ВАРВАРА БАБИЦКАЯ размышляет о Шерлоке Холмсе, Арте Шпигельмане, Евфросинии Керсновской и трудной судьбе комикса в России
Имена:
Леонид Козлов
© Леонид Козлов / Китони
Страницы из книги Леонида Козлова «Холмс»
Художник-иллюстратор Леонид Козлов, автор трехтомного сборника графических новелл «Холмс» по мотивам рассказов Артура Конан Дойла, работал над ним многие годы. Неизвестно, умышленно или нет, но результат кропотливого труда вышел в свет очень ко времени: последний год прошел у нас под знаком Шерлока Холмса. На этом фоне внимание аудитории к новой интерпретации классического сюжета может оказаться более благосклонным, чем этого стоило ожидать в привычных условиях.
Графическая новелла – это практически комикс, жанр для России маргинальный, а новые толкования таких культовых персонажей, как Шерлок Холмс, воспринимаются, как правило, российской читающей публикой по шкале от курьеза до глумления над святыней. Хотя яркие прецеденты имеются: стоит вспомнить здесь хотя бы комикс
«Анна Каренина by Leo Tolstoy» 2000 года, придуманный и написанный Катей Метелицей и отрисованный Валерием Качаевым и Игорем Сапожковым.
Но книга Козлова ложится на подготовленную почву. Кажется, весь пар насчет извращения классики был уже выпущен недавно в связи с экранизацией Гая Ричи, и вышедший этим летом
сериал BBC уже не вызвал в блогах такой волны возмущения, а, напротив, был принят публикой с некоторым восторгом. Реакция же на фильм Гая Ричи отражает и историю наших взаимоотношений с Шерлоком Холмсом, и почти полное отсутствие таковых с жанром комикса.
© Леонид Козлов / Китони
Страницы из книги Леонида Козлова «Холмс»
Как сообщает «Википедия», которой в данном случае нет оснований не верить, «Приключения Холмса по сей день являются самым экранизируемым литературным произведением в истории человечества. На декабрь 2009 года существует 213 официальных экранизаций Холмса, в них играли 76 разных актеров». То есть это только для нас «Шерлок Холмс» Ричи стал таким уж шокирующим откровением – в России до сих пор упрямо признают лишь одну каноническую версию отечественного производства с Ливановым и Соломиным в главных ролях. Мне советский сериал всегда казался скучноватым как раз по той причине, что Холмс в нем был, на мой взгляд, каким-то уж очень приглаженным и забронзовевшим кабинетным мыслителем, что противоречит самой природе творчества Конан Дойла. Принято считать, что тому виной особенности советской школы перевода. В данном случае судить не могу, английского оригинала не читала, но вообще вполне возможно. У нас почему-то было принято выкорчевывать любые ростки юмора и легкомыслия, не говоря уж про наркотическую аддикцию. На самом деле версия Ричи в определенном смысле – не буквой, а духом – ближе к оригиналу, чем экранизация Игоря Масленникова.
Читать текст полностью
© Леонид Козлов / Китони
Страницы из книги Леонида Козлова «Холмс»
Только в отсутствие соответствующей традиции и культурного пласта советский читатель не увидел и не мог увидеть в творчестве Конан Дойла его настоящий источник – роман-фельетон, жанр, несомненно, «легкий» и развлекательный, которому в наши дни наследует в первую очередь именно комикс. Достаточно сказать, что Шерлок Холмс в оригинале наделен многими чертами супергероя. Отсюда его виртуозное владение разнообразными приемами борьбы (в ручной схватке, как мы помним, из всех уголовников, с которыми этому кабинетному сухарю приходилось сталкиваться, равным Холмсу противником оказался только Мориарти). Отсюда же его классическая для жанра смерть и возрождение: прикончив надоевшего героя в «Последнем деле Холмса», сэр Конан Дойл непринужденно возродил его по многочисленным просьбам читателей в «Собаке Баскервилей», как какого-нибудь Рокамболя. И даже личное одиночество и женоненавистничество Холмса растут из того же корня: представьте себе Бэтмена с женой и детишками. Известно, наконец, что сам Конан Дойл относился к своему герою довольно пренебрежительно, считая серию детективных рассказов безделкой – в отличие от своих же исторических романов (поднимите руку, кто их читал?). В этом смысле чем лучше Холмс адаптирован к канонам современной массовой культуры, тем он ближе к духу оригинала. Нужно заметить, что сериал BBC, радикально омолодивший Шерлока в лице актера Бенедикта Камбербэтча и наградивший его айфоном, уже прямо использует комиксные приемы: скажем, ход дедуктивных выкладок Холмса иллюстрируется в сериале крупными планами упоминаемых деталей (грязные ногти жертвы, царапины на телефоне Ватсона и проч.) и поясняется субтитрами, кружочками, стрелочками и прочими присущими комиксу графическими элементами.
© Леонид Козлов / Китони
Страницы из книги Леонида Козлова «Холмс»
Почему огромный пласт культуры в России просто не состоялся – при нашей-то школе книжной иллюстрации и даже мультипликации, – для меня загадка. Приведу одно из возможных объяснений.
«Наша культура литературоцентрична в высокой степени. Соответственно, литература не готова была “делиться” абсолютно ни одной опцией, которую в западной ситуации апроприировал бы комикс. Установка на простоту и демократичность, то есть адаптация к детской и “низовой” (не шибко читающей, в российском контексте 1890-х годов – малограмотной) аудиториям? – Пожалуйста, сам Лев Толстой как раз тогда, когда в США рождается жанр комикса, специально и целенаправленно работает с подобным читателем, и, видит Бог, – неплохо. Снижающая функция в работе с литературой и языком, соответственно, развитие специальных жанровых форм и внелитературных и внежанровых моментов (сленг, звукоподражание и пр.)? – Вот вам М. Зощенко, кто лучше и язвительнее репрезентировал язык советской толпы и конкретного советского обывателя? То есть большая литература и не думала уступать ни пяди своей территории – ни в плане функции, ни в плане поэтики». Это цитата из статьи Александра Боровского; она вошла в сборник под заглавием «Русский комикс», вышедший недавно в издательстве «Новое литературное обозрение». В этой исключительно интересной книге разными исследователями рассматриваются житийные клейма, лубок, иллюстрированные истории Хармса и Олейникова в журнале «Еж» двадцатых годов, диафильмы, лагерные татуировки, советские рисованные инструкции по наматыванию портянок и спасению утопающих. Наконец, любимые и неоднократно цитировавшиеся нами «Веселые ребята» Н.А. Доброхотовой-Майковой и В.П. Пятницкого – ходившая в самиздате и впоследствии изданная книжечка подражаний хармсовским анекдотам про Пушкина (тексты «Веселых ребят» в интернете часто приводятся без картинок, что наполовину их обессмысливает). Как и следовало ожидать, единственное, о чем «Русский комикс» нам почти ничего не расскажет, – это русский комикс (исключение – один текст, посвященный художнику Михаилу Ефременко). Объяснения этому феномену нет: ознакомившись с многочисленными корнями, из которых во всем остальном мире выросло искусство комикса и которых нам тоже не занимать, читатель остается в еще большем недоумении: почему же у нас этот процесс остановился и практически не дал побегов? А казалось бы, у нас были неплохие шансы, даже если бы дело ограничилось только заимствованием. Я не специалист, но вот первый приходящий в голову пример: дореволюционный детский и подростковый журнал «Задушевное слово» публиковал переводы французского протокомикса «Человек в черной маске» Жоржа Омри, увлекательнейшее чтение. Но вот поди ж ты.
© Леонид Козлов / Китони
Страницы из книги Леонида Козлова «Холмс»
Возвращаясь к книге Леонида Козлова, поясню еще раз, что это не совсем комикс. Скорее – пересказ в иллюстрациях. На мой необученный взгляд, читается эта книга тяжело. Сложные и подробные композиции черно-белых рисунков или, скажем, целая страница, посвященная «ряду волшебных изменений милого лица» Холмса, размышляющего над рассказом гостя, сопровождаются все же довольно большим объемом текста, напечатанного в разных направлениях и часто имитирующего скоропись от руки. Но это не составляет проблемы, потому что в данном случае о «наивном читателе» не может идти речи: сюжеты рассказов Конан Дойла всем хорошо знакомы. Таким образом, трехтомник Козлова – это не столько новая трактовка старой истории, сколько хорошая попытка предложить новый взгляд и новые выразительные средства в форме вариации на излюбленный мотив, расширение читательского кругозора в разных смыслах. Скажем, рассказы Конан Дойла перемежаются в книге рисованной же «Энциклопедией Шерлока Холмса», наглядно демонстрирующей существовавшие в указанный период виды транспорта или методы, применявшиеся в криминалистике, включая, например, фотографию места преступления, которой Холмс никогда не пользовался. Книге хочется пожелать всяческого успеха – не в последнюю очередь по этой «просветительской» причине.
Проблема не только том, чего у нас не случилось, а в том, что случилось, но не получило должного резонанса. При отсутствии развитой традиции рефлексии о жанре повествования в картинках, во всех его изводах, отдельные шедевры рискуют просто потеряться в безвоздушном пространстве, не встроенные ни в какую культурную иерархию. Например, гениальная, совершенно поразительная как человеческий документ и бесценная как историческое свидетельство «наскальная живопись» Евфросинии Керсновской (скрупулезно проиллюстрированные воспоминания о ссылке и лагерях, жанр которых Керсновская сама определяла как «гулаговские картинки») вовсе нельзя назвать достоянием массовой культуры, хотя их нужно было бы проходить в школе. Достаточно сравнить судьбу «Наскальной живописи» с близким по тематике комиксом Арта Шпигельмана, нарисовавшего в 1960–1970-х годах историю холокоста под названием «Маус: рассказ выжившего» (евреи изображались там в виде мышей, немцы – в виде кошек, поляки – в виде свиней, американцы – в виде собак), – Шпигельман получил международное признание, Пулитцеровскую премию и множество других; его комиксам была посвящена выставка в МоМА. Эти два примера служат классической иллюстрацией к мысли, что демократичная и доходчивая форма комикса не обязательно предполагает легкомысленный сюжет, а только – в лучших образцах – остраненный, незашоренный взгляд.
{-tsr-}Хотелось бы верить, что мы, как это иногда случается в культуре, сумеем через новейшие изводы жанра вернуться назад, к пропущенным ступеням эволюции. Благодарный контекст, в котором появился «Холмс» Леонида Козлова, позволяет надеяться, что он станет еще одним шагом «назад в будущее».
2. 76 актёров? http://www.imdb.com/character/ch0026631/
3. Холмс возвращается отнюдь не в "Собаке Баскервиллей". Об этом прямо написано даже в столь любимой Вами Википедии.
4. Несколько нелепо звучит вопрос "кто читал". Если не читали Вы, то это вовсе не означает непопулярность исторических романов автора.
5. "английского оригинала не читала". Русские переводы тоже, видимо, прошли мимо Вас.
Вот в этой форме его в России, несмотря на все усилия русских издателей, нет.
«Что ж такое, были же люди как люди, и вдруг все сразу стали кретинами — парадокс!»,