Топ-5: революционеры в кино

Пять фильмов, которые следует посмотреть, прежде чем рассуждать о радикализации протеста

Имена:  Борис Дежкин · Джилло Понтекорво · Кодзи Вакамацу · Питер Уоткинс · Стивен Содерберг

«Чиполлино». Режиссер Борис Дежкин
Идеально вегетарианский, как и все советские истории о революции для детей, сценарий торжества правильного лука над неправильным лимоном удивительно совпадает в деталях с реалиями майского протеста — и самыми радикально-романтическими представлениями о его возможном продолжении. Жестокие репрессии обрушиваются на голову простых людей, оказавшихся на пути кортежа принца. Сеньоры Помидоры не уважают право собственности. Буржуазная богема в лице юного Вишенки протягивает худую руку помощи освободительному движению — а в оригинальной сказе Родари все еще замечательней: стражники-лимончики переходят на сторону народа. О том, как проходят революции на самом деле, читайте ниже.

«Битва за Алжир» (La Battaglia di Algeri). Режиссер Джилло Понтекорво
Довольно точная, хотя и субъективная реконструкция Алжирской войны (по схожему сценарию развивалась и исламская революция в Иране). Фильм снят режиссером-коммунистом Понтекорво по мотивам мемуаров одного из лидеров Фронта национального освобождения Алжира Саади Ясефа; симпатии авторов тут, очевидно, на стороне восставших. Структура «Битвы» напоминает практическое пособие, история довольно кровавой войны за независимость для наглядности разделена на несколько этапов. Первоначальные силовые акции традиционалистов против «оккупационных властей» (формально Алжир в это время не был колонией, он считался одной из французских провинций), взрывы в европейских кварталах, убийства «коллаборационистов» заканчиваются вводом в Алжир парашютистов из Иностранного легиона. Хорошо знакомые с тактикой работы городских партизан (личный опыт борьбы в Сопротивлении), десантники проводят массовые облавы, допросы и ликвидации. В результате масштабного террора (и внутренних чисток, о которых в фильме, увы, ни слова) революционное подполье фактически разгромлено, оставшиеся в живых вынуждены покинуть страну. Казалось бы, бунт подавлен. Но после двух лет затишья революционный пыл вдруг охватывает миллионы мелких лавочников, ремесленников и студентов, толпы безоружных мужчин и пляшущих женщин бросаются под дубинки полиции, воздух круглые сутки гудит от боевого берберского клекота. Военные стреляют в толпу, в город входят танки, протесты только усиливаются. Через два года де Голль признает право алжирцев на самоопределение. Фильм долго был запрещен к показу во Франции как террористическая пропаганда, а для многих «борцов за свободу» — от Андреаса Баадера до Бобби Сила («Черные пантеры» ходили на показы организованно, с блокнотиками) — он стал фактически учебным пособием.

«Объединенная Красная армия» (United Red Army). Режиссер Кодзи Вакамацу
Если Понтекорво деликатно молчит о таком занимательном аспекте революционной борьбы, как борьба внутрифракционная, то Вакамацу делает чистки ключевым событием своего фильма. Объединившись с остатками разгромленной властями Японской фракции Красной армии и размежевавшись с оппонентами (дело не обходится без сражений на палках), Лево-маоистское крыло компартии Японии (о эта революционная страсть к внушительным названиям!) едет укреплять дух и тело в горы, в секретный тренировочный лагерь. Тренировки сводятся к ежевечерним многочасовым радениям в грязной и холодной избушке, которые заканчиваются истериками женщины-политрука Хироко Нагато (все имена и события реальны). Кульминацией каждого партсобрания становится сеанс самокритики кого-нибудь из бойцов, непременно заканчивающийся смертью «от пораженчества». Самоуничтожившись наполовину, армия (вернее, ее жалкие, голодные и холодные остатки) берет заложницу на горном курорте и в течение пяти дней отбивается от превосходящих сил противника. Финал студенческой революции трагикомичен — расстрелявших все патроны бунтарей берут без единого выстрела, с помощью одних лишь брандспойтов и пластиковых щитов.

«Коммуна» (La Commune). Режиссер Питер Уоткинс
«Это! Наши! Пушки!» — скандирует разъяренная толпа женщин в дырявых платках, окружившая группу растерянных военных. Пушки действительно их — Национальная гвардия, сформированная из добровольцев во время недавней осады Парижа прусской армией, была вооружена на деньги самих горожан. Собственно, попытка компрадорского правительства монархистов сократить и разоружить гвардию и стала поводом к восстанию полуголодных парижан, совершенно измученных экономическим кризисом и взбешенных отсутствием любых перспектив на будущее. В фильме Уоткинса восставшие жители 11-го округа сами, по пунктам, перечисляют свои претензии к правительству в стилизованных под новостной репортаж интервью (детальная реконструкция событий коммуны украшена присутствием вымышленного телевидения — условного версальского НТВ — с одной стороны и пары народных корреспондентов — с другой). Вдобавок режиссер снабжает фильм титрами, которые сообщают о современных ему нарушениях прав неимущих в Париже 1990-х — да и сами непрофессиональные актеры время от времени срываются в обсуждение текущей повестки рабочего движения или того, могут ли помочь баррикады в борьбе с экономической глобализацией. Будни восставших тоже полны удивительно знакомых деталей — организация домкомов и окружных комитетов (при полной политической пассивности значительной части парижан), бесконечные заседания (раскол между фракциями левых радикалов и буржуазной богемы с, простите, бульваров, вынесен за кадр). Другие, пока еще не знакомые нам детали бунта коммунаров и его подавления (включая интервью с овладевшими Парижем солдатами, которых играют консервативно настроенные парижане) излагаются Уоткинсом с поразительной дотошностью: почти шестичасовой хронометраж фильма способен вместить в себя весьма значительную часть тех сотен документов, что были прочитаны группой Уоткинса в процессе подготовки к съемкам.

«Че. Аргентинец» (Che: Part One). Режиссер Стивен Содерберг
Первая, оптимистическая часть дилогии о жизни и смерти Эрнесто Че Гевары. Здесь Че — еще везунчик, всеобщий любимец и душа компании на ходу осваивает нелегкое партизанское ремесло, одним махом побивает деморализованные войска диктатора Батисты и сыплет афоризмами вроде «Мой мальчик, ты думаешь, в этой жизни есть незаменимые люди?». Красивая беготня по джунглям (в нормальной аграрной стране революция начинается в деревне), интервью красивым американским журналисткам, красивые жесты, красивое небо, зажигательное выступление на ассамблее ООН в Нью-Йорке. Можно даже подумать, что революция — это праздник, который всегда с тобой (оптимистический настрой бойцов тут не могут испортить даже гниющие раны). Увы — вторая часть байопика, «Герилья», наглядно показывает, что случается с освободителями, слишком поверившими в собственную крутизну и не способными наладить контакт с освобождаемым народом.