Пять находок в жанре non fiction с одноименной ярмарки

О брехне, Владимире Маяковском, банальности зла, русском балете и художественном переводе

Гарри Г. Франкфурт, «On Bullshit: Логико-философское исследование херни»/ «К вопросу о брехне: Логико-философское исследование»

Маленькое и очень занимательное эссе Гарри Г. Франкфурта посвящено феномену, по-английски называемому bullshit. О перевод этого термина сломали копья, по уверению издателей, семь переводчиков: автор предлагаемого нашему вниманию перевода, М. Ослон, с рядом оговорок остановился на варианте «брехня». Рассматривались также варианты «чушь», «туфта», «лажа», «треп», «очковтирательство» и многие другие, по преимуществу обсценные. Тот факт, что это прискорбное явление не имеет в русском языке точного названия, не означает, конечно, что в нашей жизни нет места bullshit. Скорее наоборот: мы в меньшей степени склонны заострять внимание на этой проблеме, а значит, полезно обратиться к достижениям западной философской мысли.

Гари Гордон Франкфурт, в прошлом - профессор философии в Йельском университете, три года назад выпустил маленькую монографию, оказавшую большое влияние на умы. Едва ли не главная, по мнению Франкфурта, проблема современности — брехня — это совсем не то же, что ложь, как это может показаться на первый взгляд. Брехун, как и лжец, искажает истину, но на этом сходство заканчивается. Лжец искажает истину сознательно, а стало быть, он должен знать, что это такое, или думать, что знает. Брехун же использует слова как дымовую завесу, «его цель — не ввести в заблуждение относительно фактов, а обмануть насчет своих действий и намерений». При этом он может случайно говорить и правду: по мысли Франкфурта, если лжец скрывает истину, то брехун — свое равнодушие к истине, и второе не в пример опаснее. По моему глубокому убеждению, эссе On Bullshit всякий журналист должен держать на столе и заглядывать туда, помолясь, перед каждой сдачей номера.

Гарри Г. Франкфурт. К вопросу о брехне: Логико-философское исследование. М.: Европа, 2008


Бенгт Янгфельдт, «Ставка — жизнь. Владимир Маяковский и его круг»

О Владимире Маяковском, «лучшем, талантливейшем поэте Советской эпохи», написано немало, но эта тема — из неувядающих. Как сообщает нам во первых строках автор биографии, он лично знал многих людей, составлявших ближайший круг поэта (включая первостепенных героев книги: Лили Брик, Василия Катаняна, Романа Якобсона, Льва Гринкруга, Татьяну Яковлеву, Веронику Полонскую и других). Тем более отрадное впечатление производит обстоятельность Янгфельдта, его деловитый тон и отсутствие экзальтации и склонности к субъективным оценкам — главных пороков иных жизнеописаний Маяковского, чья фигура традиционно не оставляет биографов равнодушными. Конечно, автор этой книги тоже пишет не сухую хронику, а, например, анализирует стихи и размышляет о внутреннем состоянии Маяковского в определенные периоды и подоплеке тех или иных его действий, но умозаключения Янгфельдта всегда подкреплены фактами и свидетельствами очевидцев и прямо из них следуют. Когда речь идет о Маяковском, всех волнуют прежде всего две проблемы: отношения поэта с Советской властью и таковые же — с Лилей Брик. Янгфельдт, разумеется, пишет о том же, просто его тон лишен «желтизны» и партийности (во всех смыслах), а угол зрения — гораздо шире и интереснее: «В двадцатые годы союз Брики — Маяковский стал воплощением политического и эстетического авангарда — и новой авангардной морали. Маяковский был первым поэтом революции. Осип — одним из ведущих идеологов в культуре, а Лили с ее эмансипированными взглядами на любовь и секс — символом современной женщины, свободной от оков буржуазной морали <…> пуля, пронзившая в 1930 году сердце Маяковского, убила и мечту о коммунизме, предвестив наступление коммунистического кошмара тридцатых годов». «Ставка — жизнь» — это снимок целой эпохи на примере одной непростой советской семьи. В книге использованы не известные до сих пор документы из архива Л.Ю. Брик и архива британской госбезопасности.

Бенгт Янгфельдт. Ставка — жизнь. Владимир Маяковский и его круг. М.: КоЛибри, 2009
 

Ханна Арендт, «Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме»

Трудно поверить, что эта книга переведена у нас впервые, но лучше поздно, чем никогда. В основу книги лег отчет о процессе Эйхмана в Иерусалиме, который Ханна Арендт писала для журнала New Yorker (где он впервые и был опубликован в сокращенном виде). «Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме», книга о природе и смысле холокоста, писалась летом и осенью 1962 года, впервые вышла в Нью-Йорке в 1963-м и навсегда перевернула наши представления о природе зла. Ханна Арендт — философ и историк, ученица Мартина Хайдеггера и Карла Ясперса и один из влиятельнейших политических мыслителей двадцатого века — прославилась своими исследованиями механизмов действия тоталитарного общества, большевизма и нацизма.

Процесс Адольфа Эйхмана в 1961 году стал поводом и сигналом к началу обсуждения темы холокоста, до того по ряду причин широко не обсуждавшейся. На нем впервые громко прозвучали голоса свидетелей, выживших в гетто и лагерях смерти. В своей книге Арендт критикует сам ход процесса (в частности, тот факт, что рассматривались на нем только страдания еврейского народа), но главное — роль обвиняемого в нем. С точки зрения Арендт, Адольф Эйхман — не чудовище и не гений злой воли, лично ответственный за геноцид (каким представляло его обвинение), а обычный бюрократ, который добросовестно выполнял свои административные функции: «Самое тревожное в персоне конформиста Эйхмана заключалось в том, что он ничем не отличался от многих, с немецкой педантичностью следовавших преступным нацистским законам, и что эти многие были вовсе не извращенцами или садистами, а страшно и устрашающе нормальными людьми…».

Книга вызвала неоднозначную реакцию — Ханну Арендт многие обвиняли в пренебрежении к жертвам холокоста, в искажении фактов, но ее значение трудно переоценить. Зло банально, и после книги Арендт романтизировать его не удастся уже никогда.

Ханна Арендт. Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме. М.: Европа, 2008


Михаил Мейлах, «Эвтерпа, ты? Художественные заметки. Беседы с артистами русской эмиграции». Том 1 — «Балет»

Михаил Мейлах — известный филолог, занимался обэриутами, подготовил ряд изданий — в числе прочего, совместно с Владимиром Эрлем, первое собрание сочинений Даниила Хармса. В 1983 году был арестован по обвинению в распространении антисоветской литературы, осужден на семь лет лагерей. После освобождения в 1987 году начал сотрудничать с парижской «Русской мыслью» и готовить репортажи для культурных программ русских служб радио Би-би-си и «Свобода», а после отмены цензуры начал печататься и в российской периодике: темой его заметок стала художественная жизнь в России и на Западе, культурное взаимопроникновение.

Немалую часть книги составляют интервью с представителями уходящего (а теперь в большинстве своем уже и ушедшего) поколения русских артистов, с художниками, музыкантами, танцовщиками, хореографами, коллекционерами, записанные Мейлахом в разное время и прежде не публиковавшиеся. Оказавшись на Западе в начале 90-х, Мейлах стал документировать русскую художественную жизнь в изгнании — там, где ее традиции и школа, вывезенные эмигрантами, привились, разрослись и принесли обильные плоды, — в первую очередь это касается русского балета, чью славу в двадцатом веке составили именно эмигранты. Вспоминая первые, после десятилетий изоляции, советские гастроли балета Парижской оперы в 1958 году, автор замечает: «Хореография привезенных балетов и исполнение их танцовщиками — учениками Преображенской, Егоровой, Кшесинской, Волинина, Князева и многочисленных участников «Русских балетов Монте-Карло» указали на блестящее развитие русской, в свою очередь, восходящей к французской балетной традиции (в самой России, увы, прочно законсервировавшейся)». Почти на тысяче страниц рассказывается история этого вида искусства от дягилевских балетов, «Русских балетов Монте-Карло», Сержа Лифаря и Нины Вырубовой до «прыжка к свободе» Рудольфа Нуриева и бесед с Михаилом Барышниковым, — в общем, чуть ли не все, что принято вкладывать в словосочетание «русский балет» и еще больше. Масса прекрасных фотографий. И это только первый том, впереди еще «Живопись», «Музыка», «Опера» и «Театр и Десятая Муза» (то есть кинематограф).

Михаил Мейлах. Эвтерпа, ты? Художественные заметки. Беседы с артистами русской эмиграции. Том 1. Балет. М.: НЛО, 2008


Елена Калашникова, «По-русски с любовью: Беседы с переводчиками»

В русском книгоиздательском деле много проблем. Но есть одна, которую я бы назвала — думаю, почти не рискуя ошибиться — любимой больной мозолью всех литературных критиков и каждого хоть сколько-нибудь сознательного читателя: имя ей — перевод художественной литературы. За перевод ничего не платят. Переводу нигде толком не учат. Требования издателей к переводу — ниже плинтуса. Редактировать переводы некому (но это уже следующая больная мозоль). В результате переводная художественная литература чаще всего похожа на плохой подстрочник, и это еще не худший вариант, поскольку подстрочник предполагает знание переводчиком по меньшей мере своего родного языка. Все это тем более обидно, что у нас, как все хорошо помнят, была великая переводческая школа, и многие ее представители поныне здравствуют, работают и по мере возможности передают свой опыт следующим поколениям. Книга Елены Калашниковой — это цикл бесед с русскими переводчиками, которые автор готовил более пяти лет, начав со случайного интервью с Соломоном Аптом в апреле 2000 года и продолжив циклом интервью для «Русского журнала» по заказу Бориса Кузьминского. В книгу вошли 87 интервью: по словам автора, «Тут и признанные мэтры жанра, и культовые переводчики, и их молодые коллеги. Мои собеседники реализуют разные литературные стратегии (одни переводят «ближе к тексту», другие — «дальше», третьи идут «от текста» и т.д.), представляют различные языковые регионы, эпохи и стилистические пласты мировой литературы». О том, что книга представляет исключительный интерес для начинающего переводчика, который найдет в ней если не секрет мастерства, так хоть повод задуматься, говорить излишне. Но обычный читатель тоже прочтет ее с немалым любопытством, а потом придет в книжный магазин и новыми глазами оценит все то, что ему втюхивают под именем художественного перевода. Далеко не все имеют полезную привычку, покупая книгу, читать выходные данные, а страна должна знать своих героев.

Елена Калашникова. По-русски с любовью: Беседы с переводчиками. М.: НЛО, 2008