Однако премия «Национальный бестселлер», как известно, сильна традициями. Одна из этих традиций велит разглядеть потенциальный бестселлер в бестселлере уже состоявшемся. У Андрея Геласимова еще со времен его «Фокса Малдера», бестселлера в масштабах «Проекта О.Г.И.», есть давно определившаяся аудитория, которая его читала, читает и будет читать. Эту аудиторию писатель, надо думать, уже более или менее выработал: он давно публикуется, дважды входил в шорт-лист премии Белкина, получил все признание, доступное автору невостребованного на рынке жанра повести, и в свое время закономерно перешел к романной форме. Тут у него тоже все нормально — его «Рахиль», скажем, получила «Студенческий Букер». Народная (пусть и не всенародная, но все же) любовь налицо. Международная — тоже: Геласимов переведен на двенадцать языков, а четыре года назад на Парижском книжном салоне он был признан самым популярным во Франции российским писателем, обойдя, между прочим, Людмилу Улицкую и Бориса Акунина.

Но если говорить о широкой публике, примыкающей к постоянному читательскому ядру в основном в моменты обострения премиального процесса, то эту публику Геласимову привлечь нечем: он не маргинален, он не интригует. Непонятно, на что в этом смысле рассчитывает жюри «Нацбеста»: на то, что уволенный по сокращению штатов менеджер среднего звена на вынужденном досуге задумается о душе, покается, отречется от Минаева и обратится к вечным ценностям?

Поэтому «Степных богов» настойчиво пытаются подверстать задним числом под какую-то идеологию. Например, во всех интервью присутствует тема георгиевских ленточек. Сам писатель реагирует на эти поползновения по-разному. Скажем, вот интервью «Известиям»: «Вы видите внешние обстоятельства: если едут поезда с эшелонами, то это государство едет воевать. Следовательно, книга, в которой едет эшелон с солдатами, — это «государственная» книга. Это не так. «Степные боги» все равно частная книга, лично мной прожитая моя маленькая война. Война моего деда. Она не имеет к государственности никакого отношения». А вот интервью «Часкору»: «Я думаю, само время востребовало (и даже продиктовало) именно такие тексты. Поиски национальной самоидентификации, возрождение — давайте назовем его так — имперского мышления, очевидно, предполагают некую внутреннюю агрессию. Интеллектуальную агрессию в том числе. И самая сильная по агрессивности тема — это, конечно, тема войны. Попытка исследования войны (по крайней мере у меня) есть явный отклик на то, что происходит сейчас с Россией. Она усиливается».

Вряд ли писатель сознательно пудрит мозги журналистам. Больше похоже на то, что автор и сам впервые задумался об идеологической составляющей романа и пробует ее на зуб то так, то эдак. Когда писал — думал о другом. Потому что, ну, воля ваша, «Степные боги» — это не про возрождение имперской идеи. Это просто хороший роман про людей. Именно поэтому и интересна его дальнейшая судьба в роли национального бестселлера: скандальная премия, конечно, страшная сила, но очень уж разительно лауреат ей не соответствует. Бестселлер — понятие коммерческое, однодневка по определению. Он, в сущности, не должен быть слишком хорошей литературой. А маргинальную книжку при минимальных рекламных затратах всегда можно продать постоянным читателям, которые купят ее хотя бы в видах узнать лицо врага (ну или по известному анекдоту о беременной жене: «Милый, хочу говна! Принеси. Намажь на хлеб. Посоли. Поперчи. Попробуй. Ну как? — Как-как: говно. — Не хочу говна»).

Можно ли, поставив этот механизм с ног на голову, продать таким образом хорошую, качественную книжку широкой публике — это вопрос. Но премия «Национальный бестселлер» сильна, как известно, традициями. И одна из них велит экспериментировать над литературным процессом до последнего читателя. Ну и до последнего писателя — по возможности.




Другие материалы раздела:
Ксения Рождественская. Ну что, бренд Пушкин? – Да так как-то всё, 16.06.2009
Виталий Пуханов: «Мы выполняем роль социальной защиты», 16.06.2009
Стихи вживую. Владимир Друк, 15.06.2009