Просмотров: 39285
Александр Гордон: «Это все какая-то гниль, абсолютная»
Ведущий программы «Закрытый показ» признается корреспонденту OPENSPACE.RU АЛЬБИНЕ ШАКИРОВОЙ, что на самом деле терпеть не может отечественное авторское кино
— Понимаете, есть своя жизнь, есть чужая. Есть исповедь, есть проповедь, и есть сочувствие — это разные формы отношения к жизни. Когда человек попадает в одну из них, там возможно все, там выстраиваются свои законы. Когда он хочет сидеть на трех стульях — это вроде и обо мне, но не совсем, это и о вас, но я вас не знаю, а еще это и проповедь или манифест… Я вообще тогда перестаю понимать. Ребят, вы что, мой собственный зрительский опыт вообще отвергаете, что ли? Я же прожил какую-то жизнь, я о ней имею представление. Если вы мне ее показываете в искаженном, художественном виде, я должен убедиться в том, что это не моя жизнь. Хорошо, так вы мне хотя бы свою покажите. Вместо этого мне рисуют схему и говорят, какие они молодцы. Да идите вы в задницу, молодцы! Это все какая-то гниль, абсолютная. Ничего от этой пены не останется. Все пройдет. Это болезнь. Она должна либо пройти, либо кончиться смертью.
— А примеры «живого искусства» у вас найдутся?
— Я могу назвать фильмы, которые мне представляются «правильными», но это не значит, что все должны броситься снимать именно такое кино. У меня очень короткий джентльменский список: «Дети Райка» Марселя Карне, «8½» Феллини и «Не горюй» Данелии.
— Вне всякого сомнения, это Борис Хлебников, и вообще вся команда, что работает в этом направлении, тот же самый Иван Лебедев, который монтирует фильмы, в том числе и Борины. Оксана Бычкова мне представляется очень большим режиссером. И если она когда-нибудь решится на серьезную тему, уйдет из развлекательного кино, я думаю, у всех будет возможность в этом убедиться.
— Чем вам так понравилась ее картина «Плюс один»?
— Она абсолютно бесхитростная, она сделана по всем законам жанра, с ясным пониманием того, что там происходит, как это делается, а главное — зачем. Еще мне очень понравилась Мадлен Джабраилова в главной женской роли, мне показалось, что такого уровня драматической актерской работы у нас в кино давно не было.
— Какой фильм мы увидим следующим в «Закрытом показе»?
— Уже выкуплены права на показ «Бумажного солдата» Алексея Германа. Кира Муратова все грозится приехать с новым своим фильмом; правда, пока у нее не получается. Последняя из тех, что мы записали, была передача с Валерией Гай Германикой. Она так сильно испугалась вначале, ее аж трясло, кто-то, видимо, ее накрутил. Но потом ничего, обошлось…
— На вас произвел впечатление ее фильм «Все умрут, а я останусь»?
— Мне абсолютно чужда эта эстетика. Я не верю ни одному кадру, ни одной актерской слезе. Это все опять из жизни насекомых. Тема не делает искусство. Искусство делают частности, детали и общности, а у меня общности с ними не возникает, потому что я не верю в детали. Я не верю ни в один из этих так реалистично сыгранных персонажей. Я не могу понять, о чем история.
— Когда стоит приставка «псевдо», я должен понимать зачем. Тем более что у Гай Германики уже был документальный фильм со схожим сюжетом — «Девочки». Который мне тоже не понравился, потому что у меня есть свои представления о том, что можно и нельзя в документальном кино, что этично, а что неэтично. Мне вообще не нравится эта традиция, которая приживается у нас и очень активно используется многими режиссерами. Не нравится этот панибратский срыв дистанции с объектом исследования, с полным безразличием к его последующей судьбе. Когда я смотрю кино, мне важно понять, как относится режиссер, особенно документальный, к тому, что он делает. А здесь абсолютно холодный нос во всех случаях.
У меня сейчас подруга в Питере снимает документальное кино, сделала уже 50 или 70 часов материала (речь идет о Любови Аркус, главном редакторе журнала «Сеанс», снимающей фильм о детях-аутистах. — OS). Ее трясет всю, колотит, она так любит этих детей, но она поставила себя в совершенно двусмысленную и безвыходную ситуацию. Потому что, если ты так любишь и так хочешь это сделать, если ты хочешь быть предельно честной в эти полтора часа фильма, то тебе надо этому отдать не два года жизни, а всю жизнь. Ни больше ни меньше. Пусть это будет последнее твое кино. Я хотя бы пойму тогда, как это было. Поэтому я к документальному кино отношусь как к минному полю.
— То есть документалист должен посвятить всю свою жизнь одному-единственному фильму, и тогда это будет честно?
— Если ты не соблюдаешь дистанцию с объектом твоего исследования, а это, как правило, живые люди, если ты ее срываешь и очень хочешь участвовать в его судьбе, тогда ты берешь на себя определенные обязательства. Если же ты держишь огромную дистанцию, тогда это опять из жизни насекомых, мне это неинтересно. А вот как этот баланс соблюсти в документальном кино, я не знаю.
— Это значит, что копошится кто-то, как в «Эйфории» Вырыпаева, и показывает что-то вроде «В мире животных». Это настолько далеко от моей реальности, что я не вижу для себя пути туда. Это схематическое исследование довольно банальной драматургической ситуации. А эти невероятно красивые пейзажи и летающие камеры только усиливают у меня ощущение, что это все-таки не про людей.
Я, серьезно, главной функцией произведения, созданного в эти дни, считаю утешение, потому что человек очень напуган и одинок сегодня, как никогда. Если после просмотра художественного фильма возникает желание в себе что-то переделать, желание жить — значит, человек утешен, он оплакал что-то в своей судьбе и пошел дальше. А когда ему не дают такой возможности, как, скажем, в «Грузе 200», ну нет там никакой возможности, там тебя бетонной плитой прижали, сказали тебе, кто ты, что ты тварь дрожащая и права не имеешь, а у тебя уже изо всех пор кровь течет, и тебя в этом состоянии оставляют. Мне кажется, это подло. Если ты врач, ты поставил диагноз, пусть даже самый страшный, и после этого отказался лечить, то ты не врач. Так и здесь.
— Какая же тогда история нужна, какой не хватает нашему кинематографу?
— А никакой истории нет. Какая история? У нас действительно кризис в драматургии. Вообще никто не понимает, как снимать про сегодняшний день. Ведь чем наше время отличается от остальных времен — скорость изменения колоссальная. Технологический период фильма — это минимум два года, от замысла до копии. За это время меняется все. Поэтому, как снять кино не на современном материале, но все равно об этом стремительно меняющемся мире, я не знаю, это загадка.
Да и вообще, я не думаю, что кино должно быть только актуальным. Кино разговаривает с современниками, в этом смысле вахтанговскую триаду никто не отменял. Автор, исполнители и публика — современность только в этом. Автор может быть классическим, а исполнители и публика — это представители сегодняшнего дня. Но есть же вечные вещи, и подходы есть вечные. Вы мне скажите, что современнее сегодня — Минаев или Толстой? Для меня ответ очевиден.
Другие материалы рубрики:
Борис Хлебников: «Мне очень хочется снять "Остров сокровищ"», 10.02.2009
Андрей Хржановский: «Хочется делать волшебное кино», 3.02.2009
Константин Бронзит: «Самое радостное в этой ситуации, что победить может любой», 26.01.2009
КомментарииВсего:14
Комментарии
- 29.06Минкульт предложит школам «100 лучших фильмов»
- 29.06Алан Мур впервые пробует себя в кино
- 29.06Томми Ли Джонс сыграет агента ФБР в фильме Люка Бессона
- 29.06В Карловых Варах покажут «Трудно быть богом»
- 28.06Сирил Туши снимет фильм о Джулиане Ассанже
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3451984
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2343496
- 3. Норильск. Май 1269090
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 897795
- 5. Закоротило 822302
- 6. Не может прожить без ирисок 783213
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 760121
- 8. Коблы и малолетки 741335
- 9. Затворник. Но пятипалый 472237
- 10. ЖП и крепостное право 408066
- 11. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 403565
- 12. «Рок-клуб твой неправильно живет» 370896
Абсолютно не согласен! Очень жаль, что те люди, которые пытаются "делать" тренды (и это у них получается, так или иначе - они на виду) НЕ понимают "...о чем история". Это же целый пласт нашей с Вами истории! Когда взрослеешь в обстановке, приближенной к показанной нам в "Все умрут, а я останусь", когда видишь всю эту детскую ни чем не оправданную, переходящую в юношескую, жестокость, жесткость и ценизм... Всегда становится страшно и ужасно!
Так выросло много людей моего поколения, к сожалению - те, кто родились ~c 1980 по 1988 гг. Не представляю, какими усилиями многим из них это удалось. Мальчики, девочки, которые должны в этот период времени должны были "принимать" знания и понимание того, что они многое значат - п***или друг друга по детским площадкам и подьездам, устраивали "эпические стрелы", которые по своей жестокости переходили все мыслимые границы, толпа могда гнобить человека за его своеобразную манеру, например, одеваться (а в те времена, скорее, за простую, "неправильную" одежду, ведь "...не понтово, лошара!"). И не надо мне говорить, что это происходит постоянно и повсеместно всегда, тогда это было обострено и особо заметно, было достаточно причин для этого.
Гордон наверное в этот период был занят чем-то отличным от наблюдения за тем, что происходит... происходит с будущим. Насекомые. Жаль.
"Все умрут, а я останусь" показывает нам историю поколения...
Как же можно вести передачу о том, что тебе так глубоко чуждо и отвратительно???
Позиция ведущего становится все более тенденциозной и в какой-то момент доминантной в процессе обсуждения - и это странно для ведущего, чья роль представить все возможные точки зрения и оставаться нейтральным... Он выглядит морализатором и неким общественным обвинителем, что очень странно для такого рода диспутов. Как можно заниматься обсуждением "другого" кино, если ты не приемлешь ничего "другого" и тебе это даже не интересно, если ты занял позицию и все остальное тебе скучно...
Не передохнем!!! Я рождения 1950г. И я вас всех переживу! Не дай вам испытать …Но я живу и ностальгирую по тем временам, когда под одеялом слушал Севу Новгородского и бегал через Новослободскую за французской булочкой за 7 копеек.
Всегда смотрел Гордона, всегда вставляло задумываться.
Но ЭТО анимашка -дерьмо, правильно, что ушел рецензент, и правильно, что на это место сел Александр. По сеньке и шапка...
Первый- дерьмо. Показав эту анимашку, он старается перечеркнуть всю кинематографическую культуру, всю память дедов, отцов и меня, послевоенного.
Ну, не знаю, как можно обсуждать на фоне «они сражались за Родину», «В бой идут…» эту поделку…
НЕЛЬЗЯ ПЕРЕВИРАТЬ ИСТОРИЮ, ПОКА МЫ ЖИВЫ. Живы, те, кто помнит безногих инвалидов в своем подъезде, кто помнит все человеческое, послевоенное..
Японец-то Хирасиму даже не вспомнил), ну ему ппофф- виднее-бабло важнее..(слоган мой)
Удивляют и наши мэтры титров экрана. Неужто, так приперло, что б совесть….
Поганая задумка режиссера. Неудачная передача. Кино плохое.