В прокате фильм Владимира Котта о потерянном поколении сорокалетних
Имена:
Владимир Котт
© P&I Films
Кадр из фильма «Громозека»
В отечественный прокат выходит фильм Владимира Котта «Громозека» — российский участник фестиваля в Роттердаме и конкурсант недавно прошедшего «Кинотавра».
После многолетнего отсутствия, медленно, как товарный состав, подъезжающий к станции, к нам возвращается кино —
кино как способ социальной рефлексии. Советский Союз закончился двадцать лет назад, исчезающий кинематограф 1990-х не имел возможности разобраться с травмой — и теперь она догоняет нас в картинах режиссеров, родившихся в 1970-е.
И в
«
Сумасшедшей помощи» Бориса Хлебникова, и в «Громозеке» Владимира Котта, и отчасти в «
Шапито-шоу» Сергея Лобана универсальная ностальгия по детству приобретает специфические поколенческие черты — это ностальгия по Атлантиде, затонувшей вдвойне; кинематограф из эмиграции, в которую уехали не люди — в которую из-под людей уехала страна.
© P&I Films
Кадр из фильма «Громозека»
И если в «Сумасшедшей помощи» эта ностальгия оказывалась запрятана глубоко в подтекст, растворена в воздухе, то в «Громозеке» она намеренно выводится на первый план. Фильм начинается с флешбэка — по школьному коридору идут трое участников ансамбля, названного в честь персонажа Кира Булычева. Потом они вырастают и превращаются в сорокалетних мужчин — врача, милиционера и шофера. Профессии героев — вне времени, они могли бы заниматься тем же самым и тридцать лет назад, но каждая эпоха беспощадно и показательно деформирует их под себя.
Каждый из троих застрял в чем-то своем, различном, но типическим — и в одинаковой степени безысходном. Врач изменяет жене с молодой коллегой — забеременев, она строит планы на новую жизнь, которая неосуществима: отец ее будущего ребенка смертельно болен. Шофер не в состоянии построить отношения с дочерью, зарабатывающей съемками в порно. Милиционер не востребован на работе, презираем сыном — мелким бандитом, и переживает многолетнее охлаждение со стороны жены.
Читать текст полностью
© P&I Films
Кадр из фильма «Громозека»
Второстепенных персонажей в фильме программно играют звезды позднесоветского детского кино: Дмитрий Иосифов — Буратино, Яна Поплавская — Красная Шапочка, братья Торсуевы из «Приключений Электроника» (Наталья Гусева, гостья из будущего, сниматься отказалась, Кир Булычев сохранился только в названии). Эти фильмы — первичный язык для нескольких миллионов людей, объединенных опытом совместного детства и разъединенных опытом дальнейшим. Идея Котта проста и эффектна — предъявить нам объекты нашей прежней (детской, пожизненной) самоидентификации в их сегодняшнем состоянии. Сыроежкина больше нет, есть грустный мужчина в мохеровом шарфе, всю жизнь влюбленный в замужнюю воспитательницу детского сада — бог весть зачем. Для каждого из основных персонажей настало время последних шансов, ни одним из которых по-настоящему воспользоваться невозможно.
Сорокалетние в «Громозеке» упиваются своими иллюзиями, воображают себя школьниками, стоящими на сцене, не умеют принимать решения и репетируют перед зеркалом наивные речи, которые вроде бы должны, но не смогут привести к перемене участи. С их инфантилизмом резко контрастирует здоровый прагматизм следующего поколения: сына-бандита, дочери-порноактрисы, случайных пассажиров такси — одну из представительниц нового поколения (в том числе и кинематографического) сыграла Валерия Гай-Германика с разбитой бутылкой наперевес.
© P&I Films
Кадр из фильма «Громозека»
Мир «Громозеки» — это вечное «зима задолбала», холод многолетнего предсмертного существования, которое в финале уже невозможно отделить от существования посмертного.
Главный недостаток картины Котта уже отмечался, например, вот здесь — при всей сконцентрированности высказывания Котт несколько перебирает с дополнительными сюжетными линиями и второстепенными персонажами. Распространенная, но все-таки частная проблема натягивается на распорки тотального высказывания — обо всем и сразу.
{-tsr-}Однако в фильме есть и еще что-то — нечто большее, чем просто рефлексия по поводу ампутации детства вместе с целой страной. В конечном итоге это фильм о том, что есть существование в контексте своего поколения. Что такое — быть свидетелем жизни того, кто является свидетелем твой жизни (возможно, именно поэтому фильм хорошо принимают за границей). На примере рожденных в СССР Владимир Котт показывает, что делает с любым поколением время; как поется в песне из репертуара школьного ансамбля «Громозека»: «Кто-то, но не я, кто-то, но не я, сложит песню завтрашнего дня».
