17 октября в Москве стартовал международный фестиваль независимого кино «2morrow/Завтра». Одна из ретроспективных программ фестиваля — «Знакомьтесь, Ф.Дж. Оссан» — посвящена интеллектуальному партизану французского кино. АННА МЕЛИКОВА рассказывает об Оссане и его фильмах, которые можно будет увидеть в Москве.
Фестиваль «2morrow/Завтра» поставил себе цель открывать российскому зрителю неизвестных режиссеров. Но если прошлогоднего литовского гостя Шарунаса Бартаса трудно назвать истинной terra incognita (все его фильмы, как минимум, доступны в сети), то фильмография француза Оссана — по-настоящему засекреченная территория даже для многих синефилов. Ступая на нее, надо быть готовым к тому зрительскому опыту, о котором в свое время говорил Антонен Арто, один из заочных духовных наставников Оссана: «Те, кто придут к нам, поймут, что они становятся соучастниками мистической операции, в результате которой значительная зона в области духа и сознания может быть окончательно спасена или окончательно погублена».
Трейлер фильма Оссана «Дхарма ганс»
Фильмы Оссана принимали участие во многих международных фестивалях, в 2002-м проходила его выставка во французской Синематеке, в 2007-м «Тишина» получила премию Жана Виго за лучший короткометражный фильм, а в этом году полную ретроспективу режиссера устроил Роттердам.
Но, несмотря на благосклонность фестивальных кураторов к французскому enfant terrible, у Оссана по-прежнему маргинальный статус проклятого и непонятого поэта. Что неудивительно. Понимать Оссана действительно непросто. Сам Оссан называет себя интеллектуальным партизаном, для которого главное — «абсолютное отклонение от любого зафиксированного культурного регистра». Его фильмы бросают вызов логике и обыденности. В них нет линейных историй — в них только следы. Используя «метод нарезки» Берроуза, перед которым он преклоняется, Оссан составляет закодированные послания из отдельных кусков, не обремененных логическими связями. Это фильмы-руины, где здравый смысл продолжает разваливаться на глазах. Лучше оставить попытки ухватиться за реальность и, поддавшись соблазну разложения, погрузиться в визуальные поэмы Оссана, как погружаются в сон.
Сны Оссана особенные. Они похожи на лихорадочные кошмары, когда в голове перемешиваются все знакомые лица и одни монструозно превращаются в другие. Только вместо человеческих лиц у Оссана фигурируют культурные коды. В его мире не существует понятия границ. Он упивается хаосом, в котором смешиваются все векторы и разрушаются все оппозиции. Времена, пространства, языки, акценты, искусства разных континентов вмещаются в одну капсулу фильма. Здесь сосуществуют советский авангард, немецкий экспрессионизм, американские картины категории «Б», сюрреалистические эксперименты и «французская новая волна». В фильмах-снах Оссана как будто бы ведут диалоги Годар с Линчем, Эйзенштейн с Ги Дебором, Рауль Руис с Мурнау.
Реплики его героев сложно назвать диалогами. Они похожи на поэтические лозунги, манифестирующие любовь, смерть и приключения. Смысл посланий заключен не в словах. Он пульсирует, как и в старых черно-белых лентах, в изображениях, звуках и жестах. В своем киноязыке Оссан использует богатую лексику «полиглота», но грамматику заимствует у немого кино. Сопровождая повествование интертитрами, он расставляет пунктуацию в фильме и задает ритм. Оссан редко довольствуется прямоугольными рамками экрана. Изображение в его фильмах замкнуто в черный круг. Этот старый метод съемки, «поцелуй в диафрагму», передает ощущение клаустрофобии, которое Оссан испытывал в детстве в родном департаменте Канталь, рядом с одноименным вулканом.
Сложность и многослойность фильмов Оссана объясняется его страстными увлечениями: двигатели, музыка, кино, литература. Вдохновленный текстами Антонена Арто, Лотреамона, Рембо и Селина, Оссан начал писать стихи в 13 лет и уже в 17 выпустил первый сборник. Литературное чутье помогло ему участвовать в создании литературного журнала Cée. Параллельно с литературой он влюбился в панк, который позволил ему нарушить герметичность поэзии и впустить в себя жесткие и энергичные музыкальные ритмы. Оссан создал свою группу DDP (De la destruction pure), а позже, когда его музыкальные вкусы перешли от чистого панка к индастриалу в стиле Throbbing Gristle и Cabaret Voltaire, основал MKB (Messageros Killers Boys). Оссан как истинный человек-оркестр успевает всюду: пишет книги, издает альбомы, снимает фильмы. И если бы не несчастный случай в юности, то он непременно стал бы еще и пилотом.
Любовь к двигателям и скорости превратила Оссана в страстного путешественника. Со своей музой Эльвирой, которая исполнила главные женские роли во всех его фильмах, он ездит в Латинскую Америку, Ниццу, Мадрид, Новую Зеландию, Японию. Оссан находится в постоянных разъездах, открывая все новые страны либо просто убегая: от себя, от депрессий, от неожиданных смертей и самоубийств знакомых. Практически все его фильмы — своеобразные роуд-муви, похожие на путешествие по реке Стикс в Царство мертвых.
«Дивизия Моритури» — эмблема французского панковского кино, бросающая вызов власти, установленной капитализмом. Полнометражный дебют Оссана, снятый за три недели с бюджетом короткометражки, стал в первую очередь политическим высказыванием режиссера. Политический и философский посыл фильма крайне близок идеям левого ревизиониста Ги Дебора. В основу фильма, пронизанного идеями вооруженной борьбы, легла история террористической организации «Фракция Красной Армии» (RAF). Современные гладиаторы
(члены музыкальной группы Lucrate Milk и сам Оссан) выступают против среднего класса, общества потребления и государственной машины, уничтожающей любую индивидуальность. В центре внимания оказываются новые методы психологической пытки, направленной на подавление молодежного восстания. Изображение в холодных черно-синих тонах сопровождается индустриальной музыкой MKB, Cabaret Voltaire, Tuxedomoon, Throbbing Grisle и Lucrate Milk.
Будучи еще подростком, Оссан помимо машин увлекался медициной. Этот интерес к генетике и биологическим опытам не исчез бесследно, а стал почвой для его своеобразных научно-фантастических фильмов. Первый из них, «Сокровище Сучьих островов», снят в атмосфере постъядерного мира с отсылками к «Носферату. Симфония ужаса» Мурнау и «Вампирам» Дрейера. Научные эксперименты, в ходе которых была получена уникальная энергия, обернулись для планеты трагедией. Инженер Аделлио, исчезнувший после своего открытия, вынужден вернуться на Сучьи острова. Вместе с командой во главе с Капитаном Смерть он пытается исполнить важную миссию, но пребывание на островах делается невыносимым. Мучаясь от магнитного давления и поглощая несметные дозы наркотиков, герои бродят по коридору сознания, забыв о цели поездки. Время расплавляется, разрушая любую последовательность…
«Доктор Шанс» — самая известная и на данный момент единственная доступная на русском языке картина Оссана. Типично оссановская интеллектуальная атака именами, ссылками и подтекстами совершается на этот раз в цвете. «Доктор Шанс» — безусловно, приключенческий фильм, но речь здесь в первую очередь идет о приключениях цвета и слова. Гангстер Ангстел с очевидным синдромом писателя («Я всего лишь убийца, которого собираются прикончить, в то время как мое призвание — быть писателем») занимается контрабандой фальшивых картин и попутно пытается разобраться с миром, вечностью и любовью. Случайно познакомившись с проституткой Ансеттой, Ангстел отправляется с новой спутницей на поиск «абсолютных приключений». Они, как истинные декаденты, играют в Тристана и Изольду, читают стихи Георга Тракля, покупают у фармацевта любовное зелье и идут навстречу опасностям. Поскольку лучшую рок-н-ролльную пару, чем гангстер и шлюха, сложно себе представить, их союз оказывается прочным до самой смерти, которая не заставляет себя долго ждать. Любовная история, смешанная с криминалом, перенимает эстафетную палочку у годаровских картин «На последнем дыхании» и «Безумный Пьеро». Сам Оссан позиционирует свой единственный цветной фильм как памятник XX столетию и его главному достижению — скорости.
Первая часть «триптиха пейзажей» — кинематографический поиск истоков, устанавливающий триединство изображения, звука и текста. В основе сценария лежит игра стихий, природных явлений и т.п.: ветра, солнца, моря, дороги, листьев. Путешествующая пара оказывается созерцателем сверхъестественных сумрачных пейзажей, где вечность спорит с современностью: с ветряными двигателями, электрическими линиями, трубами, грузовыми судами и туннелями. Рядом с неизменной красотой всегда присутствует угроза, созданная человеком. Спокойствие в нашем веке может быть только «абсолютно ядерным». Гипнотизирующая музыка Throbbing Gristle идеально ложится на черно-белое изображение, и кажется, будто она была написана специально для фильма. На самом деле изначально «Тишина» была смонтирована как немое кино. А музыку Оссан услышал на концерте индастриал-группы и получил разрешение интегрировать ее в свой фильм.
Если не знать имя режиссера, то вторую часть триптиха можно принять за неизвестную короткометражку советских авангардистов 1920-х годов, тем более что съемки проходили во Владивостоке. В основу четырехминутного фильма лег сценарий русского школьника, который выиграл конкурс «Владивосток, мы тебя любим!». Сюжет (точнее — в случае Оссана это всегда остатки сюжета) в пересказе выглядят комично, но, по словам Оссана, короткометражка, снятая в качестве мастер-класса для начинающих кинематографистов, и есть забавная шутка. В результате несчастного случая тонет мужчина (австралийский режиссер Пол Кокс). Смерть переносит его в новую местность, где рядом с памятником Ленина проходит церковная процессия. Мужчина задается вопросом: неужели так выглядит рай? Но нет, это всего лишь Владивосток. Помимо русского школьника и русского города, «Владивосток» еще и снят русским оператором Глебом Тилешовым, с которым Оссан продолжил работать на следующих картинах.
Фильм-участник каннского «Двухнедельника режиссеров» в 2008 году, завершающая часть триптиха, который, по словам Оссана, позволил ему вернуться к нулевой отметке и найти точку пересечения между галлюцинацией и ясновидением. Во время съемок предыдущей короткометражки Оссану настолько понравился Владивосток, что тот решил задержаться в приморском городе и снять еще один короткий фильм — по собственному сценарию. Это интимная история в духе авангардного периода Филиппа Гарреля: двое, мужчина и женщина, точно призраки, бродят по безлюдным просторам Амурского залива. Вода обступает их со всех сторон, она льется с потолка в обшарпанной комнате. Безысходность мучает мужчину и тяготит женщину. Плывя на лодке, сидя в поезде, идя пешком, мужчина все время пытается от чего-то сбежать… А женщина следует за ним. Мужчину играет Гай Макнайт, певец в английской сайкобилли-группе The Eighties Matchbox B-Line Disaster. В его лице Оссан обрел своего нового героя, который перешел в следующий полнометражный фильм «Дхарма ганс».
«Дхарма ганс» начинается как водяной вестерн. Под звуки панковской музыки роковая женщина в черном трико рассекает волны на моторной лодке. За ней на водных лыжах едет мужчина. Женщина посылает ему воздушный поцелуй. Эпизод обрывается несчастным случаем. Остался ли кто-то в живых, непонятно.
Дальше начинается научная фантастика, напоминающая «Голый завтрак» Берроуза с его безумными докторами, секретными заданиями, зомби и обрывками наркотических видений-галлюцинаций. «Дхарма ганс», как и предыдущая научно-фантастическая картина Оссана «Сокровище Сучьих островов», снималась на Азорских островах, которые стали идеальным фоном для создания футуристического и параноидального мира. Жан-Мишель Фродон, бывший главный редактор «Кайе дю синема», ведущий кинокритик газеты Le Monde, говоря о «Дхарме ганс», отметил чрезвычайную «красоту» фильма, несмотря на то «что это слово стало неприкасаемым, словно оно больно венерическим заболеванием. Красота. Это — именно она».
"Дхарма ганс" и "Погасшее небо" на кф "Меридианы Тихого" переводили как "Небо гаснет!" и "Оружие Дхармы".