Входит актриса Александра Ребенок в роли учительницы, с обнимающей ее маленькой девочкой. «Вы уже все облепились фанатками!» — кричит Германика. «Она хочет играть младшую сестру Оли Будиловой», — отвечает актриса. «Нет, у Лехи многодетная семья», — предлагает режиссер.

— Короче говоря, есть некоторый разрыв между тем, что вы имеете в виду, и тем, что читают люди, как они воспринимают ваши интервью...

— Слушайте, люди... (смеется) путают художественный фильм с документальным. И они путают мои интервью с... А вообще, это очень странно, что все думают, что я буквально снимаю автобиографические фильмы. Я вот с Качом песню спела, которую мы с ним вместе придумали. Мне звонит журналистка и прям с порога говорит: «Здрасьти. А у вас когда-нибудь был секс с первым встречным?» Я говорю: «Вы что, с ума сошли?» Она говорит: «Ну вы же спели песню с Качом...» Они реально думают, что я какой-то документальный персонаж. На самом деле они общаются с образом, который придумали СМИ. Потому что ведь кучу их икон формирует СМИ на самом деле.

— Ну вы и сами приложили руку.

— Да я просто пошутила.

— Один раз, и шутка получилась удачной! Приобрела развитие...

— А может, и неудачной, между прочим. Покажет история.

— То есть вы говорите, что те интервью, которые вы даете, они художественные, как кино, скажем так. А люди думают, что они документальные.

— Да, это был мой проект неудачный.

— Какой проект?

— Ну, давать такие странные интервью, потому что я подумала, что это очень весело, а оказалось, что дело дрянь. (Смеется.)

— Мы сейчас говорим о тех интервью, которые с самого начала, которые не про «Школу», а вообще, раньше, когда вы публику эпатировали...

— Ну да, и потом, я не умела же интервью давать абсолютно и до сих пор не научилась... Мне стыдно потом будет, не засну ночью. И все вот так воспринимают буквально, документально мое кино...

— Над кем смеетесь — над собой смеетесь, буквально-таки? Слушайте, вот сейчас произошло что-то вроде политического раскола из-за вашей «Школы»: «Единая Россия» — за и Венедиктов тоже (хотя вообще это два противоположных крыла — правящая партия и либеральная интеллигенция), а коммунисты — против. Вот вы, когда начали работать над сериалом, думали о том, как политики будут реагировать, кто из них вас будет поддерживать?

— Нет, вообще никогда не думала. Только не заставляйте меня об этом задумываться, а то у меня голова взорвется, еще 15 сцен впереди.

— Сегодня?

— Ну да. Какая политика вообще? У меня тут 23 февраля сегодня. (Смеется.)

— Короче говоря, ваша деятельность не есть желание вызвать как можно больше резонанса?

— Нет, я не хочу никого эпатировать. Так просто получилось, что у меня такой авторский позыв, понимаете? Вот у меня получается кино снимать, видимо… я уж не знаю, получается или нет, но мне это нравится. И мне надо это делать. Я по-другому не могу жить. А как я это делаю — меня уже никто не переучит по-другому, я это чувствую душой, кожей моей и всем остальным.

— Каковы, по-вашему, шансы, что «Школу» запретят?

— Я про это не думаю, я снимаю.

— А как вам сотрудничество с Эрнстом лично? Он вас учит чему-нибудь?

— Да нет, не учит особо.

— Ну чем-то он ценен вам? Профессионально, как личность?

— Как продюсер, который очень уважает мое авторское право, мнение и все остальное. Он очень грамотный в том, что он знает, кому можно доверить проект именно авторский, а с кем можно делать какие-то продюсерские вещи. Не знаю я вообще ничего про эту киноиндустрию. Но лучше его я бы не нашла продюсера. Мне так повезло вообще, я так завидую Лере Германике! (Смеется.)

— А кто вас в принципе как-то поддерживает, учит вас чему-то?

— Меня очень все поддерживают. Спасибо всем огромное. Вчера всю ночь практически просидела у Жени Митты с Леной. Они мне просто очень морально помогли. Сегодня Александр Митта звонил с утра, тоже меня поддерживал. Герман мне пишет, что «Молодец, королева!». Коля Хомерики... Ну, все мои друзья, которые со мной были на протяжении этих лет, — они так или иначе меня поддерживают, не забывают. Это очень приятно. Никто меня не оставил в таком раздрае моральном, как сейчас. Они мне звонят, потому что... ну вот другие скажут: «Круто, как тебе повезло!» — а эти знают, как я все через сердце воспринимаю, все близко очень. И они прекрасно знают, какая у меня может быть реакция, поэтому они очень заботливые и внимательные, и я им очень благодарна.

— Вы лично ощущаете размах этого проекта — «Первый канал», бюджет, размах?

— Нет, не чувствуется.

— Почему? Это что, малобюджетный проект? Сколько вообще он стоит?

— Я не знаю, без понятия. Меня только смущают 15 сцен в день. Технология телеромана. А остальное всё... Гонка меня смущает. Просто на самом деле я выполняю норму в два раза больше, по-моему, пятидесятилетнего мужика-режиссера. А качество не теряется. То есть у меня такое же качество, как и всегда. И из-за этого у меня кровь из носа течет.

— Вы правда мало спите?

— Правда.

— Слушайте, а оно стоит того вообще?

— Это моя работа. И я ее буду делать, как меня учила Марина Разбежкина: «Единственное оправдание для режиссера, если он не пришел на съемочную площадку, — это что он умер». Я буду ползти, пули будут у меня свистеть над головой... А сапоги над головой у вас не свистели? (Смеется.)

— Из последних русских или нерусских фильмов что вам понравилось?

— Я ничего не смотрела.

— Ну хотя бы из тех, что вызвали массу обсуждений — те же «Волчок», «Сумасшедшая помощь»...

— Не смотрела.

— Ну хотя бы не новые, но что у вас реально вызывало удовольствие от просмотра?

— «Россия-88». Но это было, когда он только появился еще...

— Вы уже знаете финал «Школы» ?

— Позавчера еще мы его определили. Настоящая кульминация, достойная полного метра.

— Какие-то сцены вы все-таки пишете прямо по ходу съемок?

— Да-да-да, по ходу. У нас традиция, мы не пишем, а идем сразу снимать. У меня как-то этот проект своей жизнью живет. Только главное — контролировать. Мои ежовые рукавицы... Я Йозеф Менгеле и Ежов в одном лице.

— Смотрите, вот, например, Хлебников после «Свободного плавания» снял «Сумасшедшую помощь», которая на порядок жестче. А сейчас работает над картиной про российских фермеров, которая, предполагается, будет еще жестче — про суровую действительность. У вас тоже достаточно жесткие и откровенные сюжеты. Как по-вашему, вся эта жесть и боль неизбежны в современном кино?

— Ой, мне не кажется, что у меня — это жесть. Это мое, авторское. (Смеется.) Это не жесть, это достоевско-лесково-сорокинщина, и германиковщина еще.

— Вы мне сказали все, что хотите, чтобы было опубликовано? А то опять вас не так поймут.

— Я не знаю. Я теперь во всем сомневаюсь. Почему все сказанное мной используется против меня?

— У вас адвокат, кстати, есть хороший на фоне всего этого замеса?

— Китайская хохлатая собачка Моня.

— Да? Это ваш лучший адвокат?

— Да, это же собаки индийских монахов, и они являются адвокатами человека, после того как он умирает.

— Вы медитируете?

— Когда снимаю кадр, я медитирую.

— В «Маяк»-то вы сейчас ходите? Есть время?

— Ну, я по вечерам там встречаюсь с друзьями. Но сейчас мне «Жан-Жак» нравится больше. Моя космическая связь с алкоголем сейчас разрушена, и я пока на чаи перешла. В «Жан-Жаке» как-то уютненько, я там чай сижу пью, чтобы получить хорошие эмоции. Вечером сидишь, все подходят и говорят: «Лера, спасибо вам большое! Вы нам так нужны! Вы талантливы». Ты сидишь, так хорошо прям становится, как в бане.

— А в опубликованном виде представляете, как это все будет выглядеть?

— А вы пришлите мне перед публикацией.

— У вас будет время прочитать?

— Я постоянно читаю. Мне даже во сне снится, как я читаю. Я проснулась сегодня в семь утра как раз на работу. Даже без будильника проснулась оттого, что у меня такой кадр перед глазами — топ блогов, и там на первом месте написано: «Правительство России не может запретить сериал “Школа”».

— На самом деле примерно так и выглядят сейчас все топовые обсуждения в блогах.

— Я даже во сне не расстаюсь с этим проектом и с этой страной!

Ссылки

• Михаил Зыгарь. Эффективный режиссер, 26.01.2010
• Марина Давыдова. Кино + Театр + ТВ.doc, 22.01.2010
• Анна Голубева. Вопрос с пристрастием, 22.01.2010
• Мария Кувшинова. Еще раз о «Школе», 14.01.2010
• Василий Степанов. Остаться в живых до понедельника, 13.01.2010