Вы можете встретить в аэропорту пятнадцатилетнюю девчонку в пижаме и сапогах.

Оцените материал

Просмотров: 14866

Джонатан Франзен: «Возникает вопрос, почему я так и не выучил русский»

Евгения Лавут · 24/11/2011
Автор «Свободы» рассказывает ЕВГЕНИИ ЛАВУТ о флип-флопперах, «Захвате Уолл-стрит», о сериале, над которым работает, и о том, почему Обама хороший человек

Имена:  Джонатан Франзен

©  picture-alliance / dpa / ИТАР-ТАСС

Джонатан Франзен

Джонатан Франзен

Книга Джонатана Франзена «Свобода» (о ней мы довольно подробно писали в январе этого года) — следующая после романа «Поправки», сделавшего автора общепризнанным классиком в Америке и хорошо известным в России. «Свобода» — тоже семейная сага, события которой неспешно разворачиваются на фоне последних десятилетий американской истории. Новая книга обладает всеми чертами большого романа, немного уже подзабытыми. Франзен, не скрывающий своей любви к русской литературе, и в первую очередь к Толстому, ‒ во многом старомодный писатель, требовательный к себе, персонажам и читателю. В «Свободе» он сознательно отказывается от лихого, грациозного сатирического аллюра «Поправок». От героев требуется постоянное осмысление собственных поступков и стремление стать лучше. Именно этим и занимается Патти, бывшая спортсменка, потерпевшая фиаско в гонке за лучшую в мире, а главное, лучшую, чем у собственных родителей (привет от «Поправок»), семью. Разбираясь в своих промахах, когда ей уже за сорок, Патти пишет собственную автобиографию под названием «Работа над ошибками» — и это стержень всей книги. От читателя же требуется медленное, самопогруженное чтение, с послевкусием вторжения в личное пространство — оттого, возможно, так много раздраженных рецензий на «Свободу». Нарушение мировоззренческой и физической целостности личности, попросту травма, — по Франзену, испытание столь же необходимое, как и свобода. Он несомненно сочувствует своим героям — Патти; ее мужу Уолтеру, упертому «ботанику», выросшему в бескомпромиссного борца за права птиц; их сыну Джоуи, циничному, но чувствительному эгоцентрику, и Ричарду Кацу, независимому рок-музыканту с лицом Каддафи, — но тем безжалостнее травмирует их. Со свойственной ему прямолинейностью Франзен внедряет идею травмы — как и идею свободы — на самом непосредственном, вербальном уровне восприятия. Первая рок-группа, созданная Кацем, так и называется — «Травмы». Впрочем, результат испытаний травмой и свободой всегда непредсказуем и неоднозначен, какой бы высокой степенью нравственного самосознания ни обладал человек. Франзен — моралист нового типа, который не знает ответа на моральные вопросы, которые ставит, но настаивает на их актуальности.

«Свобода» — вполне популярная энциклопедия американской жизни, ее типов, быта и нравов. Вы узнаете, как выглядели семья убежденных демократов в семидесятые и богатых евреев-республиканцев в двухтысячные; о чем в восьмидесятые спорили студенты; как сколачивались состояния на проектах возрождения промышленности в побежденном Ираке и какие лоббистские интересы стоят за планами по возобновлению природных ресурсов в Америке. Однако, если бы речь шла только об этом, да еще на высокой моральной ноте, «Свободу» невозможно было бы читать. Известный любитель птиц, Франзен большой мастер различать не только оперение, но и голоса — и подражать им. Что и как говорит в лекционной аудитории нервная фантазерка спортсменке, с которой страстно хочет подружиться? Что и как говорит жена мужу, который собирается ей изменить и не готов себе в этом признаться? Что и как говорит по телефону тихая провинциальная девочка своему уехавшему учиться в Вашингтон бойфренду? «Как будто она говорила на каком-то изысканном, но умирающем туземном языке, и молодому поколению… следовало либо сохранить его, либо ответить за его гибель. Или как будто она была одной из папиных вымирающих птиц, щебечущей в лесу свою устаревшую песню в отчаянной надежде заинтересовать ею какую-нибудь добрую душу» — так пишет Франзен о том, как Патти пытается достучаться до своего взрослого сына. Его герои часто не слышат, не хотят слышать, не понимают друг друга. Но каждый старательно и чисто выводит собственную партию. В мастерстве, которого Франзен достигает в их оркестровке, ему, пожалуй, нет равных. И именно оно залог того, что любитель классики с удовольствием дослушает эту монументальную симфонию до конца.


— «Свобода» очень отличается от «Поправок». Эта книга кажется гораздо более серьезной, в ней уже нет, я бы сказала, той игривости.

— Во-первых, я не мог бы снова написать такую же книгу. А еще я скажу, что один из истоков комедии и, без сомнения, сатиры — это злость, агрессия. Когда мне исполнилось сорок, вышли «Поправки», и я почувствовал, что то, на что я способен, получило признание. И мне показалось странным продолжать сердиться.

Читать текст полностью

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:4

  • Sebastian Varo· 2011-11-24 13:11:15
    Тоска... Даже не зеленая. Серая.
  • a11· 2011-11-24 15:10:06
    На самом деле, ирония, даже гротеск, в "Свободе", конечно все еще есть - и это, пожалуй, самая слабая сторона романа. Как будто бы Франзен боится быть серьезным, чтобы не показаться скучным - комплекс, более свойственный английским писателям вроде Зейди Смит, нежели американским, и настолько же для них разрушительный. Ближе к второй половине романа сюжет доводится до абсурда, и всей истории перестаешь верить, а героям - сочувствовать.

    Забавно, кстати, что тема собственно свободы и того, что с ней делать - заглавная и все же, наверное, центральная в романе - оказалась совершенно не затронутой в интервью.
  • vapetrovski· 2011-11-24 16:16:55
    Спасибо. Интересно.
Читать все комментарии ›
Все новости ›