы.

Второй вечер был длиннее и скучнее, читали дядя шейха и быстро уступивший ему трибуну Брайтенбах, политический козырь фестиваля, защитник интересов палестинского народа. Приехавшие накануне и не успевшие проникнуться духом государственной важности мероприятия ребята из Словакии довольно громко спросили: это что, вечер Сталина? В общем, мы быстро слиняли. Наблюдения наши были таковы: развлечения знати в этом мире — соколиная охота, лошади и поэзия. Образовавшийся у нас там арабский друг из Саудовской Аравии, с которым мы втихаря выпивали на день рождения Пророка, подтвердил: богатые люди покупают бедных поэтов, и те пишут за них стихи, потому что иметь сборник поэзии — это престижно. Поэзия арабского мира вполне традиционна и романтична. Выступления звезды актуального искусства Ребекки Хорн и нобелевского лауреата Воле Шойинки не затмили чтений шейхов. Самым милым было выступление пожилой итальянки Патриции Кавалли, она читала из сборника «Мои стихи не изменят мир». Умри, лучше не скажешь. Мир изменяют нефть и автоматы Калашникова. Моим стихам тут не место, как невидимым старикам из фильма Коэнов.

Юля Кисина, которая возвращалась к себе в депрессивный Берлин вместе с европейской тусовкой, сказала, что рада, наконец, покинуть это волшебное место. Признаюсь, я разделяла ее чувства. Мы выполнили фестивальную программу: честно ходили на чтения и семинары и поддерживали друг друга. Мы выполнили туристическую программу: старый город, золотой рынок и рынок специй, катание на лодке вдоль бухты, отель Atlantis и его невообразимый аквариум; наконец, вид на город со смотровой площадки знаменитого открыточного отеля Burj Al Arab, в просторечии «Парус». Искусственный рай, созданный не Богом, а людьми, смахивает на ад. Там много богатых пустых домов. Там вообще много пустоты, с которой борется инженерный гений. Я полагаю, тамошние кладбища, до которых мы не добрались, так же прекрасны. Аллах выбрал Сулиму Ямадаеву хорошее место, чтобы умереть. По русским понятиям, просто шикарное.

Автор — поэт, корреспондент Русской службы Радио «Свобода»


Другие колонки Елены Фанайловой:
Принуждение к миру, 18.02.2009
Город В. и город W., 21.11.2008
История болезни вампира, 10.11.2008